| Комсомольская Правда

19 августа вступает в силу запрет российским чиновникам и депутатам иметь счета и активы за рубежом

Повернется ли наша элита лицом к собственной стране? Переведет ли свои счета в российские банки или пожертвует госслужбой? Об этом мы поговорили с известным экономистом, директором Института проблем глобализации Михаилом Делягиным.

Разводятся с женами, но не с капиталом.

— Михаил Геннадьевич, ваш прогноз: как будет происходить национализация нашей элиты?

— Для начала надо посмотреть, будет ли она вообще происходить. У нас слишком хорошо отработаны схемы отмывания денег. Например, вы прямо в Москве можете открыть специализированный офшор, весьма надежно обеспечивающий вашу анонимность. Хотя это и стоит подороже, чем обычный офшор на Британских Виргинских островах. Не хотите связываться с офшором? Нет проблем, можно создать благотворительный фонд, которым будет управлять ваша совершеннолетняя дочка, тетушка или просто доверенное лицо.

Есть, конечно, чиновники, у которых в принципе нет доверенных лиц. Вот им придется тяжело. Но есть способы решить и такие проблемы. Например, траст — передача бизнеса в доверительное управление. Другое дело, что человек, которому передали, может капитал растранжирить, но есть примеры, когда у компании есть гендиректор и даже собственник, но он не может и пикнуть без указания вроде бы постороннего человека. Так что если постараться, то по-прежнему можно все, просто с чуть большими издержками.

— То есть массового исхода чиновников не будет?

— Не для того они выслуживались до своих должностей, а некоторые за них и платили, чтобы просто так с креслом расставаться. Но есть определенная категория людей, которые пришли во власть из бизнеса. Им во власти давно уже стало тоскливо, и они колебались — уходить или оставаться. Теперь приняли решение уйти: новые правила их к этому подтолкнули. Август — благоприятное время. Если хотите, чтобы никто не заметил, что вы перестали быть сенатором, то отказываться нужно сейчас. А некоторые депутаты за это время просто развелись с женами и перевели счета на них. Эта технология тоже работает.

— На то, чтобы разобраться с заграничными счетами, чиновникам было отведено три месяца. Достаточный срок, чтобы успеть все спрятать?

— Думаю, что большинство уже успело все сделать. Я не стал бы говорить, что идет какая-то национализация элиты. Скорее какая-то часть честных бизнесменов, как ни смешно это звучит в России, получили стимул и власть покинули. Из власти уйдут люди, которые не хотят нарушать закон, которые честно признаются, что их личные удобства в виде заграничного счета им важнее, чем госслужба.

— Ну и прекрасно, пусть уходят, не надо нарушать закон.

— Маленькая деталь: не получится ли так, что, если я не хочу нарушать закон, я ухожу, а если я готов его нарушать, я остаюсь, просто использую один из способов его обойти.

«Миллиарды Прохорова просто так не спрячешь»

— Михаил Прохоров, изъявив желание баллотироваться на пост мэра Москвы, собирался перевести свои деньги в траст. Но ему указали, что такой лазейки в законе нет.

— Состояние Прохорова исчисляется миллиардами долларов. Их спрятать сложно. А вот десятки миллионов легко. Такие огромные деньги, как у Прохорова, просто некому доверить. Их нужно дробить на много мелких партий, это морока. Конечно, обойти можно почти любой закон, вопрос в усилиях, которые для этого надо приложить. В данном случае от большинства чиновников серьезных усилий не требуется.

— А почему вообще вдруг вцепились в активы чиновников?

— Причина не в том, что деньги наших чиновников лежат за границей, а в том, что законность их происхождения, похоже, нельзя доказать. Уверения бюрократов, что деньги заработали их жены — удачливые бизнесменши, срабатывают только в России. Для Запада это инструмент влияния на нас. Потому и нужна национализация элиты. Я знаю всего один-единственный случай, когда госчиновник, имеющий счета на Западе, на деликатный намек на то, что происхождением его денег могут заинтересоваться, если он не выполнит то-то и то-то, ответил: «Если вам нужны мои деньги — забирайте, я еще намою». Но, как правило, коммерческие споры с Западом вдруг наталкиваются на какую-то преграду, после которой чиновники становятся феноменально податливыми. Один французский политолог в разговоре со мной заметил: «Деньги всей вашей элиты лежат в наших карманах. Вы зависимы от нас больше, чем Чад, где стоят наши французские войска. О каком суверенитете вы говорите?!»

— Значит, закон о национализации элиты в России все-таки был нужен? Задумка правильная?

