РОССИЯ И АМЕРИКА: ЧЕГО ЖДАТЬ ДАЛЬШЕ?
О юбилейных датах, конференции без названия и о том, с какого бока нам сподручнее глядеть на США
«Я не люблю насилье и бессилье», — пел Владимир Высоцкий. В наши дни только ленивый не ругает ООН — за ее бессилие перед лицом международных кризисов, за засилье представителей коллективного Запада в ее аппарате и руководящих органах, за злоупотребление США привилегиями страны, принимающей у себя штаб-квартиру организации. Но, между прочим, при ее создании для поддержания мира и безопасности после Второй мировой войны СССР сыграл важную роль в размещении этой самой штаб-квартиры за океаном — и именно для сохранения вовлеченности США в дела Старого Света. Об этом напомнил на днях Алексей Громыко — внук легендарного советского министра иностранных дел, принимавшего непосредственное участие в решении ключевых вопросов послевоенного мироустройства.
«На [учредительной] конференции в Сан-Франциско, а затем в августе 1945 года в ходе работы подготовительной комиссии и исполкома ООН в Лондоне Москва поддержала идею размещения штаб-квартиры ООН в США, а не в Европе», — сказал специалист, возглавляющий сейчас Институт Европы РАН, на конференции в Институте США и Канады (ИСКРАН). Та была приурочена к недавней 90-й годовщине советско-американских отношений, установленных 16 ноября 1933 года — после 16 лет непризнания Вашингтоном молодой советской республики.
«Причем и Великобритания, и Франция отдавали предпочтение Старому Свету, — продолжал Громыко. — Так, среди городов-фаворитов были и Копенгаген, и Париж, и Женева. Но что двигало Кремлем? Мотивация заключалась в том, что этот шаг позволит предотвратить уход США в изоляционизм, как уже было раньше, после Первой мировой, и сохранит за Штатами в послевоенном мире роль одного из ведущих центров силы, а значит, и постоянного визави нашей страны. Голосование о том, где разместится штаб-квартира ООН, прошло в Черч-хаус в центре Лондона, и европейцы недобрали совсем немного. За размещение штаб-квартиры в Европе проголосовали 23 страны, а против — 25, включая и нашу. Две страны воздержались».
«Период длительной конфронтации»
Конечно, СССР хотел тогда сохранить боевое братство, выкованное в совместной борьбе с фашизмом на фронтах Второй мировой. Между прочим, буквально сегодня, 28 ноября, исполняется 80 лет со дня начала Тегеранской конференции «большой тройки» лидеров держав антигитлеровской коалиции — Иосифа Сталина (СССР), Франклина Рузвельта (США) и Уинстона Черчилля (Великобритания). С нее, как отмечал на той же конференции в ИСКРАН историк-американист из МГИМО Владимир Печатнов, начиналось настоящее коалиционное планирование ведения войны и полноценное членство СССР в клубе великих держав.
Вдумайтесь: а что если бы всего десятью годами ранее отношения между Москвой и Вашингтоном не были восстановлены? Состоялся бы тогда тегеранский саммит? И вообще: какие уроки для нас сегодняшних несет эта перекличка круглых дат?
Об этом, собственно, и шла речь на конференции в ИСКРАН, проведенной при поддержке Российского центра научной информации (РЦНИ). Тон ей задали научный руководитель института Сергей Рогов и профильный замглавы МИД РФ Сергей Рябков. Первый дал подробный ретроспективный обзор двусторонних отношений между Москвой и Вашингтоном, второй расставил сегодняшние политические акценты. Реалистичные, прагматичные и в целом, конечно, безотрадные, но все же не абсолютно беспросветные.
Основные выводы Рогова сводились к тому, что российско-американская конфронтация может затянуться на многие годы и даже десятилетия, угроза атомной войны резко возрастает, и наша задача — найти способы стабилизации отношений, снижения риска ядерного конфликта. В том же духе высказался и Рябков. «Россия и США вступили в период, как мы считаем, длительной конфронтации, выход из которой, как и 90 лет назад, видится в учете Вашингтоном сложившихся реалий на земле и готовности договариваться по-серьезному, — сказал он. — Имею в виду признание законных национальных интересов России в самом широком смысле этого слова».
«Звучит как фантазия, как утопия, — продолжал дипломат. — Но это императив, без чего мы не выстроим новую стабильность. Кстати, именно такой подход был заложен в основу проектов договоров с США и НАТО, которые продвигались в декабре 2021 — январе 2022-го».
