ПРИМУТ ЛИ УКРАИНУ В НАТО?
Что может решить саммит в Вильнюсе
Главным вопросом саммита НАТО 11–12 июля в Вильнюсе станет рассмотрение заявки Украины о приеме в альянс, поданной в сентябре прошлого года. Не в том смысле, что по ней будут принимать решение уже сейчас, а в том смысле, что ее будут обсуждать: что делать-то? Попробуем проанализировать ситуацию без эмоций, хотя в нынешней ситуации воздержаться от них непросто.
Киев настойчив: нам, мол, нужен четкий сигнал, «дорожная карта» или что там еще положено. Желательно — обещание так называемого fast track, то есть вступления, минуя традиционные процедуры, каковым путем пошли в случае Швеции и Финляндии, правда, на пути первой встала Турция, решая свои двусторонние проблемы со Стокгольмом.
При этом в Киеве согласны с тем, что полноправное членство возможно только после окончания военных действий и, как все еще верят там и в Брюсселе, победы Украины. В НАТО настроения близки к консенсусу в том смысле, что рано или поздно Украина членом альянса должна стать. При этом «рано или поздно» некоторые страны трактуют как «когда-нибудь», но таких меньшинство.
Считанные единицы (типа Венгрии) вообще считают, что это дурная затея в принципе. И очень опасная. Однако Европа, да и Запад в целом уже настолько глубоко втянулись в этот военный конфликт, что политически не видят для себя возможности отступления: победа России видится абсолютно политически неприемлемой (пока по всяком случае), союзники Киева готовятся воевать долго. Периодически звучащие намеки на некую возможную «усталость» от Украины не стоит воспринимать всерьез. Начинается война военно-промышленных комплексов, планы наращивая производства вооружений — «у них там, для Украины» — верстаются на годы вперед. Тут никакого перелома пока не видно.
Зеленский вообще грозился в Вильнюс не приехать (на момент написания этого материала официального подтверждения его участия не было), если ему не дадут четкого сигнала, что он отправится туда не зря. Для западных лидеров такой афронт, при всей критической зависимости Киева от военной и финансовой помощи союзников, был бы недопустимым скандалом, который, дескать, «льет воду на мельницу Путина». Поэтому все последние недели нарастало желание «что-то Киеву все же дать».
Есть энергичная группа — прежде всего, это страны Балтии и Польша — которые настаивают на скорейшем принятии Украины в альянс. Президент Литвы Гитанас Науседа считает, что такое решение «укрепит боевые действия Киева, в то время как Москва сочтет любую осторожность слабостью». Он, увы, не одинок в своем таком мнении. Многие, в том числе и в Германии считают, что в 2008 году в Бухаресте на саммите НАТО была сделана ошибка. Тогда Украине и Грузии пообещали членство «когда-нибудь потом», но во многом под давлением Ангелы Меркель фактически дезавуировали это обещание, не сделав никаких практических шагов в этом направлении. И это, дескать, привело к нынешней ситуации. Рассматривать иные варианты и, главное, причины попадания «в эту ситуацию» не очень-то любящий самокритичность именно в «русском вопросе» Запад, конечно, не склонен.
Симптоматична была недавняя перемена позиции опытнейшего Генри Киссинджера, который еще в прошлом году выступал против членства Украины НАТО, чтобы, грубо говоря, окончательно не испортить отношения с Москвой. Теперь же он — за полноправное членство. И не только для того, чтобы предотвратить повторение нынешнего конфликта в будущем, но и для того, чтобы «связать», контролировать Украину в рамках блока, которая, полагает Киссинджер (не будем давать оценок, просто приведем его логику рассуждений), выйдет из нынешнего конфликта вооруженной самым современным оружием, имея боевой опыт и повышенные (допустим, наверное, и термин «завышенные») амбиции. Особенно, опять же в логике бывшего госсекретаря США, если Украине не удастся вернуться к границам 1991 года. Она тогда будет вынашивать планы реванша, поэтому важно, чтобы все происходило под контролем «старших товарищей».
При этом группа «осторожничающих» по поводу Украины стран (и против поспешности с ее принятием) тоже довольно велика и влиятельна. При том что вслух произнести сейчас фразу «Украину не надо принимать ни в ЕС, ни в НАТО» в Европе по меньшей мере политически рискованно, даже если это как-то попытаться аргументировать.
