РОССИЯ И МИР
Анатолий Торкунов, Федор Войтоловский, Валерий Гарбузов, Сергей Кислицын, Александр Дынкин
Российские «мозговые центры» в глобальном измерении
В рамках совместного проекта ИМЭМО РАН им. Е.М.Примакова и «Интерфакса» «Россия и мир: профессиональный разговор» состоялась очередная экспертная встреча, приуроченная к публикации ежегодного мирового рейтинга аналитических центров Global Go To Think Tank Index Reports 2020 на тему «Российские «мозговые центры» в глобальном измерении».
Во встрече участвовали:
— ректор МГИМО МИД РФ, академик РАН Анатолий Торкунов;
— директор ИМЭМО РАН им. Е.М.Примакова член-корреспондент РАН Федор Войтоловский;
— директор Института США и Канады Валерий Гарбузов;
— старший научный сотрудник ИМЭМО РАН им. Е.М.Примакова Сергей Кислицын.
Модератором был президент ИМЭМО РАН им. Е.М.Примакова, академик РАН Александр Дынкин.
Открывая встречу, Александр Дынкин подчеркнул, что результаты этого рейтинга весьма престижны. В него вошли три российских центра: ИМЭМО РАН имени Е.М.Примакова, Московский Центр Карнеги и МГИМО. По его мнению, эти результаты свидетельствуют о том, что российские и международные исследования, несмотря на неизбежную ангажированность экспертов и составителей этого рейтинга, пользуются достаточно высокими авторитетом и уважением в мире. В оценочной процедуре участвовали почти четыре тысячи экспертов, и они отбирали лидеров из огромной базы данных, которая включает 11 тысяч структур из 180 стран мира.
Вообще в номинации рейтинга, а их довольно много, вошла 31 российская структура, что является очень высоким показателем, подчеркнул он.
Модератор предоставил слово Сергею Кислицыну, который пояснил, что такое «мозговые центры».
«Мозговой центр» – пятая власть лучше?
Под «мозговыми центрами» в России подразумеваются организации, выполняющие фундаментальные и прикладные исследования актуальных экономических, международно-политических и общественных проблем. Исследования проводятся и в университетах, но в отличии от них основной продукцией классических «мозговых» центров являются фундаментальные монографии и статьи, а также экспертные доклады и аналитические записки, они участвуют и в формировании долгосрочных программ развития.
Докладчик подчеркнул, что «мозговые» центры являются также поставщиками не только аналитической информации, но и кадров, имеющих хорошую подготовку в экспертно-аналитической сфере. Такой феномен он назвал «вращающимися дверьми». Это когда происходит обмен сотрудниками между государственными структурами и исследовательскими организациями.
Академик Дынкин чуть позже привел в пример статью на сайте китайской газеты «Гуанмин Жибао», в которой призывают шире развивать этот принцип «вращающихся дверей»: когда чиновники на какое-то время переходят на работу в эти центры, а затем снова возвращаются на государственную службу.
Ценность «мозговых центров» еще и в том, продолжал Кислицин, что они участвуют в поиске компромиссов для разрешения острых межгосударственных споров. Известно, что дипломаты достаточно часто скованны в своих возможностях при ведении переговоров, а ученые при этом могут позволить себе спокойно искать компромиссы для разрешения острых межгосударственных споров. В мире это называется «вторым треком». В отличие от «мозговых центров» существуют различные лоббистские организации, которые имеют заранее заданный угол зрения и пытаются упаковать свои интересы в эти рекомендации. В отличие от «мозговых центров» такие организации, сказал он, называются «фабрикой слов».
К сожалению, из-за нехватки средств «мозговые центры» в последние десятилетия чаще всего создаются под целевые исследовательские проекты. Но недофинансирование — это проблема не всех стран. Например, за последнее время резко увеличилось количество таких организаций в развивающихся странах. Особенно это относится к Китаю и Индии.
Конечно, тот факт, что в номинации вышла 31 российская структура — это значительный успех, но, к сожалению, существует большое количество номинаций, в которых российские организации отсутствуют в принципе. Причем отсутствуют в таких важнейших направлениях, как энергетика, экология, национальное и глобальное здравоохранение, политика в области науки и технологий, продовольственная и водная безопасность.
Фабрика мыслей или фабрика слов?
Модератор, академик Дынкин напомнил, что одна из первых публикаций на русском языке, посвященная этой теме, называлась «Фабрика мыслей». Но существует еще и выражение «Фабрика слов». В отличии от think tans (фабрика мысли) такие talk tanks можно назвать фабрикой слов. С его точки зрения классический «мозговой центр» обязательно выпускает монографии.
