«Кто такие мигранты? Это люди, которые куда-то перемещаются, двигаются. Как далеко нужно «продвинуться», чтобы тебя назвали мигрантом?»

28 марта на очередной ежемесячной дискуссии в КЦ ЗИЛ эксперты и гости Совета по внешней и оборонной политике обсудили, кто такие мигранты, в чем отличие между терминами «иммигрант», «иностранец», «гастарбайтер», как менялась с течением времени политика по отношению к мигрантам в России и во Франции.

«Сегодня 10,5 миллионов иммигрантов находятся на территории России. В это число включены все: туристы, люди, которые приехали к родственникам, в командировки. Но сколько из них приехало трудиться – очень сложно подсчитать. Примерно 7 миллионов человек так или иначе работают здесь», – считает один из участников встречи профессор Европейского университета Сергей Абашев.

В Россию чаще всего приезжают жители Узбекистана – примерно 2-3 миллиона человек, Украины – 1,5 миллиона, Таджикистана – 1 миллион человек. Большая часть иммигрантов пересекает границу легально, однако для того чтобы сохранить легальный статус иммигранты должны, первое, покинуть страну в течение трех месяцев, второе, зарегистрироваться. Все это необходимо для получения нормальной работы – большинство иностранцев не собирается получать гражданство и оставаться жить в России надолго.

«В России у иммигрантов практически нет никаких социальных условий и прав. Большинство из них работает только «на свой угол» – уверен Сергей Абашев. – «Образ нелегального мигранта часто используется в России для собирания образа «чужого», что выполняет политическую функцию» и не способствует тому, чтобы иностранцы стремились оставаться жить в России.

Сравнивая французскую и российскую миграционную политику, доцент Воронежского университета Ксавье Ле Торривелек считает, что многонациональный статус России предполагает сосуществование рядом на одной территории представителей разных культур и религий, в то время как французская иммиграционная политика всегда была направлена на ассимиляцию, на стирание межнациональных границ.

Научный сотрудник ВШЭ Екатерина Деминцева обратила внимание на то, что в исследовании двух стран наиболее часто сравнивается постсоветское российское и постколониальное французское отношение к иммигрантам. «Все-таки важно, что мы говорим о колониях и республиках. Если колониальная политика предполагала постепенное оцивилизовывание стран, входящих в империю – например, выходец из Алжира автоматически не получал французское гражданство, он должен был его завоевать – то в Советском Союзе была приблизительно одинаковая политика в отношении всех граждан советской «империи». Она создавала «советского человека» с советским сознанием, поэтому после распада СССР выходцы из бывших советских республик считают, что, да, юридически они мигранты, но на самом деле они же к себе приехали – это же была их страна».

Когда мы говорим о мигрантах сегодня, и во Франции, и в России, мы чаще всего имеем в виду рабочую миграцию и «видимых» мигрантов. «Миграция во Франции 60-х годов в основном состояла из мужчин, которые приезжали из деревень, не говорили по-французски. Их нанимало правительство для работы на государственных заводах. Мигранты проживали в специально построенных для них бараках-общежитиях – через общежития же и осуществлялся контроль за всеми многочисленными мигрантами», – пояснила Екатерина Деминцева.

В России до последнего времени в структуре миграционных потоков преобладали мужчины, однако сегодня постепенно происходит феминизация миграции. Также в России практически не существует найма по контракту и никогда не существовал в том виде, в котором он был во Франции. Мигранты в Россию приезжают, рассчитывая на свои собственные социальные сети (родственников, друзей, знакомых). Сегодня мигранты снимают квартиры практически во всех районах Москвы, живут по несколько человек.

Свободное расселение во всех районах Москвы, с одной стороны, снижает возможность контроля за мигрантами, с другой – способствует их более быстрой адаптации. То же самое пытается делать Франция – расселять мигрантов в различных жилых районах совместно с принимающим населением, что должно работать на их безболезненную интеграцию во французское общество. В этом смысле политика «смешанного города», изначально существовавшая в Москве, способствует лучшему «узнаванию» мигрантов и принимающего общества.

Участники встречи сошлись на том, что и во Франции, и в России целостность государства определяется тем, как складываются отношения между людьми внутри государств. Рост антииммиграционных настроений и во Франции, и в России, как правило, является сигналом или импульсом кризисного состояния внутренней системы страны.

В обсуждении «Антииммиграционные протесты в России и на Западе: что стоит за бунтами против иммигрантов?» приняли участие Ксавье Ле Торривелек, доцент Воронежского Государственного Университета; Екатерина Деминцева, ведущий научный сотрудник Института управления социальными процессами НИУ ВШЭ; Сергей Абашин, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге. Модераторы встречи – председатель президиума СВОП Федор Лукьянов и директор Франко-российского центра Обсерво Арно Дюбьен.

Видеозапись

Фотоматериалы