Идет поиск компромиссной формулы, который может быть продолжен и на самом саммите. Готового решения пока нет. Генсек НАТО Столтенберг уже не раз говорил, что в Вильнюсе союзники не будут обсуждать формальное приглашение Украины, но будут обсуждать, «какие решения сделают Киев ближе к вступлению в альянс». Эта риторика оставляет большой простор для решений и трактовок.
При этом на всем протяжении нынешнего военного конфликта уже не раз проявлялась тенденция, согласно которой решительное меньшинство поначалу высказывало более далеко идущие предложения (например, по поставкам вооружений, та же Польша предлагала поставлять Киеву самолеты еще в начале лета 2022 года, но натолкнулась на противодействие США), которые поначалу отвергались, но потом все равно «пассионариям» удавалось продавливать свою точку зрения. Сейчас же тренд на Западе по-прежнему на «усиление поддержки» Киева, а не на сворачивание ее.
Даже отсутствие явных и крупных успехов («навстречу саммиту») в ходе нынешнего контрнаступления ВСУ пока эту тенденцию не меняет. Хотя, возможно, по итогам летней кампании произойдет какая-то корректировка нюансов. Президент Лукашенко (да и не только он) вообще предрек на днях начало мирных переговоров к концу года. Однако лично я не вижу пока к этому никаких предпосылок ни с какой стороны. В том числе наивными кажутся некие рассуждения о том, что Америка — к своим выборам 2024 года — захочет мира. С какой стати именно к выборам? Никакого прямого ущерба США от нынешнего конфликта нет. Зато дивидендов — экономических в том числе — немало. Главное, что на Украине не гибнут солдаты США, больше ничего тамошнего избирателя не волнует, для него это некая отстраненная «битва добра со злом», где на роль «всемирного зла» назначили понятно кого.
Примерно 2/3 стран НАТО склоняются к тому, что Украине уже теперь должен быть показан конкретный путь (дорожная карта) — со сроками и параметрами — для вступления в альянс тотчас после окончания военных действий. А до момента обретения полноправного членства должны быть предоставлены четкие гарантии безопасности. Лишь примерно треть союзников предпочитают осторожничать по данному вопросу, надеясь ограничиться некими символическими действиями. Типа повышения статуса совместной Комиссии Украина — НАТО до совместного Совета, хотя и этот шаг может быть наполнен серьезным содержанием.
Открытый пока вопрос: может ли перспектива «ускоренного приема в НАТО» стать стимулом для Киева в пользу проявления большей реалистичности при постановке военных целей, а также большей готовности идти на переговоры и какие-либо уступки? Пока такая гипотеза фактами и заявлениями украинского руководства никак не подтверждается.
Ранее запущенные рассуждения о том, что Киев может получить некие гарантии безопасности по «израильской модели» (за такой вариант выступал президент Франции Макрон, но потом заявил, что все же полноправное членство было бы «более прочной гарантией невозобновления войны»), пока никак не конкретизированы и, возможно, уже отставлены. К тому же сама «израильская модель» почти никак не формализована. В случае с Украиной это стало бы фиксацией отсутствия четких обязательств со стороны НАТО и Запада в целом.
Обсуждались предложения, чтобы пообещать уже сейчас Киеву тот самый fast track, позволив миновать стандартные процедуры, которые проходили другие страны, прежде чем стать полноправными членами. Но – «после войны». Тут «за» Лондон, однако однозначно против, как это ни покажется странным кому-то, США, которые считают, что особых исключений Киеву делать не надо, пусть выполняет все формальности. В этом вопросе так называемые «англосаксы», как видим, не едины.
Нельзя исключать и варианта, при котором, если в Вильнюсе по главному вопросу все упрется в тупик, гарантии безопасности Киеву могут предоставить несколько или одна из стран НАТО. К примеру, Польша. Другие идеи озвучивал недавно бывший генсек альянса Андерс Фог Расмуссен. Вместе с главой офиса президента Украины Андреем Ермаком он презентовал концепцию «Киевского договора безопасности.