Забегая вперед, сразу приведу американский взгляд на этот тезис — из программной статьи помощника президента США по национальной безопасности Джейка Салливана в свежем номере журнала Foreign Affairs. «Мы стремились предотвратить [украинский] кризис, давая России ясно понять, что в ответ США станут поддерживать Украину, и демонстрируя готовность к участию в переговорах о европейской безопасности, хотя Россия и не была серьезно на них настроена», — утверждает подручный Джо Байдена Салливан, считающийся одним из главных творцов внешнеполитического курса Вашингтона.
«Данность, из которой надо исходить»
На деле, как напомнил Рябков, «США не только развязали против России гибридную войну, которая ведется, судя по всему, до последнего украинца и [в которой] задачу нанести стратегическое поражение России никто не отменял, но и демонстрируют усиливающуюся нацеленность на смену власти здесь, организацию внутрироссийской смуты».
«Конфронтационный сценарий в этих условиях — данность, из которой надо исходить, — продолжал дипломат. — Имею в виду, что диапазон выбора с учетом настроя в Вашингтоне невелик. Сугубо негативный вариант — это дальнейшая эскалация, вплоть до — на дипломатическом направлении — разрыва предельно истончившихся двусторонних отношений. Либо менее драматическая опция: тотальное сдерживание России и Китая с элементами диалога в сочетании с активными попытками расколоть мировое большинство, не согласное с западным миропорядком, основанным на правилах».
Рябков не берется «прогнозировать, что именно возьмет верх». Однако для него «очевидно, что успешное завершение СВО — решающая предпосылка, condicio sine qua non, для того, чтобы в Вашингтоне скорректировали свое мышление и вспомнили о хорошо забытом опыте 1970-х годов, когда жизнь заставила признать противника, пусть и на короткий период, равным себе». «Этому придется американцам снова учиться, если они не хотят наступать повторно на вьетнамские, афганские и любые другие грабли», — сказал дипломат, отметив, что «на Украине, похоже, такой вариант далеко не исключен». «Тогда откроются перспективы: и в плане двусторонних отношений, и в плане практически ликвидированного, называя вещи своими именами, контроля над вооружениями, не говоря уже о возвращении к нормальным связям между нашими обществами и людьми», — продолжал он.
И подытожил: «Если мы действительно хотим сделать сказку былью, годовщина советско-американских отношений — все же повод не только посокрушаться, но и конструктивно помечтать, отталкиваясь от исторического опыта, когда взаимодействие выстраивалось с опорой на уважение и взаимный учет интересов». Актуальность этого исторического урока сохраняется в полной мере, и «к этому нужно идти, несмотря на все трудности».
Пройденный этап?
В комментариях эти слова, пожалуй, не нуждаются. Лучше просто вернусь к статье Салливана, из которой вроде бы явствует, что время «порядка, основанного на правилах» ушло или уходит в прошлое даже в глазах Белого дома.
«Соединенные Штаты достигли третьего этапа (phase) той глобальной роли, которую они взяли на себя после Второй мировой войны, — пишет помощник президента США. — На первом этапе администрация Трумэна заложила основы американского могущества (power) для достижения двух целей: укрепления демократий и демократического сотрудничества и сдерживания Советского Союза… На втором этапе, когда у США не было равного по силе соперника, сменявшие друг друга администрации стремились расширить возглавляемый США [миро]порядок, основанный на правилах, и установить форматы (patterns) сотрудничества по ключевым вопросам… Теперь же США находятся в начале третьего этапа: на котором они приспосабливаются к новому периоду соперничества в эпоху взаимозависимости и транснациональных вызовов».
Надо пояснить, что, по мысли Салливана, наступление этого нового этапа не предполагает «разрыва с прошлым или отказа от достигнутых результатов (gains)». Отличие от прежних стадий он видит в том, что прежде «взаимозависимость» с СССР и Россией у США была «очень мала» (very low levels), а теперь с Китаем она реально существует и в экономике, и в других сферах, включая «риски, проистекающие из [развития] искусственного интеллекта». Отсюда и «главный вызов» нового периода: «конкуренция в эпоху взаимозависимости».
