ОБЫКНОВЕННОЕ ЧУДО
Как Индия стала одной из главных экономик мира
«Виктор Гюго говорил, что ни одна сила на Земле не сможет остановить идею, время которой пришло. И я заявляю, что возвышение Индии как великой экономической державы – одна из таких идей. Пусть весь мир услышит то, что я сейчас громко и понятно скажу. Индия наконец пробудилась. Мы добьемся своего. Мы преодолеем все препятствия и победим».
Так министр финансов Индии Манмохан Сингх 24 июля 1991 года завершил свою парламентскую речь, в которой рассказывал о проекте нового бюджета. Проект и сопутствующие ему решения были поистине революционными: частный бизнес, десятилетиями зарегулированный и зажатый в бюрократических тисках, получал полную свободу. Слова Сингха, которому через десять с лишним лет суждено было стать премьер-министром Индии, оказались пророческими: с начала 1990-х экономика гигантской страны начала медленный разбег, к середине первого десятилетия XXI века темпы ее роста подобрались к 10%, а спустя еще десятилетие она вышла на пятое место в мире по ВВП и сейчас претендует на третье.
Индийским политикам и экономистам в начале 1990-х удалось то, что не получилось у российских: с минимальными потерями, без шоковой терапии, перестроить экономику, поощрить частную инициативу, сохранив при этом социальные гарантии, понять и умело использовать изменения мировых трендов. Итогом всего этого стало явление изумленному миру «индийского чуда».
Тяжкое наследие колониализма
К концу XVII века экономика государства Великих Моголов процветала и превосходила европейскую по большинству параметров. На Индию приходилось до четверти мирового ВВП, а множество мануфактур позволяло ей производить около четверти всех мировых промышленных товаров. Постоянный спрос в Европе на специи, селитру и индийские ткани обеспечивал приток золота и серебра в казну и на рынки. Хотя в начале XVIII века, с ослаблением империи Моголов, экономика начала демонстрировать признаки упадка, она все еще удерживала одну из ведущих позиций в мире.
Картина, которую оставили после себя англичане, уходя из Индии спустя два с половиной столетия, была довольно неприглядной. Страна пережила деиндустриализацию и деурбанизацию (если в начале XVII века в городах жили 15%, а в деревнях 85% населения, то по результатам переписи 1872-го доля сельского населения составляла 91,2%), а ее экономика была полностью подчинена нуждам метрополии. Упомянутый выше Манмохан Сингх имел полное право с горечью сказать: «Нет сомнений, что наши претензии к Британской империи имеют под собой веские основания. Как показывают работы британских исследователей, доля Индии в мировом доходе рухнула с 22,6% в 1700 году (что почти равнялось совокупному доходу Европы в то время – 23,3%) до 3,8% в 1952-м. К началу XX века «самая яркая жемчужина британской короны» была самой бедной страной в мире по доходу на душу населения».
Идея о том, что все проблемы в экономике – следствие того, что Британия беззастенчиво эксплуатирует Индию и выкачивает из нее все ресурсы, была широко распространена в кругах индийской интеллигенции. Казалось, достаточно сбросить британское ярмо, и все исправится само собой. Но после обретения Индией независимости ее новое руководство обнаружило: проблемы носят глубокий и структурный характер и без капитальных реформ не обойтись.
Индийское руководство, включая премьера Джавахарлала Неру, симпатизировало умеренным левым, исповедуя идеи так называемого фабианского социализма – то есть чрезвычайно медленного и последовательного движения к социальной справедливости посредством реформ. Перед глазами у Неру и его помощников были примеры СССР, который умудрился провести индустриализацию быстрыми темпами и выиграть войну, и Британии, где лейбористское правительство благодаря мерам плановой экономики сумело обеспечить послевоенный рост. Неудивительно, что индийское руководство сделало выбор в пользу планирования – правда, в специфическом варианте. Разрабатывались пятилетние планы, было национализировано почти все крупное производство, основной упор делался на индустриализацию и создание тяжелой промышленности. При этом ничего подобного коллективным хозяйствам в Индии не создавалось – наоборот, следуя заветам Ганди, государство активно поддерживало ручное малоквалифицированное надомное производство.
Крупный индийский бизнес, хотя частично сохранил свои позиции, серьезно страдал от политики дирижизма (вмешательства государства в экономику). Введенная при Неру и развившаяся при Индире Ганди система регулирования получила название license raj – буквально «власть бумажки»: чтобы открыть свое дело, бизнесмену нужно было получить разрешение примерно в 80 различных инстанциях. Дж.Р.Д. Тата, представитель одной из известнейших бизнес-семей страны, жаловался, что не может сам решить, какие акции выпускать и по какой цене, какие зарплаты и премии платить рабочим. Стратегию Неру неоднократно критиковали и изнутри, и снаружи страны, появился даже термин «индийские темпы роста» – полтора-два процента в год, буквально на грани стагнации. Тем не менее за десятилетия, прошедшие после обретения независимости, индийское руководство сумело выстроить прочный индустриальный базис, набрать массу займов и ссуд и при этом не загнать страну в кредитную зависимость, а также успешно провести «зеленую» и «белую» революции – резко повысить урожайность и удои молока в фермерских хозяйствах, гарантированно обеспечив население пищей. Без этого фундамента курс на поддержку частного бизнеса, взятый еще Радживом Ганди, и позднейшие реформы правительства Нарасимхи Рао, проведенные в 1990-х и либерализовавшие до известной степени индийскую экономику, вряд ли увенчались бы успехом.
