НАУЧНО-ФИНАНСОВАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
КоммерсантЪДеньги
Цифровые альтернативы доллару становятся реальностью
Группа тридцати (G30) — международная организация, формирующая мировую финансовую политику и состоящая из руководителей ведущих центральных банков и крупных частных банков, а также представителей МВФ, Всемирного банка, Базельского комитета по банковскому надзору и Банка международных расчетов,— недавно опубликовала доклад Digital Currencies and Stablecoins: Risks, Opportunities, and Challenges Ahead («Цифровые валюты и стейблкойны. Риски, возможности и вызовы на будущее»). В докладе говорится, что решения регуляторов о том, как обращаться с цифровыми валютами сейчас и в течение следующих нескольких лет, могут сформировать глобальную финансовую систему на десятилетия вперед и что цифровые технологии быстро развиваются, поэтому центральные банки не могут оставаться в стороне и должны играть определяющую роль.
— Вот, граждане, мы с вами видели случай так называемого массового гипноза. Чисто научный опыт, как нельзя лучше доказывающий, что никаких чудес и магии не существует. Попросим же маэстро Воланда разоблачить нам этот опыт. Сейчас, граждане, вы увидите, как эти, якобы денежные, бумажки исчезнут так же внезапно, как и появились.
Публике речь Бенгальского не понравилась. Наступило полное молчание, которое было прервано клетчатым Фаготом.
— Это опять-таки случай так называемого вранья,— объявил он громким козлиным тенором,— бумажки, граждане, настоящие!
М.А. Булгаков, «Мастер и Маргарита».
Потребность в новой мировой финансовой системе
Идея глав центробанков сформировать новую мировую финансовую систему возникает не только потому, что появляются криптовалюты и новые платежные технологии, конкурирующие с национальными валютами и банковскими системами. «Коронакризис» и наступившая рецессия продемонстрировали всему миру, что существующая модель глобализации неустойчива, а деглобализация, начавшаяся с торговых войн США и Китая и усиленная блокировками глобальных цепочек из-за коронавируса, создает неприемлемые уровни риска как для государств в целом, так и для большинства отраслей экономики и для населения.
Система, выстроенная на постулате, что свободные рынки и экономическая глобализация могут поддержать самодостаточный международный порядок, внезапно оказалась хрупкой. Более того, в этой системе все рынки попали в определенную зависимость от избытка или дефицита долларовой ликвидности, от динамики курса доллара к остальным валютам и от параметров монетарной политики ФРС США, ставшей главным эмиссионным центром мировой валюты резервов и расчетов.
В 2020 году в полной мере проявился «парадокс Триффина» — ситуация, которая возникает, если для международных расчетов между многими государствами используется национальная валюта какой-то одной страны. Для того чтобы покрывать потребности мировой торговли и проводить международные расчеты, страна—эмитент главной валюты (в данном случае США) должна иметь дефицит платежного баланса. И чтобы снабжать долларами весь мир, Соединенные Штаты, как центр мировой резервной валюты, должны постоянно увеличивать дефицит платежного и торгового баланса, но президент Трамп пытается эти дефициты сократить торговыми войнами и тарифными барьерами. Соответственно, приток долларов, необходимых для международных расчетов, ограничивается. В результате возникает острый дефицит долларов на внешних для США рынках. Так, например, весной 2020 года на пике пандемии и связанного с ней глобального карантина дефицит долларовых средств, необходимых другим странам для обслуживания текущих обязательств и рефинансирования, оценивался в $12 трлн.
К тому же ФРС вне рамок программ количественного смягчения эмитирует доллары только в обмен на долговые обязательства Казначейства США, а американские долги и так уже достигли астрономических значений: $27 трлн — государственный долг, $55 трлн — долги населения, банков и корпораций, а объем необеспеченных обязательств в США составляет $154,5 трлн. Цифры долга выглядят угрожающими, и «доллароцентричная» финансовая система находится под очень серьезными рисками.
