Андрей Кортунов

Независимая газета — Дипкурьер

Двенадцать задач внешней политики России в наступающем году

---

Предновогодние прогнозы, связанные с международными отношениями и внешней политикой, последнее время стали популярным жанром не только на Западе, но и в России. В большинстве случаев эти прогнозы содержат перечень разнообразных страшилок, фиксируя вероятные вызовы и угрозы, с которыми мир и те или иные страны могут столкнуться в наступающем году.

Значительно реже прогнозы касаются тех потенциальных возможностей, которые открываются в новом году перед международным сообществом в целом или перед отдельными странами в частности. На пороге новогодних праздников хочется оставаться оптимистом. Попробуем бросить вызов привычному алармизму и набросать примерный список благоприятных возможностей для российской внешней политики на 2022 год.

1. Предотвращение эскалации в Донбассе и на российско-украинской границе. Сегодня многие западные эксперты и политики считают новую эскалацию военного противостояния на территории Украины практически неизбежной и спорят лишь о масштабах и формате российского участия в этой эскалации. Крупным успехом российской внешней политики в 2022-м было бы предотвращение такого развития событий. Это, в свою очередь, предполагает прямой и недвусмысленный отказ Киева от попыток решить проблему Донбасса военной силой, а также отказ Запада от прямого или косвенного поощрения подобных попыток. Большим достижением было бы выполнение сторонами хотя бы первых трех пунктов Минских соглашений (устойчивое прекращение огня, отвод тяжелых вооружений, эффективный мониторинг ОБСЕ) и существенное снижение напряженности на российско-украинской границе.

2. Стабилизация российско-американских отношений. Взаимодействие Москвы и Вашингтона, как это было на протяжении последних лет, будет носить преимущественно характер соперничества. Однако с учетом состоявшихся в текущем году контактов между лидерами двух стран можно рассчитывать на то, что в будущем году удастся стабилизировать это соперничество на наиболее опасных направлениях, в том числе за счет продолжения диалога по вопросам контроля над вооружениями, стратегической стабильности и кибербезопасности. Успехом можно было бы считать отказ США от дальнейшей эскалации антироссийских санкций (при том понимании, что новые точечные санкции практически неизбежны). Важной целью российско-американских отношений на будущий год было бы прекращение дипломатической войны и восстановление нормального функционирования дипломатических представительств двух стран хотя бы в Москве и Вашингтоне с последующим возобновлением работы консульств России и США в других городах.

3. Восстановление диалога по линии Россия–НАТО. В уходящем году контакты между Москвой и Брюсселем были окончательно заморожены, работа Совета Россия–НАТО была фактически прекращена. Тем не менее обе стороны заинтересованы в продолжении содержательного диалога, причем не только на политическом, но и на военном уровне. Такой диалог мог бы возобновиться (самое позднее – после проведения летом очередного саммита НАТО в Испании) в каком-то новом формате, например в виде создания двусторонней группы управления кризисами в Европе. Но этот диалог, чтобы быть эффективным, должен включать содержательное взаимодействие военных двух сторон на рабочем уровне, а не только периодические контакты между начальником Генштаба Вооруженных сил РФ и председателем Комитета начальников штабов Вооруженных сил США.

4. Договоренности России и Евросоюза по энергетическому переходу. В течение последних нескольких лет и особенно на протяжении 2021 года Москва существенно обновила свою позицию по вопросам изменения климата, начав реализацию ряда практических программ перехода к низкоуглеродной энергетике. Вместе с тем вопросы энергетического перехода способны стать как фактором, содействующим сближению России и ЕС, так и новым раздражителем в отношениях Москвы и Брюсселя (особенно в части трансграничного углеродного регулирования). Наступающий год станет, по всей видимости, решающим для определения будущего характера взаимодействия России и ЕС в сфере энергетики. Наряду с запуском совместных проектов по развитию новой энергетики для России важно наконец ввести в строй газопровод «Северный поток – 2» и тем самым устранить один из основных факторов, сдерживающих позитивную динамику энергетического сотрудничества Москвы и ее западных партнеров.

5. Предотвращение превращения Афганистана в «неудавшееся» государство. Социально-экономическая ситуация в этой стране продолжает быстро ухудшаться, чему способствуют сохраняющиеся международные санкции в отношении новой афганской власти. Гуманитарная катастрофа в Афганистане в 2022 году породила бы угрозу многомиллионных потоков беженцев в соседние страны, а также усилила бы позиции наиболее радикальных фундаменталистских групп, способных существенно дестабилизировать политическую обстановку не только в Афганистане, но и в соседних странах. Успехом российской внешней политики была бы отладка эффективных многосторонних механизмов сотрудничества по вопросам гуманитарного и технического содействия Афганистану и согласование ряда исключений из санкционного режима ООН. Одновременно Кабул должен продемонстрировать видимый прогресс в вопросах прав человека, создания инклюзивного правительства и недопущения деятельности террористических групп с территории Афганистана.

6. Вывод российско-китайских отношений на новый уровень. Сотрудничество Москвы и Пекина имеет устойчивую позитивную динамику, но два года пандемии коронавируса нанесли этому сотрудничеству значительный ущерб, особенно сильно затронувший гуманитарные, культурные и образовательные связи. Экономические отношения в их нынешнем формате в значительной мере исчерпали былой потенциал экстенсивного развития. Перед сторонами стоит задача дополнить традиционную торговлю развитием совместных технологических и производственных цепочек, резким увеличением двусторонней инвестиционной активности. Меняющаяся геополитическая обстановка в мире требует повышения уровня координации политики России и Китая на ряде региональных направлений и во многих международных организациях.

