НЕОБХОДИМО ДОБИТЬСЯ УСТОЙЧИВОГО ПРЕКРАЩЕНИЯ ОГНЯ В ГАЗЕ
После обмена заложниками боевые действия возобновятся
Ведущий российский востоковед Виталий Наумкин проанализировал для «Вестника Кавказа» четырехдневное прекращение огня в Газе и обмен заложниками между ХАМАС и Тель-Авивом, причины выхода сторон на промежуточный компромисс и вероятные последствия этого события.
Завтра с 7:30 по московскому времени в секторе Газа будут прекращены боевые действия между ЦАХАЛ и ХАМАС. Тель-Авив согласился сделать перерыв на 4 суток ради обмена заложниками между сторонами. О том, почему войну не удавалось остановить так долго и что ждет Израиль и Палестину дальше, «Вестник Кавказа» побеседовал с научным руководителем Института востоковедения РАН, академиком РАН, доктором исторических наук, профессором Виталием Наумкиным.
— Виталий Вячеславович, по вашей оценке, почему об обмене заложниками удалось договориться только сейчас, после полутора месяцев боевых действий?
— Переговоры потребовали около полутора месяцев потому, что каждая из сторон ставила перед собой максималистские задачи, которые не могли быть выполнены иначе, чем через компромисс. Компромисс и был в итоге достигнут благодаря посредничеству ряда государств. На мой взгляд, не так уж много времени это заняло, поскольку переговоры были очень тяжелые, и в результате обе стороны пошли на большие уступки.
Запросная позиция ХАМАС (то есть первоначальное условие, с которым люди вступают в переговоры, а потом постепенно от них отходят, если другая сторона тоже проявляет готовность сбавить пыл) звучала как «обмен всех на всех». То есть 240-250 взятых 7 октября заложников, в основном израильтян, обменять на всех палестинских заключенных в тюрьмах Израиля – около 5-6 тыс человек. Разумеется, это было абсолютно неприемлемо для Израиля требование, и неприемлемость его обуславливалась двумя аргументами:
- среди этих людей есть обвиняемые в очень тяжелых насильственных преступлениях против израильтян, их категорически нельзя освобождать, они должны понести наказание;
- как показывают прошлые договоренности об освобождении заключенных, обвинявшиеся в террористических преступлениях, возвращаясь из израильских тюрем, продолжали, как считают в Израиле, ту же самую деятельность.
Исходя из этого, израильтяне были против освобождения огромной массы людей по неэквивалентному с точки зрения численности обмену. ХАМАС тоже не хотел отступать от своего, иначе ради чего тогда захватывали заложников? Не просто же ради некой слепой мести – ничего подобного. Для них заложники были живым товаром, чтобы получить обратно своих товарищей по борьбе, так говорили сами хамасовцы. В итоге на переговорах, где главную роль играли Катар и Египет, они пошли на компромиссный вариант.
У Израиля среди запросных позицией было полное освобождение территории сектора Газа от ХАМАС, а у ХАМАС – ликвидация оккупации. Обе стороны не смогли добиться этих целей и были вынуждены прийти к промежуточному решению об обмене заложниками с учетом обстоятельств.
Кроме того, задача освобождения заложников была сопряжена с решением еще одной промежуточной задачи – гуманитарной паузы или временного перемирия, о чем было не менее трудно договариваться. Израиль считал, что ХАМАС использует перемирие, чтобы перегруппироваться и собраться с силами для продолжения боевых действий – террористической деятельности по мнению Израиля, освободительной борьбы по мнению ХАМАС. С другой стороны, на израильское руководство давило то, что слишком много погибших оказалось среди мирных жителей Газы в результате ударов ЦАХАЛ.
Конечно, договариваться надо было сразу, приходить к компромиссу по заложникам и не убивать такое количество людей ради того, чтобы теперь прийти к тому же результату. Однако позиции сторон были настолько различными, что даже для текущего промежуточного решения понадобилось, я считаю, совсем немного времени.
— На ваш взгляд, может ли обмен заложниками стать основой для полного прекращения боевых действий?
Нет, не может. После обмена боевые действия возобновятся.
— Какие сейчас существуют сценарии послевоенной жизни в секторе Газа?
— Один из сценариев – тот, что обсуждается в Израиле и в арабском мире – состоит в объединении Газы с Западным берегом реки Иордан. Это далекий горизонт, поскольку добиться реализации будет непросто, но суть сценария в том, что сектор Газа будет поставлен под управление палестинской национальной администрации с центром в Рамалле.
Другой сценарий – это привлечение Египта, который когда-то контролировал сектор Газа. Обсуждается вопрос, как можно заставить Египет, пока от этого отказывающийся, взять на себя управление Газой. Есть еще сценарий реоккупации Газы израильской армией и сценарий привлечения к управлению сектором группы арабских государств. Я сейчас не говорю о реалистичности тех или иных вариантов, просто перечисляю сценарии, которые лежат на столе. Пока ни один из них не выглядит реалистичней и предпочтительней по сравнению с другими.
Против каждого из сценариев есть сильные возражения, в особенности против реоккупации Газы. Израиль и израильская армия к этому не готовы. При этом есть такая опция, как военный контроль над сектором Газа по тому образцу, который существует на Западном берегу реки Иордан – там действует система военного контроля без установления какого-то суверенитета Израиля над всеми территориями Западного берега.
Главную задачу – достижение устойчивого прекращения огня – пока решить не удается. Сейчас пройдет обмен, кончится пауза, посмотрим, не начнут ли опять конфликтующие стороны с ожесточением продолжать вооруженные действия. Если так, то о сценариях послевоенной жизни говорить пока рано, надо хотя бы выйти на устойчивое, долгосрочное прекращение огня.
Беседовал Андрей Петров
