ОСТРОСЮЖЕТНАЯ ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА
Елена Черненко, Владимир Соловьев
Как Россия перешла в дипломатическое наступление и чем оно может закончиться
России просто некуда больше отступать, заявил президент РФ Владимир Путин на итоговой пресс-конференции. Поэтому Москва перешла в наступление. Пока оно происходит на дипломатическом фронте. Активная фаза начнется без раскачки: уже в январе пройдет первый раунд переговоров с Западом о гарантиях безопасности. От них зависит, будет ли геополитическое напряжение нарастать, или температуру удастся сбить.
Украинский тупик
В 2021 году окончательно рухнули надежды на то, что переговоры по урегулированию конфликта в Донбассе могут закончиться прочными договоренностями. Эти надежды действительно были. Появились они после того, как в Киеве сменилась власть и президентом страны стал Владимир Зеленский, объявивший своей главной целью достижение мира.
Было немало сигналов, что Москва вполне допускала вероятность оперативного продвижения вперед по Минским соглашениям.
К подготовительной работе можно отнести знаковые обмены удерживаемыми лицами в 2019 году. Среди прочих домой тогда уехал осужденный в России режиссер Олег Сенцов, а также украинские моряки, задержанные после инцидента в Керченском проливе в ноябре 2018 года. Навстречу предыдущему украинскому лидеру Петру Порошенко российская сторона в этих вопросах не шла. А Владимиру Зеленскому подыграла.
В декабре 2019 года в Париже состоялся саммит в «нормандском формате» (Германия, Россия, Украина, Франция) — первый для господина Зеленского. И пока последний. Лидеры четверки утвердили список шагов, которые следует осуществить для выполнения минских договоренностей.
Кроме того, в начале 2020 года в Кремле сменился куратор украинского направления. Владислава Суркова с репутацией «ястреба» сменил Дмитрий Козак, считающийся сторонником компромиссов. И это тоже толковалось в пользу того, что дело может сдвинуться с мертвой точки. Заместитель главы администрации президента РФ Козак и глава офиса президента Украины Андрей Ермак поначалу взаимодействовали успешно.
Им удалось согласовать создание внутри Трехсторонней контактной группы (ТКГ) по урегулированию ситуации на востоке Украины консультативного совета — площадки, на которой представители непризнанных республик Донбасса и Киева могли бы напрямую вести диалог по самым разным вопросам.
Но как только информация о том, что господа Козак и Ермак договорились, скрепив соглашение подписями, стала публичной, украинская оппозиция обвинила команду президента в измене. Андрей Ермак свою подпись отозвал.
Вскоре после этого всякие переговоры встали — и в ТКГ, и в «нормандском формате».
В команде президента Зеленского тогда осознали, что любой компромисс по Донбассу и особенно выполнение Минских соглашений в их нынешнем виде могут стоить не только рейтинга, но и вообще власти. И стали учитывать внутреннюю конъюнктуру.
Киев, при Петре Порошенко, можно сказать, не поднимавший вопрос возвращения Крыма, при Владимире Зеленском сделал это одним из центральных пунктов своей внешней политики. Была создана «Крымская платформа», целью которой объявлено принуждение России к возвращению полуострова. На Украине приняли новую внешнеполитическую стратегию. Приоритетами в ней названы «противодействие агрессивной политике России» и курс на членство в ЕС и НАТО. По проблеме Донбасса была взята на вооружение следующая позиция: этот конфликт — война с РФ. И решать вопрос нужно на переговорах с российской стороной, а не с Донецком и Луганском.
Владимир Зеленский объявил, что готов к таким переговорам с Владимиром Путиным. Кремль в ответ заявил, что не против таких контактов. Но только обсуждать на них следует не Донбасс, который Россия считает внутриукраинским конфликтом, а вопросы двусторонних отношений. На этом тема организации российско-украинского саммита затухла.
Активно отвечать Киеву Москва начала осенью. В сентябре непризнанные республики Донбасса объявили о начале экономической интеграции и взаимном упразднении таможни. В ноябре Владимир Путин своим указом открыл произведенным в ДНР и ЛНР товарам доступ на российский рынок. Представитель РФ в ТКГ Борис Грызлов назвал это ответом на невыполнение Украиной Минских соглашений.
Понимать нужно так: поскольку не получается вернуть самопровозглашенные республики в состав Украины, нужно хотя бы улучшить там экономическую ситуацию.