Кроме того, в систему экономических отношений, созданную стремящимися контролировать рынки корпорациями, активно вмешивается политика геополитического соперничества, вызывая сокращение свободной торговли и сворачивание глобального сотрудничества. Проблемы роста долга и неравенства богатства, которые усугубляют своей монетарной политикой центральные банки и программы правительств, также усиливают риски для мировой экономики.
Одновременно на эти негативные процессы накладываются технологические инновации, в том числе и в области финансов, которые, напротив, продвигают идею более либерального и открытого цифрового будущего.
Также наблюдается рост популярности криптовалют, поскольку все больше и больше людей теряют веру в суверенные валюты или ищут способ заработать и избежать налогового давления. Становится очевидно, что это начинает влиять на социально-политические процессы и протестные движения.
Не можешь победить — возглавь!
Бум интереса к криптовалютам в 2017 году, рост числа криптовалют в последующие годы, финтех-новации и планомерно меняющаяся структура систем цифровых платежей с использованием токенов, блокчейна и различных платформ привлекли внимание регуляторов и законодателей, которые увидели в криптовалютах угрозу для финансового суверенитета своих стран и риски для традиционных банковских систем и граждан, включая риски мошенничества, краж и взломов.
Появились многочисленные предложения разработать законодательство и набор правил для регулирования рынков криптовалют и цифровых платформ.
И поскольку в эпоху тотальной цифровизации полностью запретить появление новых платежных технологий становится невозможно, принимается концепция, что частные разработчики и финтех-компании реализуют свой инновационный потенциал, а официальный финансовый сектор обеспечивает функционирование основной инфраструктуры.
Хотя поначалу концепция легализации криптовалют выглядела как окно Овертона, когда идеи от радикальных и неприемлемых переходили в категорию допустимых и стандартных, упускать рычаги контроля за финансовой системой и мириться с конкурентами центральные банки не намерены. К тому же, как отмечается в докладе G30, некоторые новые платежные технологии пересекают традиционные границы юрисдикционной ответственности, требуя координации между регулирующими органами как внутри страны, так и на международном уровне.
Главными в этой связи становятся вопросы о том, должны ли центральные банки выпускать свои собственные цифровые валюты для более широкого использования в экономике, а также в какой степени допустима конкуренция между частными цифровыми валютами, в том числе иностранными криптовалютами, и цифровой версией национальной валюты, выпускаемой центральным банком.
Не менее важным вопросом становится перспектива разрушения традиционных банковских систем новыми инновационными платежными платформами, что может угрожать финансовым опорам реальной экономики и безопасности финансовых систем, поэтому требует государственной политики и особого регулирования.
В этой связи центральные банки по всему миру все больше склоняются к идее создания своих собственных цифровых валют. Цифровая валюта центрального банка (ЦВЦБ) представляет собой цифровую форму фиатной валюты определенной страны или региона, например Евросоюза, которая выпускается и регулируется центральным банком или официальным государственным органом.
Каждая единица ЦВЦБ будет действовать как защищенный цифровой инструмент, эквивалентный бумажной купюре, и может использоваться в качестве способа оплаты, средства накопления и расчетной единицы. Подобно бумажной банкноте, которая имеет уникальный серийный номер, каждая единица ЦВЦБ также будет иметь собственный код и защиту, чтобы предотвратить копирование или имитацию.
Недавнее исследование Банка международных расчетов показало, что 80% центробанков так или иначе работают над созданием своих ЦВЦБ, в то время как 40% перешли от концептуальных исследований к экспериментам.
Банк Англии первым выступил с предложением о создании собственной цифровой валюты, а в мае 2020 года пилотный проект «цифрового юаня», или e-CNY, запустил Народный банк Китая. В сентябре глава ЕЦБ Кристин Лагард заявила, что идет обсуждение создания цифровой валюты еврозоны, а глава Банка Франции Франсуа Вильруа де Гальо заявил, что Европа стоит перед «срочным и стратегическим выбором» в отношении платежей и вопроса о потенциальной цифровой валюте Центрального банка и что нельзя позволить себе отстать от инноваций в этой сфере.
