ОЧИСТИТЬ ЯДЕРНЫЙ ЛАНДШАФТ ОТ «СОРНЯКОВ»
О роли крылатых ракет с ядерным оснащением
После продления Договора СНВ-3 появилось много прогнозов и рекомендаций, чем бы могли заняться в ближайшие пять лет Россия и США для сохранения общих принципов стратегической стабильности после 2026 года. Эксперты предлагают качественные и количественные характеристики дальнейшего контроля за ядерными вооружениями с учетом автономных и гиперзвуковых средств, развития ПРО, стратегических неядерных вооружений, введения отдельных ограничений из ДРСМД, перспектив возврата США в ядерную сделку с Ираном, в Договор об открытом небе, привлечения Китая.
КР В ЯДЕРНОМ СДЕРЖИВАНИИ
В этих условиях представляется целесообразным отдельный анализ систем вооружения в составах стратегических и нестратегических ядерных сил с точки зрения их роли в решении задач ядерного сдерживания. И прежде всего – крылатых ракет (КР) всех видов базирования.
Непрерывное совершенствование КР более чем за 75 лет (от ФАУ-1 до современных типов) превратило их в эффективнейшую систему высокоточного оружия, способного поражать широкий набор наземных и морских целей практически в любых условиях вооруженных конфликтов и на любом расстоянии. Что подтвердил опыт боевого применения КР за последние 30 лет сначала вооруженными силами США, а позднее и России.
Это в полной мере относится к КР с обычным боевым оснащением. Другое дело – при оснащении их ядерными боезарядами. С ними они были включены в состав стратегических ядерных триад России и США на тяжелых бомбардировщиках и числились в рамках Договора РСМД, хотя могли быть как ядерными, так и неядерными.
К настоящему времени состав, количество и виды базирования КР с различными типами оснащения становятся крайне неопределенными. В США заявляют о разработке КР морского базирования с ядерным боевым оснащением. Причем не ясно – это в дополнение к уже имеющимся почти семи тысячам КР с обычным оснащением или с заменой части из них на ядерные. Также нет информации о том, какие типы КР намерены США разместить на Востоке.
Как давно известно, обоснованием того, что в составе стратегических ядерных сил должна быть именно триада, всегда считалась необходимость страховки на случай, если какая-то составляющая триады окажется недостаточно боеспособной (по различным причинам их может быть несколько, и здесь они не рассматриваются, это отдельная тема). Однако за десятилетия холодной войны и до настоящего времени признаки возможной утраты боеспособности какой-либо частью триады не возникали.
Если оценивать роль ядерных КР в известных формах массированных ядерных ударов (первый, ответно-встречный и ответный), то сразу возникают проблемы их применения из-за организации, планирования и эффективности. Преждевременный их запуск до старта МБР и БРПЛ нарушит скрытность первого удара. В ответно-встречном и ответном ударах, если удастся запустить КР с находящихся в воздухе тяжелых бомбардировщиков, они прилетят на атакуемую территорию после массированных ядерных взрывов, и эффективность их применения в этом случае весьма сомнительна. Можно сколько угодно усложнять представленную упрощенную схему, но это не повлияет на выводы.
ИСТОРИЧЕСКИЕ ОЦЕНКИ
Сомнения в целесообразности ядерных КР в составе стратегической триады не новы. Еще во время визита делегации России во главе с главкомом РВСН Игорем Сергеевым в 1993 году в командный центр «Оффут» (Небраска) командующий Объединенным стратегическим командованием (ОСК) США четырехзвездный генерал Ли Батлер на прямой вопрос о роли КР в составе триады твердо ответил, что не видит целесообразности их использования. Он, в частности, заявил, что ему не хватает тяжелых бомбардировщиков с обычным оснащением. (Это в то время, когда у американцев их было в два с лишним раза больше, чем в России!) То же самое он повторил, когда уже был в отставке во время разрешенного посещения 4 ЦНИИ МО.
Следующий командующий ОСК адмирал Генри Чайлз во время визита со своей делегацией в 4 ЦНИИ МО не ответил с определенностью на аналогичный вопрос. Что можно объяснить этическими соображениями: Ли Батлер был летчиком, а Чайлз – моряком, не считавшим для себя возможным затрагивать интересы ВВС.
В более широкой постановке вопрос использования ядерных КР и других ядерных средств на море был поднят в 1988 году на одном из заседаний «малой пятерки».
При обсуждении спорного фрагмента текста проекта Договора СНВ-1 в присутствии руководителей главных штабов ВВС, ВМФ и РВСН в зал неожиданно вошел Сергей Федорович Ахромеев. Немного послушав, он встал и сказал, что давно считает необходимым предложить нам с американцами избавиться от всего ядерного оружия на море. Он имел в виду крылатые ракеты, торпеды, глубинные бомбы и т. п.
После воцарившейся на минуту тишины буквально вскочил представитель Главного штаба ВМС и, найдя в портфеле листок, сказал: «Товарищ маршал Советского Союза, это невозможно, мы тогда будем слабее американцев в семь раз!» (Он назвал еще две цифры после запятой, не помню их.) После чего Сергей Федорович спросил: «А с ядерным оружием вы насколько будете слабее?» Адмирал достал еще один листок и сообщил, что в этом случае – в пять раз. (Были также названы цифры после запятой.) Присутствующим неловко было открыто смеяться, поэтому они прикрыли лица ладонями.