Геополитический ответ тоже не заставил себя ждать. Россия, несмотря на многократные просьбы Киева, Берлина и Парижа, наотрез отказалась проводить новый саммит в «нормандском формате» до тех пор, пока украинской стороной не будут выполнены договоренности парижской встречи. Не согласилась Москва и на встречу глав МИДов стран-участниц «нормандской четверки». Вместо этого МИД РФ шокировал западных дипломатов, опубликовав переписку министра иностранных дел Сергея Лаврова с немецким и французским коллегами. Из нее следовало, что РФ не будет вести никаких переговоров в «нормандском формате», пока ее называют стороной конфликта на востоке Украины или пытаются привлечь к выполнению Минских соглашений.
В отношении Украины был сформулирован новый подход. Обозначил его заместитель председателя Совбеза РФ Дмитрий Медведев. В опубликованной в “Ъ” в октябре статье «Почему бессмысленны контакты с нынешним украинским руководством» он написал: «Украина не имеет никакой ценности на линии прямого противостояния западных сил (в том числе потенциально военного) с нашей страной. Дураков сражаться за Украину нет. А нам с вассалами дело иметь бессмысленно. Дела нужно вести с сюзереном».
Теперь ясно, что статья Дмитрия Медведева появилась неслучайно. Ясность внес Владимир Путин, объявивший о том, что России нужны от Запада юридические гарантии ее безопасности. Они касаются не только Украины, но ее затрагивают напрямую: Москва настаивает на том, чтобы соседняя страна навсегда осталась внеблоковой. При этом мнения Киева никто спрашивать не собирается. Говорить Россия намерена с США и НАТО.
На фоне тупика с урегулированием конфликта в Донбассе власти РФ все чаще стали обращать внимание на интенсификацию военного и военно-технического сотрудничества западных стран с Украиной.
Из заявлений российских официальных лиц следует, что Москва стала всерьез опасаться превращения Украины в «квазичлена НАТО» — плацдарм для наступления на Россию, пусть пока и без формальной интеграции в альянс.
О том, что именно вызвало озабоченность российской стороны, рассказал, в частности, министр обороны Сергей Шойгу: «Стремление Североатлантического альянса вовлечь украинские вооруженные силы в свою военную деятельность несет угрозу безопасности, принимая во внимание попытки Киева силовым путем решить проблему Донбасса. Продолжается военное освоение территории Украины странами НАТО. Усугубляют ситуацию поставки Соединенными Штатами Америки и их союзниками вертолетов, ударных беспилотных летательных аппаратов, противотанковых управляемых ракет».
По его словам, США и НАТО в целом «целенаправленно увеличивают масштабы и интенсивность мероприятий подготовки войск вблизи России». «Все чаще в них задействована стратегическая авиация, осуществляющая условные пуски ядерных ракет по российским объектам. Количество их полетов у российских границ выросло более чем в два раза. Особое внимание НАТО уделяет вопросам переброски войск на восточный фланг альянса, в том числе с континентальной части США»,— заявил Сергей Шойгу. Обратила Россия внимание и на участившиеся военные маневры США и их союзников в Черном и Балтийском морях.
Ставки сделаны
«Что хотят, то и делают»,— охарактеризовал действия западных стран Владимир Путин. И предупредил: «То, что они сейчас делают на территории Украины и планируют делать, это же не за тысячи километров от нашей национальной границы — это у порога нашего дома. Они должны понять, что нам просто некуда дальше отступать».
В ответ Россия решила, как выразился Владимир Путин, создать «напряжение». На границу с Украиной были переброшены значительные силы, что, естественно, не осталось незамеченным США и их союзниками. Одновременно с этим последовало дипломатическое наступление. 18 ноября Владимир Путин поручил МИДу добиваться от западных стран предоставления России «серьезных долгосрочных гарантий обеспечения безопасности».
1 декабря президент РФ уточнил, о каких именно гарантиях идет речь: «В диалоге с Соединенными Штатами и их союзниками будем настаивать на выработке конкретных договоренностей, исключающих любые дальнейшие продвижения НАТО на восток и размещение угрожающих нам систем оружия в непосредственной близости к территории России». 7 декабря он обсудил эту тему со своим американским коллегой Джо Байденом. А уже 15 декабря прилетевшей в Москву помощнику госсекретаря США Карен Донфрид в МИД РФ передали проекты двух подготовленных российской стороной документов: договора с США о гарантиях безопасности, а также соглашения о мерах обеспечения безопасности РФ и государств-членов НАТО.