И еще примечания к цитате: Гарри Трумэн сменил в Белом доме умершего в апреле 1945 года Рузвельта и во многом пересмотрел его курс. Именно он отдал приказ об атомных бомбардировках Хиросимы и Нагасаки, а в отношениях с СССР при нем началась холодная война. Статья Салливана озаглавлена «Истоки американского могущества: внешняя политика для изменившегося мира». Написана и напечатана она была до нынешнего всплеска напряженности на Ближнем Востоке; в исходном варианте автор даже хвастался «прогрессом» в данном регионе. Позже электронная версия статьи была «обновлена с учетом нападения ХАМАС на Израиль».
В плену иллюзий
И Рябков, и другие участники конференции в ИСКРАН сетовали на неспособность большинства нынешних американских политиков и экспертов не только правильно оценивать, но даже просто адекватно понимать и воспринимать развитие событий в современной России. Но к дискуссии подключались по ВКС и сами американцы, причем весьма авторитетные — экс-посол США в СССР Джек Мэтлок, бывший советник президента Джорджа Буша — младшего по России Том Грэм (он умудрился выйти на связь из поезда в Лондоне), почетный профессор-политолог Колумбийского университета в Нью-Йорке Роберт Легволд.
Всех их я знаю лично, с Легволдом мы знакомы по меньшей мере с 1987 года: во всяком случае, согласно справочной базе данных ТАСС, еще тогда он давал мне отклик на итоги очередного пленума ЦК КПСС, называя их «историческим шагом на пути коренной перестройки советского общества». Уже в то время он был видным советологом и возглавлял в Колумбийке профильный Гарримановский институт. Его я и попросил теперь мне объяснить, чего мы — Россия и США — до сих пор не понимаем в позициях друг друга, на его взгляд.
Он согласился, что вопрос ключевой, и прочитал в ответ десятиминутную мини-лекцию. Суть ее сводилась к тому, что Москва изначально заблуждалась, полагая, будто ее интересы, особенно в ближнем зарубежье, будут признаваться на Западе. Тот со своей стороны находился в плену иллюзии, будто Россия в силу слабости согласится на роль его младшего партнера. А теперь, по мнению Легволда, РФ заблуждается, думая, будто ее хотят разрушить, ведут дело к краху ее государственности. В свою очередь Запад убежден — и тоже, по мнению политолога, ошибочно, — что Россия и Китай стремятся упразднить миропорядок, основанный на правилах.
В чем заблуждение?
Когда я вник в рассуждения старого знакомого, у меня, честно говоря, зашел ум за разум. Вот он рассказывает, как за океаном спорят, в том числе и в правящих кругах, верит ли на самом деле президент России Владимир Путин в смертельную угрозу для нашей страны или для него это лишь способ мобилизации общественной поддержки; сам Легволд считает, что изначально такой уверенности не было, но со временем она появилась. Вот подчеркивает, что на Западе столь же «экзистенциальную» опасность видят в «решимости России и Китая разрушить международный порядок, основанный на правилах». Вот называет и то и другое «фундаментальной ошибкой» (mistake), глубоким «недопониманием» (misunderstanding) и заблуждением, т.е. «неверным пониманием» (misperception).
Но позвольте: это же все ровно так и есть, причем с обеих сторон. В Москве пресловутый западный «порядок» (помните, в фильмах про войну фашисты его называли «орднунг»?) и в самом деле хотят низвергнуть, поскольку считают несправедливым, недемократичным, неоколониалистским. И прямо и открыто говорят об этом с самых высоких трибун. На Западе хотят нанести России «стратегическое поражение» на поле боя и как минимум сменить режим в Москве. И тоже этого не скрывают: вспомните, к примеру, одиозное заявление Байдена про то, что Путин «не может оставаться у власти» (нарочно даю ссылку на «Голос Америки»). Его ведь с тех пор так никто и не опроверг; наоборот, хозяин Белого дома еще много чего нагородил в том же роде, пусть и не с такой прямотой.
Так в чем же тогда заблуждение? А если это, напротив, правильное понимание ситуации, то ведь в таком случае поладить по определению невозможно. В целом рассказ Легволда мне напомнил, во-первых, знаменитую оговорку Джорджа Буша — младшего: «They misunderestimated me», т.е. «меня недопооценивали», одновременно недооценивали и недопонимали. А во-вторых, тот случай, когда знакомый дипломат одной из постсоветских стран в сердцах сказал мне о чиновниках в Белом доме: мол, с ними невозможно нормально разговаривать — они друг с другом общаются такими же пропагандистскими штампами, будто выступают с трибуны на партсобрании.
