КИТАЙ: НА ПРАВИЛЬНОЙ СТОРОНЕ (ТЕЧЕНИЯ) ИСТОРИИ
Фёдор Лукьянов, Александр Ломанов
Интервью для передачи «Международное обозрение» (Россия 24)
Китай себя готовит к тому, чтобы стать новым лидером глобализации, но не западной, а новой, более справедливой. О том, получится ли это у КНР и что будет с теми, кто пойдёт против «течения истории», Фёдор Лукьянов поговорил для программы «Международное обозрение» с Александром Ломановым, заместителем директора по научной работе, руководителем Центра азиатско-тихоокеанских исследований Национального исследовательского ИМЭМО им. Е.М. Примакова. Публикуем полную версию беседы.
– И у нас, и на Западе сейчас говорят примерно одно и то же: происходит смена вех, всё ломается. Правда, мы по-разному это понимаем. Такое ощущение, что в Китае пытаются удержать уходящую реальность. Или это просто слова?
– Я думаю, что это ощущение очень обманчивое. Прежде всего потому, что Китай очень чувствителен к официальной пропаганде, к тем лозунгам, которые в ней тиражируются. Ключевой лозунг: «Мир вступил в эпоху перемен, каких не было столетие». Поэтому все китайские аналитики, эксперты говорят только о переменах, каких не было то ли сто лет, то ли двести.
Один из профессоров написал статью, что это изменения, которые завершают пятисотлетний период. Пятьсот лет назад были кругосветные плавания, когда западные мореплаватели открывали колонии. Они были провозвестниками глобализации. Всё, теперь этот период заканчивается, глобализация «по-западному» завершается, и это самая большая перемена наших дней, которая происходит.
Есть даже указание Центрального комитета Компартии Китая внимательно смотреть на перемены, по-научному реагировать на перемены, в рамках перемен создавать новую ситуацию, искать в ней новые шансы. Так что слово «перемены» в китайской аналитике, в китайской пропаганде, я думаю, звучит чаще всего.
Другое дело, что в Китае абсолютно уверены в том, что глобализация не закончилась, что надо сделать всё для того, чтобы удержать парадигму глобализации под руководством Китая.
То есть Китай себя готовит к тому, чтобы стать новым лидером глобализации. Даже запущена уже такая категория, как неоглобализация. Была западная либеральная парадигма глобализации, основанная на либеральной идеологии, – она заканчивается. Она была построена на эксплуатации, на грабеже ресурсов в пользу западных стран. Теперь пришло время создать неоглобализацию под руководством Китая в интересах развивающихся стран, естественно, справедливую, мудрую, где все будут получать свою справедливую долю. Поэтому для Китая эти перемены говорят о том, что старая жизнь закончилась.
– Эта глобализация весь мир охватывает, с их точки зрения?
– Да. И самое интересное заключается в чём (может, это влияние марксизма, поскольку всё-таки надо помнить о том, что в Китае у власти стоит Компартия, а у них есть официальная идеология, марксизм): если почитать аргументацию китайских авторов, как правило, всё строится на том, что глобализация соответствует требованиям экономического развития человечества. Это объективная необходимость. На Западе говорят «сторона истории»: ты на правильной стороне истории или на неправильной стороне истории. А китайцы всегда считают, что у истории нет сторон, а есть течение, что история – это как поток. Вот Китай понимает правильное направление, он идёт, куда нужно, по направлению глобализации.
– Правильная сторона направления?
– Да, поскольку это течение. Запад не понимает, куда всё движется. Он сейчас идёт против течения, скоро у него кончатся силы, он станет уставшим, измотанным. А Китай, поскольку движется в правильном направлении, понимает суть перемен и, исходя из этого, он движется туда, куда нужно, в направлении новой глобализации, или неоглобализации. Отсюда и эта концепция – «Сообщество единой судьбы человечества».
– Хорошо, но сейчас мы наблюдаем процесс не создания совсем новой глобализации, а скорее – раздела. События последних месяцев очень чётко поделили на Запад и всех остальных, а Китай постоянно пытается говорить о том, что раздела он не хочет. На самом деле – Китай свой выбор сделал или он будет пытаться-таки объединять?