7. Прорыв на индийском направлении. Хотя в недавно принятой новой редакции Стратегии национальной безопасности России Индия была поставлена на один уровень с Китаем, динамика российско-индийского сотрудничества уже давно отстает от динамики российско-китайского взаимодействия. В идеале 2022-й должен стать годом прорыва не только в торговой и инвестиционной сферах, но и в геополитическом измерении отношений Москвы и Дели. У сторон разные подходы к Китаю, к концепции Индо-Тихоокеанского региона, к многосторонней американо-японско-австралийско-индийской конструкции Quad, к будущему Афганистана и пр. Едва ли эти разногласия могут быть полностью преодолены, но существенное сближение позиций сторон по некоторым из них вполне возможно.

8. Закрепление российских позиций в Африке. На осень 2022 года запланировано проведение второго российско-африканского саммита. Первый форум, состоявшийся в октябре 2019-го в Сочи, породил много надежд относительно перспектив расширения российского присутствия на африканском континенте. Разумеется, пандемия коронавируса внесла многочисленные коррективы в планы сторон, помешав выйти на планировавшиеся ранее уровни торговли и инвестиций. Тем не менее в Африке по-прежнему сохраняется значительный интерес к взаимодействию с Россией, способной выступить важным балансиром преобладающего влияния Запада и Китая в странах континента. Поэтому наступающий год мог бы стать для Москвы «годом Африки», годом конвертации общих политических договоренностей в новые практические проекты в таких сферах, как энергетика, транспорт, городская инфраструктура, связь, образование, общественное здравоохранение и региональная безопасность.

9. Стабилизация ситуации на Южном Кавказе. Прошло чуть больше года после очередной вспышки военных действий в Нагорном Карабахе, завершившейся достижением хрупкого перемирия и введением в регион российских миротворцев. Однако риски возобновления конфликта в той или иной форме по-прежнему сохраняются. Для России крайне важно на протяжении 2022 года минимизировать эти риски, в том числе и за счет решения проблем, связанных с демаркацией и делимитацией армяно-азербайджанской границы. Не менее важно не допустить вооруженных столкновений на территории самого Нагорного Карабаха, разблокировать ныне не работающие транспортные артерии и начать работу по реализации крупных проектов регионального развития, постепенно формируя новую основу для своего взаимодействия как с Баку, так и с Ереваном (а в перспективе – также и с Тбилиси).

10. Начало политического транзита в Белоруссии. В феврале 2022 года в Белоруссии состоится референдум по поправкам в Конституцию страны, что даст старт политическому транзиту в этой стране. Россия, безусловно, заинтересована в том, чтобы такой транзит прошел в упорядоченном формате, без угроз для социально-экономической и политической стабильности в стране и без значительного ущерба для двусторонних российско-белорусских отношений. Кроме того, будущий год должен стать решающим для реализации заявленных в 2021 году многочисленных интеграционных проектов, а также для вывода на новый уровень военно-политического сотрудничества двух стран. В то же время в 2022-м, как и раньше, Россия не должна солидаризироваться со всеми действиями белорусских властей, который могут носить непредсказуемый и импульсивный характер.

11. Международное сотрудничество в противостоянии коронавирусу. К сожалению, пандемия COVID-19 пока не стала стимулом для объединения международного сообщества вокруг общих целей. Более того, пандемия оказалась фактором, усиливающим геополитическую конкуренцию в мире. Задача признания российских вакцин против коронавируса со стороны Всемирной организации здравоохранения и Евросоюза не была решена в 2021-м и переносится на следующий год. Однако российская внешняя политика может и должна ставить перед собой стратегические цели, включая расширение международного сотрудничества по обеспечению вакцинами стран глобального Юга, облегчение условий постковидного восстановления глобальной экономики, противодействие «ковидному протекционизму» и пр.

12. Недопущение обвального снижения цен на нефть. В 2022 год Россия вступает в условиях комфортных для нее цен на нефть на уровне 70 долл. за баррель. Более того, текущие цены на природный газ в Европе существенно превышают российские ожидания и предпочтения (в декабре европейские фьючерсы на газ превысили 1,8 тыс. долл. за тысячу кубометров). Однако повышенная волатильность мировых энергетических рынков грозит перспективой нового ценового обвала в следующем году, подобного обвалу цен в начале весны 2020-го. Следовательно, одна из стратегических задач России в наступающем году – максимально снизить волатильность цен на энергоресурсы, используя сложившийся формат ОПЕК+. В более общем плане очень важно повысить уровень взаимодействия стран – экспортеров углеводородных ресурсов в контексте начинающегося глобального энергетического перехода.

Несомненно, этот список возможностей, открытых для российской внешней политики в 2022 году, может быть продолжен. Однако не будем забывать о том, что политика всегда была и по-прежнему остается искусством возможного, и было бы нереалистическим ожидать на протяжении следующих 12 месяцев таких исторических свершений, как, например, роспуск военных структур НАТО или хотя бы полное выполнение Украиной Минских соглашений по Донбассу.

Достижение даже значительно более скромных целей, перечисленных выше, потребует демонстрации политической воли, исключительного дипломатического искусства, эффективной координации работы многих государственных структур, терпения и настойчивости от всех тех, кто определяет и осуществляет внешнюю политику страны. И, конечно, хотелось бы пожелать нашим политикам, дипломатам, бизнесменам в наступающем году еще и просто удачи, которая всегда была и остается непременным условием любых достижений во внешней политике, как и в жизни вообще.

Метки: безопасность, внешняя политика, задачи, Международные отношения, НАТО, Россия, Союзное государство, США