Андрей Сушенцов, старший преподаватель кафедры прикладного анализа международных проблем (ПАМП) МГИМО

Если мы сможем удержать относительно высокий уровень развития человеческого потенциала, плюс довольно высокую долю трудоспособного населения в составе общества, плюс постоянный рост ВВП на душу населения, последствия не так страшны.

Фото:  http://www.pnp.ru/

Три не внешнеполитических критерия успеха

Я не стал бы драматизировать ту общую ситуацию, которую многие спикеры описали критически. Я согласен с г-ном Косачевым в том, что российское влияние будет очень твердо связано с успехом развития России и российской экономики в целом.

Как описать, как дать определение этому успеху. Мне кажется, что для того чтобы его определить, нужно использовать далеко не внешнеполитические индикаторы. А именно три. Первый. Это какой процент от мирового ВВП Россия в перспективе хотела бы иметь. Второе. Каким размером ВВП на душу населения российские граждане должны обладать сопоставимо с другими ведущими державами. Третье. Какая доля населения будет проживать в России сопоставимо с общемировым населением. Все эти три показателя абсолютно не внешнеполитические, но именно на достижение их, мне кажется, должна быть направлена наша внешняя политика.

Мне кажется, что, несмотря на катаклизм, который мы пережили последним поколением, главные черты или главное ядро рациональности в нашей внешней политике наша элита смогла сохранить, более того, передать новому поколению. Ведь не нужно забывать, что страна претерпела крупный катаклизм, существенный демографический удар и в каком-то смысле интеллектуальный. Глубоко занимаясь российско-грузинскими отношениями, я вижу, как неустойчиво оказались достижения индустриализации общего интеллектуального пространства, которое существовало в Советском Союзе. Критерии рациональности даже на постсоветском пространстве уже разные. И люди иногда не могут твердо посчитать, где преимущества для них и где недостаток. Где они выиграют и где они проиграют. Это твердо видно на примере Грузии сейчас.

Поэтому внешнеполитический ресурс теснейшим образом связан с общеэкономическим ресурсом государства. Российская элита сейчас довольно рачительно распоряжается тем ресурсом, который у нее находится в руках с точки зрения своей внешней политики. Главным образом этот ресурс состоит в том, что у нас, как у общества, скорее, это не только преимущество нашей элиты, но у нас сложилась традиция рассудительности в двух главных процессах международной жизни – в конфликте и сотрудничестве. Наши элиты твердо понимают, когда можно использовать силу, а когда силу использовать не нужно.

Несмотря на весь стереотип по поводу того, что Россия – агрессивная страна, она единственный раз за последние годы участвовала в вооруженном конфликте. В большинстве международных ситуаций выступая, скорее, как миротворец и как гарант стабильности. И это не нужно забывать. Эта позиция не показная. Она исходит из твердого рационального убеждения, что стабильность лучше нестабильности. Сохранение этой рассудительности в международных делах – это крупный внешнеполитический потенциал и достижение. Это достижение видно не только на постсоветском пространстве, но и в ряде европейских государств.

«потеря какой-то твердости в восприятии того, что ты хочешь от своего будущего, от своего общества, от самого себя – это главная угроза современным государствам»

Что говорить о государствах, которые сейчас переживают трудные времена на Ближнем Востоке или на востоке от России? Потеря ориентиров, потеря экономического суверенитета, потеря какой-то твердости в восприятии того, что ты хочешь от своего будущего, от своего общества, от самого себя – это главная угроза современным государствам. По крайней мере, в Европе.

Что в этих условиях нужно делать России? Мне кажется, главное – это не торопиться посыпать голову пеплом. В принципе, если мы сможем удержать относительно высокий уровень развития человеческого потенциала, плюс довольно высокую долю трудоспособного населения в составе общества, плюс постоянный рост ВВП на душу населения, последствия не так страшны.

«…рост российского влияния будет тесно связан с ростом российского экономического влияния. И искать для него потенциал нужно, прежде всего, в собственном национальном производстве и в меньшей степени в торговых партнерствах с другими государствами»

Один из спикеров сегодня указал на то, что в США с 1870 года ВВП на душу населения постоянно растет. Разумеется, это формирует мышление сытого человека, мышление человека, который не боится не только внешних угроз, но и в принципе более устойчив к стрессам. Из наших университетских дискуссиях с коллегами из-за рубежа становится очевидным, что их позиция в университете настолько прочна на Западе, что их слова сами по себе более убедительны, их мировоззрение более целостно, и они рассуждают не как человек, который ищет возможность, а как человек, который уже предлагает решение.

Я думаю, что Россия должна находиться на пути, который как будет способствовать возникновению условий для появления таких людей. Я бы не стал драматизировать также ситуацию, которую мы наблюдаем вокруг Украины. В Украине ситуация связана в какой-то степени с тем, что мы наблюдаем на Ближнем Востоке сейчас. Первое, крушение и резкое ослабление государственных институтов, в первую очередь, экономического суверенитета. Второе, неспособность элиты сформулировать какое-то рациональное, твердое, консенсусное предложение по поводу развития страны. Все это происходит в условиях, когда большая доля незанятой молодежи идет вразброд – все шатается. И в этом отношении эффективность мягкой силы Евросоюза – пример сытой жизни. Этот образ даже для сербов сейчас является привлекательным, несмотря на то что Югославия оказалась жертвой агрессии НАТО.

Я не думаю, что украинцы твердо понимают, в чем секрет, допустим, экономического преуспевания Евросоюза. Не понимают, сколько времени эта система складывалась. Секрет этой мягкой силы ЕС и Запада в целом только в том, что они последовательно и относительно беспрепятственно росли все эти долгие годы. Нам нужен сопоставимый успех.

Констатирую, что рост российского влияния будет тесно связан с ростом российского экономического влияния. И искать для него потенциал нужно, прежде всего, в собственном национальном производстве и в меньшей степени в торговых партнерствах с другими государствами. Думаю, что наш внутренний рынок вполне способен потреблять существенно больше, и это поддержит рост производства. Таким образом, нам удастся, я надеюсь, прийти к ситуации, когда рост ВВП на душу населения будет последовательным из года в год. И наша внешнеполитическая элита пополнится людьми, у которых будет более-менее мышление людей, готовых предлагать решения, а не ищущих возможности.