– Самое интересное заключается в том, что, если мы адресуем этот вопрос представителю китайского академического экспертного мейнстрима, в ответ будут круглые глаза. А какой выбор? Китай выбрал свою модель развития – модернизация с китайской спецификой. А о заимствовании западных норм, о переходе на модель либерализации, приватизации, маркетизации в Китае речь не идёт. Ключевой лозунг периода правления Си Цзиньпина – это «четыре уверенности» в собственном. Это уверенность в своей теории, пути, строе и в культуре социализма с китайской спецификой. Соответственно, во внутреннем развитии выбор сделан. Всё, поставлена точка.
Что касается внешнего, Китай очень сильно ощущает свою центральность. Он не считает необходимым к кому-то присоединяться. Как раз примечательно, что в конце июля состоялся телефонный разговор Джо Байдена и Си Цзиньпина, в те же дни в «Жэньминь жибао» выходит огромная статья под названием «Взяться за руки и в сотрудничестве строить Сообщество единой судьбы человечества». Написано очень таким авторитетным учёным, который в то же время работает в очень известной государственной организации. Один из тезисов мне очень понравился: лучший вклад Китая в развитие мира и человечества, если Китай будет хорошо делать собственные дела.
То есть чем лучше Китай развивается, чем стабильнее китайская экономика, тем лучше будет всему человечеству, тем ближе светлая перспектива создания «Сообщества единой судьбы человечества».
Кстати, о разговоре Си Цзиньпина с Байденом. Он был очень интересен тем, что западные СМИ в основном вытащили тему Тайваня, но для Китая Тайвань стоял на втором месте. На первом – было мягкое увещевание со стороны Си Цзиньпина в адрес Байдена, что «вы в Америке неправильно понимаете сущность развития Китая, китайско-американских отношений. Если вы будете дальше представлять Китай как соперника, то вы введёте в заблуждение мировое сообщество, уведёте в сторону все глобальные процессы развития. И вообще – вы ведёте себя неправильно, потому что, если вы продолжите вести себя так, как сейчас, то и американская экономика никогда не восстановится, и глобальную экономику вы загоните в рецессию». То есть Си Цзиньпин рассказывал Байдену о том, как правильно должна себя вести Америка, чтобы её поведение соответствовало интересам всего человечества. На самом деле, это очень важно, что у Китая уже появился артикулированный взгляд на глобальное развитие и на своё место в этом развитии.
– Сейчас, на волне событий, опять стала актуальной тема антиколониализма. Мир за пределами Запада напоминает Западу – «вы нас пытаетесь учить, а между тем – всё из-за вас». У Китая есть своя дискуссия на эту тему, которая называется «сто лет унижения». Исходя из сказанного выше, можно ли сделать вывод, что это преодолено? Или ещё сохраняется в сознании?
– Из сознания это никогда не уйдёт, поскольку сохраняется в политической пропаганде, в системе образования. Но, действительно, перемены происходят. Китайские авторы постоянно говорят о том, что сейчас (десятилетие с момента прихода к власти Си Цзиньпина) стала меняться сущность китайского патриотизма. Старый китайский патриотизм был построен на борьбе, на том, что нужно проливать свою кровь, всем жертвовать ради независимости Китая, ради его избавления от колониального гнёта. Теперь, опять-таки цитируя китайских экспертов, наступила эпоха рационального патриотизма. То есть китайская молодёжь уже понимает, что она живёт в сильной стране, которая имеет определённый вес на мировой сцене, поэтому становится больше хладнокровного расчётливого созидательного патриотизма в Китае.
С другой стороны, память об этом не уходит. Понятно, что в прошлом году, когда было столетие Компартии Китая, вспоминали славные вехи боевой истории. Недавно довелось прочитать статью одного из китайских авторов, который сказал, что очень хорошо, что мы обратились к истории китайской революции и Коммунистической партии Китая, потому что память о прошлой борьбе – это наша гарантия того, что в будущем мы победим в торговой войне с США. То есть антиколониальная, антифеодальная, антиимпериалистическая война китайского народа на протяжении конца XIX – первой половины ХХ веков – это предпосылка и залог того, чтобы победить в торговой войне с США уже в начале ХХI века.
