ОСТАНОВИТ ЛИ ЕВРОПУ ХОЛОД
Колоссальный рост цен на энергоресурсы в Европе приведет к серьезным сбоям в европейской промышленности и заставит правительства сократить давление на Россию по украинскому вопросу
На фоне возникшей в последние недели неопределенности по поводу поставок российского газа в Европу, многих отечественных наблюдателей захватило нетерпеливое ожидание, что наши противники этой зимой буквально замерзнут. Однако было бы слишком поверхностно думать, что эти эмоции в полной мере разделяются российским правительством или отражают его намерения.
Во-первых, такое искреннее людоедство несколько сближает с политической культурой менее развитых народов, что вряд ли отражает представления власти. Во-вторых, если жертвами собственной агрессии против России кто-то и должен стать, то это промышленность, крупные компании, своими налогами поддерживающие войну на Украине. Наказание рядовых обывателей таким образом не может быть задачей России. И наконец, даже если цены на отопление в Европе возрастут до невероятных масштабов, а в домах станет действительно холодно, было бы наивно думать, что это окажется причиной свержения европейцами своих политических лидеров.
Начнем с последнего. Вопреки бытующим у нас зачастую представлениям, западные европейцы не настолько изнежены в бытовом плане. Каждый, кто жил во Франции, Британии или Германии не только в период летней жары, знает – наши зловредные соседи весьма устойчивы к холоду и прочим домашним неудобствам. Есть, безусловно, в Европе значительная категория граждан, которые уже на протяжении столетий топят камин в каждой комнате и жгут свечи буквально днем. Однако у них, крупной и средней европейской буржуазии, накоплены такие колоссальные богатства, что позволят оплатить любые счета. Речь идет, разумеется, о богатых странах Западной Европы.
Все ее остальные обитатели – абсолютное большинство европейцев – уже давно приучены стоически переносить трудности. Они действительно умеют экономить на отоплении и горячей воде, эта привычка в Западной Европе выработана даже не за десятилетия, а за столетия их непростой истории. На жалобы российского горожанина, привыкшего к тому, что зимой в доме тепло, рядовые жители французской столицы отвечают: можно надеть теплый свитер и носки, а спать в пижаме и под двумя одеялами. Речь при этом не идет о бедняках, в Европе скромно жить в плане отопления вполне привык обычный средний класс.
Так что если европейские избиратели и выходят с демонстрациями и погромами на улицы, то это связано с недовольством политикой правительства, а не объективными внешними обстоятельствами. А сейчас европейцев действительно согреет русофобия – даже если сомнения в том, что только Россия виновата в драматическом развитии событий и проскальзывают, начало вооруженной борьбы отменяет любые значительные вопросы по поводу собственной правоты. То, что предстоящие проблемы будут связывать не с просчетами экономической политики или коррупцией, а борьбой с Россией, примиряет обывателей с действительностью. И одновременно позволяет правительствам быть сравнительно спокойными за свое ближайшее будущее.
Другое дело, что промышленность свитером не согреешь. И вот здесь действительно существует вероятность, что предстоящий сезон станет для Европы серьезной встряской. Однако и нам стоило бы в этом вопросе опираться не на эмоции, а на объективный анализ положения дел с зависимостью европейской экономики от сравнительно дешевого газа из России. В первую очередь в отечественной дискуссии остро не хватает оценки того, насколько индустриальные гиганты Германии или Франции зависят от поставок топлива из России. И что они будут делать для выхода из этой зависимости. Тем более это важно сейчас, когда большинство наблюдателей считают, что 50-летняя эра энергетического альянса России и Западной Европы подходит к своему финалу.
Этот вопрос, к сожалению, остается за пределами нашего пристального внимания, подменяется предположением, что такая зависимость «по умолчанию» является колоссальной. Допустим, что это так. Но знаем ли мы, насколько смертельным окажется удар? Он, спору нет, должен стать весьма чувствительным. Но у меня лично мало сомнений в том, что европейцы будут искать выход. Пока решения – это несколько суетливое обращение к ближайшим соседям: Алжиру, Норвегии или Азербайджану. Первые два партнера обладают полным суверенитетом и поэтому весьма прохладно отреагировали на просьбы европейцев. Баку намного более зависим от Запада и боится, что собственные проблемы с коррупцией и отсталыми институтами сделают его легкой добычей подрывных усилий США и союзников. В таком же положении находится хрупкий Казахстан, который также заверяет страны ЕС в способности частично заменить Россию.
Мы не знаем сейчас, насколько много европейцам удастся «перехватить» на международном рынке в современных условиях. Вместе с тем есть исторические свидетельства того, что в критических ситуациях эти государства способны собраться и найти нетривиальное решение. Так, например, в момент нефтяного кризиса 1973 года выход был найден на пути сотрудничества с СССР и строительства атомных станций. И нужно по меньшей мере без пренебрежения относиться к сформулированному тогда кредо Западной Европы: «Нефти у нас нет, но ума и идей у нас много».
Кроме того, речь идет о потребностях всего нескольких индустриальных стран Западной Европы. Все остальные – европейские южане, прибалты, поляки и чехи – могут действительно остановить свою экономическую деятельность. Это для Германии будет в ряде случаев только лучше, поскольку умерит спесь восточноевропейской агентуры США, а также позволит окончательно подмять под себя Италию и Испанию. В конечном итоге в Берлине и Париже могут быть даже немного заинтересованы в том, чтобы Восточная Европа вернулась в свое диковатое первозданное состояние.
Радоваться по поводу бытовых трудностей европейцев, их буквального замерзания этой зимой, нам тоже не стоило бы. Хотя бы потому, что в сложные исторические моменты особенно важным является сохранить главные достижения собственной цивилизации. Для России это то, что делает ее великой державой, а не «толпой», как Николай Гоголь определил политическую природу наших украинских братьев. Это значит, что нам не может быть свойственно ликование по поводу самого факта физических мучений оппонента, не причинившего нам непосредственно сопоставимые страдания.
Так что вместо того, чтобы только обоснованно приветствовать предстоящие трудности наших ближайших противников на Западе, нам стоило бы серьезно отнестись к вопросу о будущем, в первую очередь – собственном. Мы не знаем пока, насколько развитой является инфраструктура энергетического сотрудничества России с другими серьезными покупателями нефти и газа. Пока дела обстоят вроде бы неплохо, но очевидно, что сравнимые с европейским масштабы торговли на этом направлении потребуют много времени и работы. Кроме того, для России в принципе не должна идти речь о простой замене одного внешнего покупателя на другого, хотя это и является вековой традицией.
В качестве одного из вероятных сценариев можно ожидать, что колоссальный рост цен на энергоресурсы в Европе приведет к серьезным сбоям в европейской промышленности и заставит правительства сократить давление на Россию по украинскому вопросу. Сложно спорить с тем, что именно такой сценарий стал бы наилучшим и спас бы много жизней. Однако с учетом определенной выносливости Европы и полного равнодушия США к ожидаемым здесь трудностям, делать на это основную ставку было бы, наверное, слишком ответственным решением.