Платежная система Mastercard уже создала виртуальную тестовую платформу, чтобы помочь центральным банкам оценить, смоделировать и изучить, как национальные цифровые валюты будут распределяться между банками, поставщиками финансовых услуг и потребителями, а также проверить варианты использования и оценить совместимость с существующими платежными системами.
Правда, центральные банки на пути «цифровизации денег» поджидает монетарная проблема. Цифровые деньги — это почти аналог наличных денег, и их эмиссия увеличит денежный агрегат М0, что придется учитывать при проведении монетарной политики. Иначе можно спровоцировать рост инфляции, даже формально ограничивая эмиссию фиатных валют, и подвергнуть экономику неожиданным шокам. Кроме того, ЦВЦБ будут подпадать под действие существующих правил управления денежными средствами, борьбы с отмыванием денег и финансированием терроризма.
Частные цифровые валюты
Когда в игру вступают центральные банки, частным создателям цифровых и криптовалют приходится искать способы обеспечить конкурентоспособность и доказать их надежность. Появилась идея выпускать стейблкойны (stablecoin от англ. stable — «стабильный», coin — «монета»). Компания, выпускающая стейблкойн, привязывает его стоимость к какому-либо внешнему активу или корзине активов, таких как депозиты в фиатных деньгах, золото или биржевые товары, для того чтобы снизить волатильность котировок этой цифровой валюты к основным мировым валютам, таким как доллар или евро.
Примером стейблкойна можно было бы назвать криптовалютный токен Tether, выпущенный компанией Tether Limited, которая утверждает, что его стоимость на 20% обеспечивается запасами долларов США, хранящимися на ее банковских счетах, но у Комиссии по торговле товарными фьючерсами (CFTC) возникли сомнения в реальности такого обеспечения и подозрения в манипулировании котировками, в результате — судебное разбирательство.
Криптовалюта Libra, выпускаемая компанией Facebook, несколько лучший пример стейблкойна, поскольку технологический гигант заявлял, что курс Libra будет определяться на основе валютной корзины из доллара, евро, иены и фунта стерлингов, а обеспечением займется фонд Libra Networks.
Появление в 2019 году Facebook в цифровом валютном пространстве с его проектом Libra стало тревожным сигналом для центральных банков и заставило их ускорить работу над правилами регулирования частных цифровых валют. Ставились вопросы защиты прав потребителей и инвесторов, вопросы антимонопольной политики и конфиденциальноси данных.
Для небольших открытых экономик более важной проблемой является то, что внешние цифровые валюты могут нарушить процессы внутренней денежно-кредитной политики даже при полном соблюдении стандартов обычных платежных систем и поставить под угрозу стабильность национальных финансов, как это возникает, например, при долларизации экономик небольших стран, когда доллары оказываются в дефиците, как весной этого года, или происходит резкая девальвация национальных валют. Это является давней проблемой во многих развивающихся странах и может усугубиться при появлении частных иностранных стейблкойнов.
К тому же если IT-гиганты вполне способны на инновационные финтех-решения, на создание торговых платформ и масштабирование бизнеса, то со стихией финансовых рынков им бороться намного тяжелее, чем крупнейшим банкам. Стейблкойны и их обеспечение могут быть уязвимы к рыночным рискам так же, как и обычные фонды денежного рынка, и могут быть подвержены спекулятивным атакам.
А кроме рыночных рисков существуют правовые риски, связанные с тем, как классифицировать стейблкойны — как договорное требование или как право собственности на часть обеспечения. Риски манипулирования, мисселинг, то есть недобросовестная практика продаж при недостоверной информации, и уязвимости защиты от мошенничества также нельзя сбрасывать со счетов.
Все эти обстоятельства делают стейблкойны не очень-то и стабильными. В качестве ассоциации можно вспомнить выступление булгаковского Воланда и его свиты в театре Варьете, когда на зрителей в зале обрушился настоящий дождь из червонцев. Эти бумажки оставались «деньгами» ровно до момента окончания театрального выступления. Поэтому без четких правил и гарантий правительств стейблкойнам будет очень сложно конкурировать с цифровыми деньгами центробанков.