Такие точности оценок свидетельствовали о том, что они были взяты не с потолка. Известны различные методики получения оценок, учитывающие общее количество боевых кораблей, включая авианосцы, тоннаж, количество различных типов вооружения, ядерных и неядерных, и другие характеристики.
Приходится периодически вспоминать это предложение маршала Ахромеева, поскольку оно представляется в нынешней обстановке более актуальным.
КРЫЛАТЫЕ РАКЕТЫ В ЯДЕРНЫХ СТРАНАХ
КР различной дальности и назначения находятся на вооружении в десятках государств мира. Они базируются на наземных, морских и авиационных носителях. Как отмечено выше, в США их примерно 7 тыс. единиц. В России, по заявлению министра обороны Сергея Шойгу, в ближайшем будущем должно быть несколько тысяч КР. Идет интенсивная разработка и принятие на вооружение новых типов таких ракет с дозвуковой и гиперзвуковой скоростью.
В настоящее время все восемь ядерных государств уже располагают КР как с ядерными зарядами, так и с обычным оснащением, которое можно заменить на ядерное (относительно полный состав и характеристики КР в них см. в «НВО» от 02.10.20, «Как сохранить эффективность ядерного сдерживания»). Непрерывный рост количества КР в этих странах создает исключительно высокую степень неопределенности относительно того, какая часть из них оснащается ядерными боезарядами.
В России и США в настоящее время КР с ядерными боезарядами, размещаемые на стратегических бомбардировщиках (СБ), входят в состав стратегической ядерной триады (МБР, БРПЛ, СБ). Их количество известно в соответствии с Договором СНВ-3. До разрыва ДРСМ также известно было их количество на наземных носителях.
По имеющейся информации, в США рассматривают планы разместить КР в Азиатско-Тихоокеанском регионе для сдерживания Китая.
В Китае КР DF-10A и CJ-10 с ядерными боезарядами могут рассматриваться в системе ядерного сдерживания, но достоверной информации об их роли в составе ядерной триады нет.
В Индии КР с ядерными боезарядами наряду с ядерными ракетами наземного, морского и воздушного базирования рассматриваются в системе ядерного сдерживания Китая и Пакистана. В Пакистане КР с ядерными боезарядами предназначены главным образом для средств ядерного сдерживания Индии.
В Израиле, насколько известно, КР с ядерными боезарядами являются частью ядерной триады как средства обеспечения военной безопасности страны во враждебном окружении на Ближнем Востоке.
В Великобритании и Франции КР с ядерными боезарядами ныне отсутствуют.
ВОЗМОЖНОСТЬ ОТКАЗА ОТ ЯДЕРНЫХ КР
В этих условиях с учетом недостаточной ясности с возможной ролью ядерных КР целесообразным представляется достижение многостороннего соглашения или договора об отказе ядерных государств от оснащения всех КР ядерными боезарядами.
Многосторонний договор должен включать в себя инструменты многостороннего контроля, инспекций и уведомлений, что в обозримой перспективе недостижимо. Поэтому на первом этапе отказ от ядерных КР может быть реализован в виде соглашения с набором мер доверия и транспарентности.
В этом отношении, как бы это ни казалось парадоксальным, можно рассчитывать на положительную реакцию прежде всего США и России. Дело в том, что в системе ядерного сдерживания в этих государствах вклад ядерных КР является менее значимым по сравнению с вкладом МБР и БРПЛ.
В моделях обмена массированными ядерными ударами между США и Россией решающая роль всегда принадлежала стратегическим баллистическим ракетам наземного и морского базирования, способным к немедленному старту и нанесению разрушающих ядерных ударов по территории противника в короткие отрезки времени, на что не способны стратегические КР. Частичным подтверждением этому могут служить хотя бы параметры Договора СНВ-3, в котором в соответствии со ст. III количество ядерных КР на СБ не засчитывается в общем числе ядерных боезарядов на развернутых носителях, а учитывается только количество СБ («за каждым развернутым тяжелым бомбардировщиком засчитывается один ядерный боезаряд»).
Часть СБ в составе ядерной триады при необходимости несла бы на борту только ядерные бомбы. На другой части СБ были бы только неядерные КР. Тем более что расход их, как показывает опыт региональных вооруженных конфликтов, всегда значительный.
Для России с включением в Военную доктрину принципов неядерного сдерживания это стало бы важным и сильным аргументом в пользу исключения применения первыми ядерного оружия. В том числе для отказа от надуманных ситуаций в сфере ядерной деэскалации развития неядерных вооруженных конфликтов («Военная доктрина России нуждается в обновлении», «НВО», 11.04.19). Пора, наконец, принять как аксиому давний вывод Горбачева и Рейгана о невозможности победить в ядерной войне.
Можно рассчитывать на согласие с отказом от ядерных КР Великобритании и Франции.
Экспертные оценки по количеству ядерных крылатых ракет Китая (около 150 единиц) противоречивы. По их количеству в Индии, Пакистане и Израиле надежных данных нет. Поэтому оценивать позицию этих государств по соглашению о запрете на ядерные КР не представляется возможным. Можно только рассчитывать на положительный пример США, России, Великобритании и Франции.
Дополнительным аргументом в пользу отказа от ядерных КР может быть относительно невысокая их надежность, продемонстрированная на реальных пусках неядерных КР. Что создает дополнительную угрозу безопасности в различных условиях при оснащении их ядерными боезарядами.
Важно и то, что отсутствие ядерных КР в значительной степени облегчило бы достижение договоров и соглашений не только в сфере СНВ, но и нестратегических вооружений.
