ОТКУДА В СТРАНЕ ДЕФИЦИТ КАДРОВ И ЧТО С ЭТИМ ДЕЛАТЬ
Надо мощно вкладываться и в качество человеческого капитала
Со всех сторон слышны сетования на то, что в России не хватает рабочих рук. На дефицит кадров жалуются представители абсолютно всех отраслей. По словам главы ЦБ Эльвиры Набиуллиной, в российской экономике почти не осталось рабочих рук. Особенно сложная ситуация с кадрами в машиностроении, а также химической промышленности. На нехватку персонала жалуются две трети предприятий, от 40 до 60% хотели бы существенно нарастить кадровый состав, но взять людей неоткуда. При безработице около 3% «резервной армии труда», считай, нет. В IT-отрасли так и вовсе безработица «отрицательная», грамотного программиста отрывают с руками, а он сразу начинает разговор о повышении оклада. В обрабатывающей промышленности не хватает до 660 тыс. человек, в сельском хозяйстве — 200 тысяч. Дефицит врачей Минздрав оценивает в 26,5 тыс., а среднего медперсонала в 50 тыс. Дефицит школьных учителей вроде выглядит не такими пугающим, но там пугает перспектива: ведь из 1,3 млн педагогов лишь 150 тыс. — моложе 30 лет. Вахтовики — и то стали в дефиците, хотя их зарплатой никогда не обижали.
Причин «всероссийского плача работодателей» несколько. Во-первых, о чем стесняются говорить вслух, но надо, это мобилизация и в ответ — релокация. Согласимся — явление временное, СВО не будет вечной, а значительная часть релокантов вернутся или уже возвращается. Но предприятиям нужны люди здесь и сейчас. Есть и более долгосрочные факторы. Во-вторых, заметно сократился приток мигрантов. И по причине девальвации рубля, и по причине роста экономик (и доходов) стран-доноров, а также появления «альтернативных» рынков труда. В-третьих, мы пребываем в демографической яме, откуда на рынок труда в последние 10 лет приходят каждый год на 100 тыс. меньше работников.
В прежние годы работодатели, «подсев» на дешевую рабсилу мигрантов, не уделяли должного внимания автоматизации. Вообще не занимались толком ростом производительности труда, сохраняя подчас рабочие места искусственно, чтобы не расстраивать региональное начальство безработицей. Кстати, в прошлом году производительность труда в России рухнула впервые с 2015 года — аж на 3,6%. Помнится, был амбициозный план создания 25 млн высокопроизводительных рабочих мест. Где они? Впрочем, для этого нужны были массированные инвестиции, но при высокой кредитной ставке, как это возможно? Только за счет целевого финансирования или заимствований из-за рубежа. Но зачем, если была возможность завезти гастарбайтеров? Сейчас ключевая ставка стала ее выше, а зарубежное заимствование отрезано. Остается целевое финансирование и субсидирование, но это «точечная работа», требующая тщательного отбора проектов и эффективных антикоррупционных процедур.
В России очень медленно росла производительность труда — вот оно и аукнулось. По некоторым оценкам, среднестатистический российский работник производит в год продукции на 30 тыс. долларов, в Германии — на 90 тыс. долларов, а в США — на 150 тыс. долларов. Лишь в 2017-2019 гг. производительность труда росла на заметные 2,8% в год, до этого так и вовсе на скромные 1,6%. Такими темпами мы будем догонять Америку (там рост производительности по-прежнему положительный, более процента) 120 лет, а Германию (где она стала падать) полвека.
Работодатели плачут и стонут: приходится повышать оплату труда, чтобы удержать кадры. Ну, во-первых, сами виноваты. Надо был заниматься автоматизацией. Во-вторых, оптимизировать производственные процессы, создавать четкие регламенты, повышать качество управления, каковое — одна из важнейших причин (просто плохая организация производственных процессов) низкой производительности. В-третьих, слезы эти чуток — «крокодиловы». Хотя три четверти работодателей (по данным ЦБ РФ) повысили оплату труда, доля оплаты труда в структуре ВВП в прошлом году снизилась с 40,1% до 39,1% (в 2015 году она была 48%). При этом произошел рост средней зарплаты. Как так? А так, что зарплаты растут непропорционально для разных категорий работников, при этом — о чудо! — у руководителей рост гораздо выше, чем у рядовых сотрудников. По данным Европейской экономической комиссии ООН (там другая методика подсчетов), доля оплаты труда ВВП России по состоянию на 2020 год была, правда, 54% против, например, почти 70% в Швейцарии, примерно 60% и более в США и большинстве европейских стран. Российский уровень, по этой методике, соответствовал аналогичным показателям в Узбекистане и Казахстане. Так что вне зависимости от методики, видно, что работодатели, на самом деле, недоплачивают российским работникам. На это накладываются перекосы в уровне региональной, отраслевой зарплаты и огромные разрывы в доходах между руководителями и рядовыми сотрудниками. Тут было бы чем заняться и оставшимся еще профсоюзам, и трехсторонним комиссиям по регулированию социально-трудовых отношений.
Что делать? Помимо очевидной потребности резко вкладываться в автоматизацию, надо мощно вкладываться и в качество человеческого капитала. Нужны инвестиции как в общее образование, так и профессионально-техническое. Но также и в регулярную переподготовку кадров, каковой подавляющее большинство работодателей пренебрегают (на это идет менее 0,5% затрат на персонал). Такое повышение квалификации надо проходить каждые 10-12 лет. Но в России лишь около 12% населения трудоспособного возраста проходят то или иное переобучение (в Европе 40-60%), лишь пятая часть россиян занимаются самообразованием (в ЕС 60-80%). Наконец, надо всерьез подойти к оптимизации производственных процессов на современных научных основах. Нужен именно эффективный менеджмент, без кавычек, каковой (второй) стал ассоциироваться лишь с «распилом» денег в пользу себя любимых путем составления красивых презентаций.