— Задумка — да, бесспорно. Чтобы правящая тусовка контролировалась из Москвы, а не из Франкфурта, Нью-Йорка, Лондона или Шанхая, власть решила защитить чиновников от внешнего давления. Вот и возникла идея отделить тех, кто уже наворовался, наелся и хочет на пенсию, от тех, кто готов работать и согласен на ограничения.

— Но изначально запрет распространялся не только на счета, но и на зарубежную недвижимость.

— Это логично. Потому что счет сегодня есть, а завтра его закрыли и деньги перевели в другую страну. А если у вас замок в Австрии, его не спрячешь. Хватать за недвижимость гораздо проще, чем за деньги. Ее наличие делает человека более уязвимым. И тут выяснилась удивительная вещь: наша правящая тусовка готова находиться под жестким контролем враждебного Вашингтона, Лондона, ненавидимых стран НАТО, но совершенно не хочет, чтобы ее контролировала власть, частью которой она является и которую создала своими руками. Внутри элиты, похоже, началось брожение, грозящее бунтом. Президент сказал, что чиновники должны служить государству, а не своему карману… и они его не поняли.

«Коррупционеры глупеют»

— Но вы же сами сказали, что любой закон можно обойти.

— Да, но для этого нужно иметь головной мозг. Человек — это производное не от того, что он делает, а как он это делает. Если вы будете копать землю изощренным способом, то станете умнеть. А если будете по шаблону решать дифференциальные уравнения, то поглупеете. Коррупция — занятие в целом простое, и люди, которые ею занимаются, глупеют. Масса богачей, живя во Франции, знают французский на уровне «покажите мне эту шмотку». Очень сложно работать с офшорами, когда вы не знаете английского языка. Вам дадут документ на подпись, а вы не поймете, что там написано.

— Проблем-то: профессионала можно привлечь.

— Его нужно искать. А эти люди ведь баре, они обросли жиром, дворцами, у них, как когда-то Юлий Дубов писал: «Кобыла Астра захромала, нужно самолетом ее к доктору в Англию везти». У них хозяйственное обрастание. Многие чиновники считают, что госслужба — это привилегия, способ обогащения.

Да, недвижимость тоже можно спрятать. Продать, например, дворец третьему лицу и получить с него доверенность на владение и управление этой недвижимостью. Но эта схема сложнее, чем со счетами, и медленнее. К тому же операции с недвижимостью в развитых странах жестко контролируются. Именно поэтому наша правящая тусовка зубами вцепилась в свои зарубежные владения. И власть пошла на попятную, во многом обессмыслив свою инициативу. Второстепенную вещь — счета, которые легко прячутся, — запретили, а первостепенную — недвижимость — оставили.

«Украл — садись не в кресло министра, а на нары»

— Бывший замминистра связи Денис Свердлов стал первым в правительстве, кто отказался от своей должности, сменив ее на более низкую — советника, чтобы не закрывать зарубежный счет жены. А будут ли еще уходы из кабмина?

— Свердлов показал, что для него приоритетнее удобства жены, а не служба Родине. Понятный, прозрачный выбор. К тому же, возможно, в должности советника он выполняет те же функции, что и в должности замминистра. А понижение зарплаты можно компенсировать выплатой премий. Не думаю, что начнутся массовые уходы из правительства. Вот если бы затронули недвижимость, тогда состав правительства, думаю, мог бы и на три четверти поменяться.

— Мы любим оглядываться на Запад. Но там-то чиновникам тоже разрешают иметь недвижимость где угодно.

— Потому что коррупция там в разы меньше. Если французский министр купит себе домик на Рублевке и налоговая служба Франции не обратит на это внимания, а российские власти обвинят его в воровстве и недвижимость конфискуют, то все будут понимать, что это беззаконие, произвол и грабеж с нашей стороны. Потому что французский министр теоретически не может столько украсть. А у нас же пока настоящей борьбы с коррупцией нет, есть борьба с отдельными коррупционерами. Не меняются правила игры, чтобы воровать было как минимум сложно и невыгодно. Мне всегда неловко выступать против коррупции, я ощущаю, что выступаю едва ли не против основ государственного строя.

— И все же должен быть способ снизить аппетиты элит…

— Он есть. Это Уголовный кодекс. Если вы украли, должны сесть, и надолго, но не в кресло министра, а на нары. Но для этого нужно оздоровить государство, чтобы коррупция стала преступлением, а не нормой жизни.

Метки: бизнес, власть, коррупция