Я тогда, помнится, подумал: как договариваться, когда одни верят своей пропаганде и ждут того же от других, а эти самые другие по определению не верят ни своей, ни тем более чужой? Но сообразил и то, что у американцев позиция все же более последовательная: если у нас одни слова для кухонь, другие — для улиц, то это не их проблема, а наша.
А теперь я насчет заблуждений спросил еще директора РЦНИ Олега Белявского. И он сразу мне сказал, что никаких заблуждений ни с нашей, ни с чужой стороны не видит. «Не надо упрощать ситуацию, все все понимают», — сказал руководитель центра, который прежде именовался Российским фондом фундаментальных исследований (РФФИ). «В то же время нельзя и закрывать один из последних каналов общения между нашими странами», — добавил он.
«Чтобы сохранялась человеческая популяция»
Поэтому РЦНИ продолжает поддерживать связи с международными научными организациями, в том числе американскими — как подчеркнул собеседник, «в первую очередь исходя из интересов нашей страны и российской науки». «Ведь субъектом научной дипломатии является не только государство, но и научная элита всех стран мира… а эта элита прежде всего заинтересована в том, чтобы на Земле сохранялась человеческая популяция», — сказал Белявский.
Вообще в дискуссии, проходившей под уверенным руководством и.о. директора ИСКРАН Сергея Кислицына, эта тема была сквозной. Эксперты — и наши, и американские — общим хором призывали к укреплению стратегической стабильности и международной безопасности, прежде всего ядерной. Рогов ставил вопрос о том, равносилен ли выдвинутый за океаном тезис о «возможности и необходимости одновременной победы над Россией и Китаем» отказу «от признания того, что ядерную войну нельзя вести». Звучали призывы к возобновлению нормального диалога на этом направлении между дипломатами, военными и неправительственными специалистами.
Академик Алексей Арбатов подчеркнул, что мы сейчас наблюдаем в неразрывной взаимосвязи «рост угрозы ядерной войны, набирающую темп гонку вооружений и распад системы контроля над вооружениями». Впрочем, на его взгляд, нет худа без добра, поскольку жизнь тем самым наглядно опровергает «лженаучную теорию» об отсутствии такой взаимосвязи, отдельные приверженцы которой «сейчас впервые в истории нашей страны открыто призывают к развязыванию ядерной войны».
И в других сферах вещи также назывались своими именами. Если, например, экономика США продолжает лидировать в мире по многим показателям, включая производительность труда, а Россия по размерам ВВП будет, как ожидается, к 2030–2050-м годам занимать 13–14-е место в мире, то нам это надо знать, понимать и учитывать. Кстати, Фёдор Войтоловский из ИМЭМО РАН, представлявший мировые прогнозы (в том числе и по российскому ВВП), подчеркивал, что для нас это в целом «очень неплохая» перспектива, а Америку и иже с ней будут все сильнее теснить не только Китай, но и Индия, Бразилия, Индонезия.
Never Say Never
В возможность нормализации отношений между Москвой и Вашингтоном в обозримой перспективе никто не верит (наверное, именно из-за нехватки оптимизма конференция не имела даже собственного названия, а только привязку к юбилейной дате). Грэм, например, однозначно заявил, что «никакой возможности для новой «перезагрузки» сейчас нет», а «реальный вызов» для обеих сторон заключается в переходе к «конструктивной конкуренции».
Помните, кстати, что и Салливан ожидает чего-то подобного — только не с Россией, а с Китаем? Это к вопросу о том, кто теперь для США постоянный визави. А в российско-американских отношениях временной горизонт для поворота к лучшему оценивался на конференции чуть ли не целыми поколениями. Об этом, в частности, упоминали двое бывших послов России в США — Владимир Лукин и Сергей Кисляк, которые тоже участвовали в дискуссии.
В принципе я с этим согласен. Но не забываю и о присказке: «Никогда не говори никогда!»
В истории бывает всякое: мы помним встречи лидеров антигитлеровской коалиции в Тегеране, Ялте и Потсдаме (и, по справедливому замечанию Алексея Громыко, «до сих пор во многом живем в тени» принятых там решений), но ведь и там персональный состав «большой тройки» менялся. А кем и в какой конфигурации будут определяться очертания нового мироустройства на нынешнем историческом этапе, пока никому знать не дано.
Да и вообще: орел на российском гербе — двуглавый. И страна у нас такая, что на востоке нам до Америки куда ближе, чем на западе.