Системная гегемонистская валюта
В докладе G30 о цифровых валютах высказывается идея создания скоординированной системной гегемонистской валюты (systemic hegemonic currency), появление которой способно ослабить побочные шоки, связанные с доминированием доллара США в качестве мировой резервной валюты. Системной гегемонистской валютой может быть, например, стейблкойн, обеспеченный корзиной депозитов и резервов в различных центральных банках, который возможно использовать для трансграничных платежей и валовых расчетов в реальном времени вне системы корреспондентских счетов банков.
Вполне вероятно, что системная гегемонистская валюта, если она когда-либо появится, станет конкурировать не только и не столько с долларом США, а скорее с электронным юанем, который реально способен увеличить вес Китая в международных расчетах и изменить глобальный баланс экономического влияния. Так, агентство Bloomberg в своих публикациях отмечает, что «цифровая валюта Китая может бросить вызов доллару».
Правда, G30 предупреждает, что широкое использование системной гегемонистской валюты может привести к дополнительным издержкам денежно-кредитной политики и потерям эффективности, связанным с внешними эффектами конкурирующей платежной сети. Центральные банки могут столкнуться со значительными издержками координации. Достаточно вспомнить проблемы при введении евро и трудности, связанные с наличием транснациональных денег без транснационального фискального и регулирующего органа.
Но, как знать, возможно, такой орган будет очень быстро создан, когда и если начнется глобализация №2 или распад мира на два противостоящих блока, как это было в эпоху холодной войны США и СССР, и тогда станут возможными любые уровни международной координации в рамках создаваемых систем и борьбы за новую гегемонию.
Ближайшие перспективы платежных систем
Глобальная цифровизация и появление новых элементов платежной инфраструктуры и интерфейсов, способных предоставлять равный и независимый доступ к этой инфраструктуре всем желающим, от компаний до граждан любых стран, будут создавать значительные сетевые эффекты и поощрять инновации. Особенно заметными сетевые эффекты будут у платежных систем технологических гигантов, заинтересованных в продвижении электронной коммерции. Олигополия IT-корпораций и их экосистемы вполне могут стать конкурентами существующим банковским системам. Здесь можно вспомнить китайские Alipay и WeChat Pay. Возникнут новые клиринговые центры, и вполне возможно, что центральные банки дадут возможность открывать специальные счета у себя по аналогии с корреспондентскими счетами банков и допустят эти небанковские финансовые учреждения к своим системам обработки трансакций.
Встанет вопрос о создании стандартов протоколов для получения, хранения и обмена данными в рамках платежных операций. Обмен цифровых валют на национальные фиатные валюты и синхронизация цифровых и банковских счетов компаний и граждан также является задачей, требующей правил и технических решений. Кроме операционных и эксплуатационных рисков появятся регуляторные. Правительства захотят иметь доступ к информации о платежах (для фискальных или регуляторных целей), что поставит вопрос о допустимости хранения и обработки ключевые данных в центрах с иностранными юрисдикциями или частными компаниями, находящимися вне досягаемости регуляторов.
Все эти проблемы, скорее всего, приведут к созданию универсальной международной базовой инфраструктуры по аналогии с инфраструктурой самого интернета, к которой будут подключаться частные или государственные платформы и системы.
Препятствием для создания такой цифровой инфраструктуры могут стать соображения финансовой стабильности. В случае если рыночные или экономические шоки спровоцируют массовый выход держателей цифровых валют и криптовалютных токенов в реальные фиатные национальные валюты, будет сложно решить вопросы о том, принадлежит ли финансовым посредникам собственность на собираемые ими данные по трансакциям (BigData) и как обеспечить защиту этих данных.
Вместе с тем потенциал цифровизации финансов огромен, и если тщательно подойти к оценке макроэкономических эффектов, влияния на денежно-кредитную политику и финансовую стабильность и встроить механизмы защиты и стабилизации, то переход от доллароцентричной финансовой системы к более удобной и эффективной цифровой станет возможен уже в следующем десятилетии.
