НАЛОГОВАЯ ПОЛИТИКА В РОССИИ — ДРЕМУЧАЯ СМЕСЬ БЕЗГРАМОТНОСТИ И ЛОББИЗМА
Структура налоговой нагрузки — признак стихийности и неосмысленности деятельности государства
В преддверии подготовки проекта федерального бюджета на 2024 год, который одичалая либеральная бюрократия уже вполне открыто планирует сделать бюджетом не модернизации и развития, но форсированного удушения России искусственно созданным денежным голодом, стоит обратить внимание на один из ключевых аспектов налоговой и в целом бюджетной политики — налоговую нагрузку различных отраслей.
Провозглашенный Минфином как раз накануне ослабления рубля секвестр федерального бюджета в стиле преддефолтного 1997 года вызывает в лучшем случае недоумение, так как федеральный бюджет, несмотря на дефицит и официальные истерики, продолжает в прямом смысле слова захлебываться от денег (сейчас, правда, уже в основном инфляционных). В частности, только пресловутый фонд национального благосостояния вырос за январь-июль 2023 года с 10,4 трлн. до 13,3 трлн. руб. (а с учетом средств на счетах бюджета и бюджетных депозитах резервы федерального бюджета еще выше).
Если забыть о решаемой либералами задачи блокирования развития России, либеральная логика выглядит парадоксально: мы не допускаем использования денег России на ее нужды, поэтому денег на удовлетворение этих нужд не хватает, поэтому надо тратить на эти нужды меньше и изымать из экономики в виде налогов больше, чтобы увеличивать никак не используемые резервы.
Тем не менее именно эта логика неуклонно и эффективно реализуется с 2004 года, когда у бюджета появились первые денежные излишки, — на протяжении вот уже скоро 20 лет.
Именно в ее рамках государство, — если, конечно, не произойдет его кадрового оздоровления и очищения от либерастии (ставшее уже общепринятым сокращение термина «либеральные фундаменталисты») будет решать задачу не только сокращения расходов (и так уже урезанных до предела), но и усиления налоговой нагрузки.
Разумеется, эта нагрузка будет наращиваться в рамках нынешней заведомо неэффективной структуры налогов, которая не только блокирует развитие страны и закрепляет ее положение экономической колонии (экспортирующей сырье и импортирующей продукты его переработки), но и крайне неравномерно распределена между отраслями, тормозя одни и поощряя другие.
В частности, налоговая нагрузка (удельный вес обязательных платежей в финансовом результате, то есть доходами за вычетом расходов) на нефтяную промышленность максимальна в российской экономике и составляет 78%, что с учетом капиталоемкости отрасли и необходимости освоения новых месторождений создает ощущение предельно допустимого уровня. С учетом сокращения экспортных поставок предельной представляется и налоговая нагрузка на газовую промышленность — 69% (хотя «Газпром», например, необоснованно распространяет льготы, предоставленные ему для добычи газа, на свою нефтедобывающую дочку «Газпром нефть»).
В то же время в добыче алмазов и драгметаллов налоговая нагрузка оценивается лишь в 49%, в услугах связи и доступе в Интернет — 48, у «Транснефти», в горнорудной отрасли и металлургии — 46, а в электроэнергетике — и вовсе 42%.
Минимальную же налоговую нагрузку имеют угольная промышленность и финансовый сектор — 29%, а также производители минеральных удобрений.
По расчетам агентства ИнфоТЭК, доведение налоговой нагрузки только в этих отраслях до «нефтяного» уровня в 78% только в прошлом году принесло бы в федеральный бюджет около 4 трлн. руб.
В частности, финансовый сектор дал бы дополнительно более 1,7 трлн.руб., угольная, горнорудная промышленность, металлургия и производители минеральных удобрений — более 1,6 трлн., электроэнергетика и нефтепроводы — около 0,5 трлн., а алмазная промышленность, связь и Интернет — еще 150 млрд.руб.
Этот дополнительный доход позволил бы сохранить значительный профицит федерального бюджета даже в условиях экстраординарных расходов, причем без ущерба для экономики — за счет не сокращения инвестиций, а простого уменьшения вывода капитала за границу!
Отраслевая хаотичность структуры налоговой нагрузки свидетельствует о том, что государство просто не рассматривает этот аспект составления и исполнения бюджета, всецело игнорируя его в силу сочетания лоббистских, административно-политических факторов и последствий собственной образовательной и кадровой политики.
Безусловно, налоговая нагрузка не должна быть одинаковой для всех отраслей: чем выше капиталоемкость, тем выше должна быть доля инвестиций и, соответственно, тем ниже налоговая нагрузка. Однако реальная ситуация, как мы видим, к капиталоемкости отраслей, как и другим объективным параметрам, не имеет ни малейшего отношения.
Отсутствие осмысленности государственной поддержки в такой критически важной сфере, как налоговая, и полное игнорирование важнейшей — регулирующей — функции налоговой политики представляются неопровержимым доказательством отсутствия осмысленной экономической политики в целом.
Как и бюджетная политика, экономическая политика одичалых стай офшорных аристократов и блатных феодалов формируется неосмысленно, как результат стихийного хаотического наложения самых разноуровневых факторов, ключевую роль среди которых играют олигархический лоббизм и бюрократическая лень.
Ведь именно последняя представляется главной причиной того, что максимальная налоговая нагрузка наблюдается в отраслях с наиболее крупными (и, соответственно, наиболее заметными для безграмотного чиновника) производственными комплексами, ориентированными на интуитивно понятный (для опять-таки безграмотного чиновника) экспорт.
При этом отрасли, добившиеся основных финансовых успехов после 90-х годов (будь то строительство, производство минеральных удобрений, Интернет или финансовый сектор), для чиновников, как свидетельствует величина налоговой нагрузки, остаются в лучшем случае просто непонятными.
Между тем подспудный, но с каждый днем все более очевидный рост напряженности (причем отнюдь не только экономической) наглядно свидетельствует: дремучая смесь безграмотности и лоббизма может оставаться основой государственной политики лишь еще крайне непродолжительное время.