– Очень важное событие, которое грядёт в конце года – это съезд КПК, на котором ожидаются большие объявления, продление полномочий Си. Такое ощущение, что сейчас это событие для мировой политики может быть более важным, чем президентские выборы в США или революции. Что дальше после съезда?
– Насчёт революции. Мне понравилась эта мысль. В прошлом году вышла книга Роджера Гарсайда, которая называлась «Китайский переворот: большой скачок к свободе». Это бывший британский дипломат, сейчас финансист, который в жанре футуристической альтернативной истории описал переворот, который произойдёт в Пекине перед ХХ съездом КПК. На самом деле, такой жанр альтернативной истории вполне имеет право на существование, просто немножко удивило, что эта книга вышла в университетском издательстве (University of California Press). В книге описаны те проблемы, с которыми сталкивается современный Китай. Последняя глава совершенно феерическая. Это фактически повторение сценария 1964 г. в Советском Союзе на заседании Политбюро. Все собираются и говорят Си Цзиньпину: «Ты совершил такое количество ошибок, загнал страну в тупик, мы тебя снимаем с этого поста». И книга заканчивается манифестом, который зачитывает новый генеральный секретарь Ли Кэцян, который просит прощения у Соединённых Штатов за все прегрешения. Я не шучу: Ли Кэцян слёзно просит прощения у американцев за то, что Китай плохо себя вёл. Он провозглашает радикальную политическую демократизацию, полную смену отношения к национальным окраинам (к Синьцзяну, Тибету), зовёт на переговоры тайваньскую делегацию. Конец этой сказки, написанной Гарсайдом, таков, что, столкнувшись с трудностями из-за торговой войны с США и внутренними экономическими проблемами, Китай капитулирует. Это сценарий Советского Союза 1964 г., но только после этого к власти приходит не условный Брежнев, а сразу Горбачёв, который немедленно переходит к сценарию радикальных реформ.
Понятно, что это не ново. Многими экспертами отмечено, что китайская политическая традиция совершенно противоположна западной. Так вышло, что перед важными событиями, перед выборами западные политические деятели шумят, показывают себя, всячески демонстрируют свою активность, прикладывают все усилия для того, чтобы раскачать ситуацию и обратить на себя внимание общественности. Китайская традиция полностью противоположна. Перед съездом должна царить стабильность, сплочённость, всё должно быть очень хорошо, благообразно, поэтому этой атмосферы оживлённости в Китае сейчас нет.
Что любопытно, недавно Си Цзиньпин сделал подсказку, что будет важного на этом съезде. В Пекине проходило нечто вроде конференции, учебное мероприятие для руководителей китайских провинций, которое называлось «Изучаем дух важных идей Си Цзиньпина – готовимся к ХХ съезду КПК». На это мероприятие пришёл сам Си Цзиньпин и рассказал о том, что главной идеей ХХ съезда КПК будет подготовка программы развития Китая на ближайшие пять лет и на десятилетия вперёд – с тезисом о том, что это самый главный, самый решающий период для того, чтобы осуществить намеченную цель модернизации Китая к 2025 году. Первый подтекст очевиден, что под руководством Си Цзиньпина уже достигнуты очень большие успехи, и закрепить их будет возможно, судя по всему, только при сохранении его руководства.
В этом выступлении Си Цзиньпин упомянул новый политический термин, которого раньше в Китае не было: «великие перемены десятилетия новой эпохи».
Надо расшифровать, что это такое. Период правления Си Цзиньпина в Китае называют новой эпохой развития социализма с китайской спецификой. На этом мероприятии было сказано о том, что десятилетие правления Си Цзиньпина войдёт в историю коммунистической партии Китая, в историю КНР, в историю реформ, в историю развития социализма, в историю развития китайской нации. Поэтому, судя по всему, акцент на съезде будет сделан на достижениях, на том, что Китай успешно парировал вызовы, с которыми он сталкивался предыдущие десять лет. И главный акцент будет сделан на том, как в непростых для Китая внешних условиях оптимальными темпами продвигаться к поставленным целям полной модернизации страны к середине столетия.
