КОНФРОНТАЦИЮ ЗАКАЗЫВАЛИ?
США и Китай больше не скрывают режима конфронтации
С середины 2000-х годов, когда накопление противоречий России и Запада стало очевидным, понятие «холодная война» как характеристика отношений превратилось в клише. Эксперты из числа пуристов отвергали параллель, указывая на несравнимость ситуации. Впрочем, в какой-то момент атмосфера испортилась настолько, что даже дотошные специалисты стали соглашаться: «дух» холодной войны на месте, хотя «буква» совсем другая. Как бы то ни было, само собой разумеющимся считалось, что такой тип политики относится именно к оси Россия-США/Запад: по инерции, традиции и пр.
Подлинная холодная война пришла, откуда не ждали. Точнее — ждали, но считали перспективой отдаленной либо избегаемой. Американо-китайский экономический симбиоз представлялся невероятно тесным и выгодным обеим сторонам. Международники-реалисты, придерживающиеся классических взглядов, конечно, говорили о неизбежности столкновения «гегемона» и «претендента» — рано или поздно. Но даже среди них большинство склонялось к варианту «поздно». Сторонники же либеральной школы исходили из того, что выгода сотрудничества продолжит брать верх над тягой к первенству, а Китай по мере роста благосостояния станет политически совместим с Западом.
Ход событий подтвердил мнение скептиков быстрее, чем те ожидали. Экономические достижения не приблизили КНР к либеральной демократии, зато превратили в конкурента США. Тем более опасного, что для наращивания мощи он умело использовал преимущества глобальной экономической модели, созданной под эгидой США и прежде всего в их собственных интересах. На рубеже 2010-х, после финансового кризиса, взаимозависимость стала тяготить, и обе стороны принялись расширять свободу рук. Барак Обама взялся за «отсоединение» в достаточно аккуратной манере. Дональд Трамп продолжил процесс по-своему — резко и агрессивно. Еще до вирусного 2020-го вся военно-политическая и экономическая инфраструктура противостояния с Китаем была создана. А главным противником либеральной версии глобализации (стержень которой и составляла пресловутая «Кимерика») стала страна, её инициировавшая, — США.
Взлет и падение американо-китайской экономической «Антанты» станет предметом серьезных исследований. Пока можно констатировать, что режим конфронтации больше не скрывают. Пандемия, начавшаяся в КНР, дала повод для начала антикитайской кампании, сочетающей все — от идеологических обвинений и политической неприязни до откровенного меркантилизма и желания осадить конкурента. В США, где межпартийная свара кипит по любому вопросу, насчет сдерживания Пекина разногласия лишь тактические.
Такого психологического давления Китай еще, пожалуй, не испытывал — даже реакция мира на подавление протестов в 1989 году не была столь массированной. Американские санкции и иски практически неизбежны. Ведь с точки зрения выборных перспектив (а это приоритет в предстоящие полгода) мир с Китаем Трампу теперь не нужен. До тех пор пока его главным козырем оставалась экономика (до марта), президент был заинтересован в перемирии, дабы от тарифов и эмбарго не страдали его же избиратели (фермеры и пр.). Сейчас экономика летит под откос по независящим от Трампа причинам, так что конфликт с КНР целесообразно, напротив, обострять до предела, идеально свалить на нее вину за все бедствия американцев.
С Америкой понятно — вопрос только в интенсивности нажима. Куда интереснее, как поведет себя Китай. До сих пор Пекин старался всеми способами уходить от прямых столкновений, предпочитая выждать и даже временно отступить. В нынешней ситуации компромиссы не предусмотрены, вопрос капитуляции (признание вины с вытекающими материальными последствиями), естественно, не рассматривается.
Китайская политическая психология может измениться в ходе этого кризиса. Эпидемия сначала продемонстрировала Пекину, что больших симпатий в мире ему ожидать неоткуда. Чем настроила соответствующим образом. А потом дала КНР преимущества страны, первой преодолевшей острую фазу и даже отчасти ставшей примером остальным. Каскад обвинений Китай воспринял не только как злонамеренный, но и как ошарашивающе несправедливый. Можно ожидать всплеска «спортивной злости» и желания дать отпор, что прежде в отношениях с США было затушевано.
И тут мы возвращаемся к понятию «холодная война». Ее отличительной чертой было размежевание сторон, взаимозависимость которых осуществлялась только в весьма специфическом формате взаимного ядерного сдерживания. Китай при Си Цзиньпине, кажется, дозрел до осознания себя в качестве реального «претендента», а события 2020 года стали катализатором «взросления». В условиях сохраняющейся финансово-производственной взаимосвязи выход конфликта на следующий уровень потребует резких действий. В частности, использования Пекином своих возможностей как крупнейшего американского кредитора, что повлечет мощные ответные шаги. В следующие месяцы мы увидим, насколько изменилось (и изменилось ли) понимание Китаем логики международных отношений. В частности того, что благоприятный для него «либеральный мировой порядок» завершен, а в любом другом формате неизбежна жесткая конфронтация.
