НУЖНО ЛИ ОТГОРОДИТЬСЯ ОТ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
Страны Центральной Азии – это колоссальный резервуар человеческих ресурсов, отгораживаться от которого, изображая из себя прибалтов, было бы недальновидно. С другой стороны, Центральная Азия подвержена внешнему воздействию экстремистов и спецслужб стран Запада.
Последние несколько недель характеризовались повышенной эмоциональностью в отношениях России с нашими друзьями и партнерами в Центральной Азии. И если раньше источником беспокойства для наблюдателей были отдельные события в Казахстане, то в этот раз дипломатические осложнения возникли с республиками, которые традиционно рассматривались в Москве, как доставляющие наименьшее беспокойство.
Несколько дней назад МИД Таджикистана выпустил рекомендации для граждан республики воздержаться от поездок в Россию. Чуть позже к Душанбе присоединились власти Киргизии, также призвавшие соотечественников без веских причин не торопиться с поездками. Последнее тем более вызывало здесь недоумение, поскольку Киргизия – это страна Евразийского союза, граждане которой обладают на российском рынке труда равными с россиянами правами.
Сейчас возникшие недоразумения удастся, видимо, утрясти, и мы дружно встретим общий для всех праздник Великой Победы 9 мая. Он, кстати говоря, отмечается в Таджикистане, Узбекистане и Киргизии, как один из самых важных праздников. Однако в долгосрочной перспективе отношения с Центральной Азией – это вопрос, связанный с российской внешней и внутренней политикой, решение которого зависит одновременно от массы субъективных и объективных факторов.
И дело не в том, что у части российской общественности введенные странами ЦА для самих себя ограничения вызвали некий энтузиазм. Хотя и это должно будет учитываться политиками в будущем. Важнее другое – не имея возможности отгородиться от Центральной Азии, Россия так или иначе будет следовать здесь путем проб и ошибок, неизбежно учитывая географическую близость и связанность. Хотя бы потому, что необходимость совместной борьбы с внешними вызовами – экстремизмом и трансграничной преступностью – никто не отменял.
Это для англичан, французов или испанцев навсегда уйти из бывших частей единых империй было весьма просто. После Второй мировой войны они сжались до размеров «национального ядра», локализованного в Европе и управляемого из-за океана, и с легкой душой оставили своих бывших подданных на произвол судьбы, ограничившись созданием механизмов их эксплуатации. Это стало возможным по двум причинам. Во-первых, географическая изоляция Европы от остального мира, позволяющая ее народам «закукливаться» в своем уютном мирке. Во-вторых, потеря самой Европой самостоятельности, что избавило ее политиков от необходимости принимать действительно важные решения на основе национальных интересов. Жить в таких условиях, несомненно, легче.
Однако даже при этом мы видим, с какими трудностями сталкиваются общества европейских стран в отношениях с мигрантами с арабского Востока и из Африки. А построенная там за последние 40–50 лет инфраструктура влияния стран Европы стремительно разрушается, бегство французов из Африки тому самый лучший пример.
В качестве противоположного примера приводят США как державу, которая успешно налаживает диалог с разными элитами, «приручает» их, в том числе коррупционными схемами. Россия, кстати говоря, никогда на такую элитную политику ставку не делала. Но мы знаем, что 18 террористов, атаковавших Америку 11 сентября 2001 года, были уроженцами и гражданами Саудовской Аравии – одного из наиболее близких союзников США на Ближнем Востоке на тот момент. Таким образом, держава, с которой мы соперничаем, но часто приводим себе в пример, показывает – приручение элит и даже самые близкие отношения не являются гарантией ни от чего.
Для России европейский или американский пути не годятся. Отношения с партнерами нужно выстраивать на «холодную голову», но учитывая все их особенности. Понимание этого, как видим, есть в высших эшелонах власти и дипломатическом сообществе.
Во-первых, Россия в принципе не может закрыться в своем «национальном ядре», поскольку сама является многонациональным и многоконфессиональным государством. Тем более расположенным на просторах Северной Евразии, не отделенной от Юга явными топографическими барьерами. Граница между нами и дружественным Казахстаном составляет 7598 км – это один из самых длинных сухопутных рубежей на политической карте мира. Построить вдоль нее непроходимую стену представляется технически невозможным, а политически – лучшим подарком нашим противникам на Западе и друзьям на Востоке.
Во-вторых, Россия сохранила свою самостоятельность как мировая держава. Это значит, что мы должны сами выстраивать политику в отношениях с соседями, не уповая на то, какие указания поступят из НАТО или Евросоюза. Страны этих блоков избавлены от необходимости думать своим умом, а мы – нет. Россия остается важнейшим фактором международной безопасности на пространстве бывшего СССР, от которого ждут посредничества в случае конфликтов между его республиками.
Если мы претендуем на звание одной из ведущих держав мира, то отстранение – это не самый подходящий способ вести дела с ближними и дальними соседями. Именно ответственность России, как огромной ядерной державы, стала одной из причин того, что после 1991 года у нас не сложился диалог с Евросоюзом и НАТО – туда не берут тех, кто в силу географии или силовых ресурсов должен сам принимать решения. Это одновременно накладывает обязательства на всем окружающем нас пространстве.
И наконец, страны Центральной Азии – это в любом случае колоссальный резервуар человеческих ресурсов, отгораживаться от которого, изображая из себя прибалтов, было бы недальновидно. Вопрос здесь в последовательности совершенствования политики управления движением этих ресурсов, а также совместной борьбы с рисками в условиях того, что пока страны ЦА легче, чем Россия, досягаемы для внешнего воздействия экстремистов и спецслужб стран Запада.
Оценивать, насколько российская политика в этом эффективна, нужно, но пока не особенно эмоционально – мы идем по этому пути только последние 30 лет. И опыта, на который можно положиться, нет. Европейские или американские рецепты не годятся хотя бы потому, что Россия – другая страна в других географических и культурных условиях. А Китай никогда не сталкивался с такими вызовами и не может предложить ничего дельного.
При этом политика России в отношении Юга будет развиваться в условиях объективных процессов в мировой политике, среди которых на первом месте – формирование феномена Мирового большинства. Санкционное давление Запада на Москву уже в первой половине 2022 года выявило, что значительное количество стран мира совершенно не собираются подстраиваться под США и Европу, жертвуя своими интересами. Благодаря этому явлению Россия сохранила широкий доступ на глобальный рынок, а многие политические усилия Запада по нашей изоляции оказались блокированы самой жизнью.
Однако, приветствуя Мировое большинство, нужно понимать, что множество малых и средних стран мира становятся более свободными в своих внешних связях, а также стремятся пользоваться каждой возможностью для заявления суверенной позиции. И нам это может не нравиться так же, как США недовольны поведением своих союзников в странах Персидского залива. За тем исключением, что российская политика на пространстве бывшего СССР никогда не была настолько же хищнической, как действия Запада в Африке или на Ближнем Востоке. Но это не отменяет того, что самостоятельными становятся все страны мира – и именно из этого нужно исходить в будущем. Ставя во главу угла экономические интересы России и безопасность ее граждан.