Хлеб и сталь
Больше всего индийцев (от 50% до 60%) занято в сельском хозяйстве, хотя оно и дает лишь около 22–23% ВВП. Индия полностью обеспечивает себя пищей и выступает крупным экспортером риса на рынки мира и соседних стран, но ее сельское хозяйство до сих пор в значительной мере зависит от муссонов. Вообще в аграрном плане, как и во многих других, Индия – страна контрастов: мелкие фермерские хозяйства, чьи владельцы едва сводят концы с концами и порой совершают массовые самоубийства, если муссон запаздывает, соседствуют с успешными сельскохозяйственными предприятиями, хозяева которых используют дроны и сложные современные системы ирригации.
Индийскую аграрную политику часто критикуют за излишнюю зарегулированность и субсидирование даже непроизводительных хозяйств. Но для индийских политиков социальная стабильность в данном случае важнее прибыльности. Недавние попытки правительства Моди перейти на новую форму расчета с фермерами, чтобы увеличить прибыльность хозяйств и либерализовать аграрную сферу, столкнулись с волной сопротивления, и правительство вынуждено было отступить – в противном случае правящая партия рисковала лишиться поддержки многочисленного крестьянства. При этом, какие бы претензии ни предъявляли к индийскому аграрному сектору за неэффективность, именно он во время недавней пандемии помог экономике Индии выйти из кризиса, обеспечив устойчивый рост даже во время падения производства во всех остальных секторах.
Ситуация в промышленности (26% ВВП и 22% рабочей силы) совершенно иная. Благодаря реформам Рао на местный рынок пришли иностранные компании, иностранный бизнес активно инвестировал в частные индийские фирмы. В результате за прошедшие десятилетия индийское машиностроение, основы которого были заложены еще при Неру и Ганди, пережило настоящий взлет как за счет легковых и грузовых автомобилей, так и за счет тракторов, которых Индия производит и продает больше всех в мире. Активно строятся нефтеперерабатывающие и химические предприятия, Индия входит сейчас в пятерку крупнейших производителей полимеров, пластмасс, красителей и различных органических и неорганических химикатов, включая агрохимикаты, но до сих пор импортирует их из-за колоссального внутреннего спроса.
Типичная история успеха – индийская фармацевтическая промышленность, основанная преимущественно на производстве дженериков. Каждый пятый дженерик в мире делается в Индии, основное производство сосредоточено в штате Гуджарат. Темпы роста отрасли поражают – 15–17% в год. Менее бурно, но тоже впечатляюще растут текстильная и бумажная промышленность. Индия – третий производитель стали в мире и крупнейший производитель горячебрикетированного железа. Индийские власти всячески поощряют развитие высокотехнологичных отраслей, в первую очередь производство электроники и полупроводников. Правительство разработало программу поддержки формирования экосистемы по созданию микросхем и делает все, чтобы Индия из импортера хайтек-устройств превратилась в экспортера. Большие надежды индийское руководство возлагает на изменение экономической конъюнктуры: политические расхождения между Китаем и США в ближайшее время, скорее всего, приведут к тому, что американские компании будут уходить из КНР. И Индия надеется стать тем местом, куда они переедут благодаря наличию дешевой и англоязычной рабочей силы.
При этом индийское государство проводит достаточно взвешенную и осторожную политику, бдительно следя за тем, чтобы либерализация экономики не нанесла ущерба социально значимым отраслям – таким как производство железа и стали, где напрямую или косвенно занято около 2,5 млн человек. В Нью-Дели понимают, что сталелитейная отрасль – один из хребтов экономики, и защищают ее и занятых в ней людей при помощи протекционистских мер, невзирая на критику. Именно желание защитить уязвимые, но критически важные для экономики отрасли побудило Индию не вступать во ВРЭП и не открывать свой рынок для товаров из Китая и стран Юго-Восточной Азии.
Чем могу помочь?
Но львиная доля в росте индийской экономики приходится на сферу услуг, а там, в свою очередь, на два сектора – ритейл и IT.
Об IT говорят чаще, но ритейл для экономики Индии важнее: это второй после сельского хозяйства сектор по числу занятых (8% от общего числа работающих граждан и 10% ВВП) и один из самых быстрорастущих ритейл-рынков в мире. Планировалось, что к 2020 году он достигнет $1,3 трлн, но эпидемия COVID-19 спутала все карты. Многие мелкие магазинчики вынуждены были закрыться, а торговцы вернулись в деревни, к привычному сельскому хозяйству, которое гарантировало пусть небольшой, но стабильный урожай и позволяющий выжить доход. Сейчас, с окончанием основной волны пандемии, ритейл столь же стремительно восстанавливает свои позиции.
Индийский IT-сектор стал притчей во языцех: сейчас на него приходится около 10% ВВП страны. Отличительная черта индийского IT – его экспортная направленность: низкие зарплаты и, как следствие, низкие цены приводят к тому, что индийские компании, выполняющие услуги на аутсорсе, не имеют конкурентов на мировом рынке. В отличие от остальных секторов, IT – полностью частный, а значит, куда более гибкий и быстро приспосабливающийся к изменениям ситуации. Власти всячески поддерживают его развитие, открывая все новые и новые IT-парки – в Хайдарабаде, Бангалоре, Ченнаи, Пуне, Ахмадабаде и Калькутте, где формируется идеальный климат для развития стартапов. Индийский IT, ориентированный на англоговорящий мир, растет с той же скоростью, с которой растет сектор IT в мире в целом.
Таким образом, индийская экономика сейчас хорошо сбалансирована, и руководство страны делает все, чтобы она развивалась и дальше. В последнее время, правда, наблюдается некоторое снижение темпов роста – с 9,6% до 5% с небольшим, вызванное насыщением рынка услуг. Сейчас у индийской экономики появился шанс на новый рывок: Россия, отрезанная от западных технологий, рынков и инвестиций, активно ищет новых партнеров, и Индия – идеальный кандидат на эту роль.