Проект предусматривает передачу самых разных видов вооружений практически без ограничений (кроме ядерного), расширение обмена разведданными, поддержку украинской военной промышленности и много чего еще. Бывший генсек при этом также привел в качестве примера историю ФРГ. Трактуя ее довольно своеобразно. Мол, та хотя и вступила в НАТО в 1955 году, но 5-я статья Договора НАТО о коллективной обороне относилась только к западной части Германии и не покрывала территорию восточной Германии. (Тут Расмуссену стоило бы напомнить, что договор об объединении Германии вообще-то включал в себя конкретные пункты — о нерасширении ядерной инфраструктуры НАТО на территорию бывшей ГДР и неразмещении на ней иностранных войск, и то было единственное оформленное договором ограничение в плане «расширения НАТО на Восток»).
Расмуссен предлагает проделать ту же самую операцию по отношению к Украине, сделав из нее еще одну «разделенную Германию». Идея уже получила некоторую поддержку в политических кругах Европы.
Это, по замыслу сторонников такой идеи, снимает формальное препятствие на пути вступления, согласно которому страна-кандидат не должна иметь не только не законченного военного конфликта, но и не разрешенных территориальных споров. Теоретически можно себе представить даже «размен»: членство Украины в НАТО в обмен на отказ от территорий, которые Россия уже записала в свою Конституцию, при условии прекращения военных действий. Однако политически на текущий момент это выглядит фантастикой. Притом «антинаучной».
На самом деле, все формальности субъективны и сугубо индивидуальны. В документах НАТО никак не определено время, необходимое кандидатам для вступления. Для последних присоединившихся государств — Черногории (2017 год) и Северной Македонии (2020 год) — процесс ратификации занял около полутора лет и около года соответственно. Для Румынии и Болгарии — около двух лет. Субъективно обычно трактуются требования по соблюдению политических, юридические и военных обязательств согласно неким стандартам НАТО. Например, должна быть «работающая демократическая политическая система». Но кто это определяет? Притом по шкале «двойных стандартов».
Итак, какие варианты имеем на столе? Пока наиболее вероятным сценарием видится компромиссный: Украине членство в НАТО в Вильнюсе пообещают, но «план действий» (так называемый Membership Action Plan — MAP) для начала официальной процедуры принятия пока не предоставят.
Могут пообещать принятие по ускоренной процедуре, минуя MAP, сразу после окончания военных действий. Комиссия НАТО — Украина, вполне вероятно, будет преобразована в Совет НАТО — Украина. Совету будет в этом случае поручено курировать в общем плане военное сотрудничество, он также станет главным инструментом разрешения «кризисных ситуаций», а именно — инициировать консультации о дальнейших действиях, предусмотренных 4-й (пока не 5-й, о коллективной обороне) статьей Вашингтонского договора — в случае «угрозы территориальной целостности, суверенитету или безопасности» Украины или любой из стран НАТО. Плюс к этому могут быть предоставлены некие гарантии безопасности, близкие к тем, что описаны в концепции Расмуссена-Ермака.
При этом уже после окончания военного конфликта в случае, если Украина в нем выживет как независимое государство, даже если потеряет территории, наиболее вероятным вариантом на сегодня (но все может еще поменяться), увы, все-таки видится ее прием в НАТО, что российское руководство по-прежнему считает абсолютно неприемлемым. В этом случае перед Москвой встанет вопрос либо о мерах, которыми этому надо воспрепятствовать «любой ценой», либо о некоем «большом геополитическом размене». Контуры последнего пока, впрочем, четко не просматриваются, но фантазировать на эту тему можно много.
При этом в России есть сторонники радикального решения вопроса — путем применения ядерного оружия. Их можно даже назвать «русскими шахидами», но они, конечно, так о себе не думают, рассуждая о ядерной войне, как о шахматной партии. Причем не своей собственной.
В любом случае, все определится на поле боя. Истину, согласно которой «победителей не судят», никто не отменял. Но также история свидетельствует, что прочным может быть только тот мир, который устраивает в долгосрочном плане обе стороны конфликта, если только это не капитуляция одной из сторон. Но в этом случае всегда будет сохраняться угроза реванша, если проигравших не впишут на достойное место в новую послевоенную систему безопасности. Ядерная война, конечно, все упростит. Умножив на ноль.