В этих документах содержатся два ключевых требования России, обнародованные Владимиром Путиным: о нерасширении НАТО, прежде всего за счет Украины, и об отказе от размещения у границ РФ вооружений и сил. Впрочем, Москва требует еще много чего: чтобы страны НАТО прекратили военное сотрудничество с постсоветскими странами и отвели свои силы на позиции 1997 года, а США забрали с территории Европы свое ядерное оружие и перестали вмешиваться во внутренние дела России. Но хоть российские дипломаты и говорят, что представленные документы «не меню» и должны рассматриваться как единое целое, именно первые два требования выделяются российскими официальными лицами как ключевые.
Вопреки обычной дипломатической практике, проекты обоих договоров были фактически сразу после передачи адресатам выложены в открытый доступ. С предупреждением: ответ нужен Москве «незамедлительно», иначе ей придется решать вопрос иным путем. Каким именно, напрямую не говорилось, но представленные официальными лицами формулировки были явно направлены на то, чтобы подчеркнуть решительный настрой Москвы: «военно-техническая альтернатива», «восстановление военного баланса», «создание контругроз НАТО в тех местах, где они не ожидают». «Ответ может быть самым разным. Это зависит от тех предложений, которые сделают мне наши военные эксперты»,— заявил по этому поводу сам Владимир Путин.
Комбинация «дипломатия плюс устрашение» в итоге оказалась успешной. По крайней мере на первом этапе.
Хоть многие в НАТО, ознакомившись с представленными Россией документами, и — как сообщали западные СМИ — покрутили пальцем у виска, отметать их с ходу не стали. Первым о готовности обсудить российские озабоченности публично заявил Джо Байден. При этом он анонсировал формат, который вполне подошел бы Москве: пять ведущих стран НАТО (собственно, США, а также, предположительно, Великобритания, Германия, Италия, Франция) и Россия. Однако на это гневно отреагировали другие члены Североатлантического альянса, прежде всего восточноевропейские, а также Украина, настаивающая на том, чтобы без ее участия ее судьбу не решали.
В итоге Вашингтон предложил обсуждать эту тему сразу в трех форматах. Двустороннем российско-американском (первые консультации намечены на 9–10 января 2022 года в Женеве). В Совете Россия—НАТО (заседание намечено на 12 января). И в рамках Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (встреча пройдет 13 января).
Повестку предстоящих консультаций президенты Владимир Путин и Джо Байден обсудили в ходе телефонного разговора поздно вечером 30 декабря. Беседа состоялась по инициативе российской стороны и продлилась почти час.
Для Москвы важнее всего двусторонний трек с Вашингтоном. Российские власти убеждены: если они о чем-то договорятся с США, американские союзники и партнеры подстроятся. Консультации в рамках Совета Россия—НАТО и ОБСЕ Москва рассматривает как дань США их трансатлантическим обязательствам, но не ждет от них никаких результатов, а наоборот, видит в них опасность «забалтывания» вопроса.
Совет Россия—НАТО не собирался полтора года во многом как раз потому, что российские власти не видели со стороны западных партнеров желания обсуждать их предложения в сфере обеспечения безопасности в Европе, и не хотели в очередной раз лишь выслушивать претензии альянса по Украине.
В ОБСЕ с практическими результатами еще хуже: последние 20 лет министерские сессии заканчиваются без принятия совместной политической декларации, поскольку 57 странам не удается выйти на компромиссные формулировки по внешнеполитическим темам. Рассчитывать на то, что в случае с затрагивающими многие чувствительные вопросы предложениями России участники ОБСЕ проявят себя более договороспособными, вряд ли приходится.
В этой ситуации Москва ставит на Вашингтон и лично на президента Джо Байдена. Американские официальные лица уже назвали часть российских предложений «полезными», но часть сразу охарактеризовали как «неприемлемые». Однако пока не совсем ясно, какие именно требования Москвы попадают в какую категорию. Гарантий того, что сторонам удастся найти общеприемлемое решение по нерасширению НАТО (хотя бы за счет Украины) и неразмещению вооружений и сил близ российской границы, нет. Между тем США и их союзники готовятся на январских переговорах представить России собственный список претензий, и вряд ли он будет коротким.
А это значит, что исключать вариант эскалации конфликта нельзя. Российские официальные лица не устают повторять, что вторгаться Россия никуда не собирается. В то же время они дают понять, что не оставят без ответа возможное наступление украинских вооруженных сил на Донбасс или провокацию в отношении мирного населения непризнанных республик Донецка и Луганска. Собеседники “Ъ” в госструктурах РФ говорят, что идеи обсуждаются самые разные, включая, к примеру, признание независимости этих субъектов с уже официальным вводом туда российских вооруженных сил. Впрочем, за закрытыми дверями обсуждаются и более радикальные идеи.