Это касается и тех, кто был приглашен для участия в дискуссии. Среди них — руководитель МГИМО академик Анатолий Торкунов.
Однако, помимо монографий, есть еще и научные журналы, но и здесь не все гладко. Академик подверг критике тот факт, что в России в последние годы оценивают деятельность научно-исследовательских институтов и университетов по количеству публикаций в крупных журналах. По его мнению, это ведет к искаженной оценке подлинного вклада, проводимой в России исследовательской работы.
Он считает, что наши экспертные работы сегодня недооценены. Причины тому, подчеркнул он, не в идеологических или политических составляющих, а в том, что сегодня основная мировая наука публикуется на английском языке. При этом он обратил внимание на Китай и вспомнил слова Дэн Сяопина, который как-то сказал, что «Китай от всего мира отделяет не Великая Китайская стена, а иероглиф!» Так вот, сегодня китайские исследования публикуются на английском языке, поэтому их работы достаточно широко известны за рубежом. Он считает, что в России надо предпринять какие-то кардинальные меры для перевода статей на английский язык, потому что самые интересные исследования порой доступны только российским читателям.
Он с гордостью сообщил, что МГИМО входит не только в тройку лучших исследовательских центров, но и в десятку лучших исследовательских центров, работающих на базе университетов, и занимает там восьмое место.
Три этапа развития центров
Директор ИМЭМО, член-корреспондент РАН Войтоловский подчеркнул, что «мозговые центры» никогда не были отстраненной академической субстанцией. Их деятельность напрямую связана со стоящими задачами государственного управления с проведением внешней политики, с экономическим развитием. Вот почему их появление приходится на период ведения колониальных войн и захватов. Например, такие центры появились, когда Британская империя укрепляла свои позиции. Закономерно также, когда Российская империя обратила свой взор на восток, то в стране появился Институт востоковедения.
Следующий этап развития этих научных структур приходится на период между двумя мировыми войнами. Это период, когда развитие капитализма и в США, и в Западной Европе привело к усилению конфронтации с советской системой. Он объяснил этот фактор тем, что все лидеры межвоенного периода осуществляли активную внешнюю политику. А чтобы видеть системную картину мира необходимо обрабатывать огромное количество информации самого разного толка. В частности, когда американскому капиталу стали нужны европейские рынки, то американские картели в большей степени даже чем государство, опирались на научные знания.
Третий этап развития «мозговых» центров, по его мнению, связан с «холодной» войной. Тогда появились структуры, которые были непосредственно вовлечены в экспертно-аналитическое обеспечение советско-американской конфронтации. В связи с этим, такие консультационные организации появлялись и у союзников США.
Что касается СССР, то у него была своя линия развития научных структур, и опиралась она на преемственность в области экспертизы и профессионального анализа, идущего еще со времен Российской империи.
По его мнению, сейчас ожидается новый глобальный этап развития «мозговых центров», причем не только на национальном уровне, но и на международном.
Конечно, большинство «мозговых центров» работают и на правительство своих стран, и на крупные корпорации, но при этом они являются очень важным субъектом международной коммуникации. Этим и объясняется взлет появления «мозговых центров» в Азии, в частности, в Китае, Индии. Например, в Китае ЦК КПК уделяет особое внимание научно-экспертным структурам и рассматривает их не только как источник идей и аналитики для своей внешней политики, но и как инструмент китайского влияния.
И оказались правы!
Академик Дынкин в связи с этим заметил, что «мозговые центры» выпускают очень важные монографии. В частности, он показал только что вышедшую монографию академика Арбатова, посвященную стратегической стабильности. Он подчеркнул далее, что Алексей Арбатов, Сергей Рогов, Федор Войтоловский в последние годы непрерывно били тревогу и доказывали американцам необходимость продления СНВ-3. И мы недавно увидели, подчеркнул он, что они оказались правы.
Директор Института США и Канады Валерий Гарбузов считает, что наибольшее развитие и влияние «мозговые центры» приобрели в Соединенных Штатах Америки. Он выразил согласие с мнением, что они возникают, когда государство начинает проявлять активную политику, особенно на мировой арене. Ярким примером этому, опять-таки, является Китай, в котором буквально, «как грибы» за последние годы возникли крупные, средние и маленькие «мозговые центры».
Убедить прислушаться не всегда просто
Хотя все и во всех странах, продолжал он, осознают необходимость научной экспертизы, но при этом процесс формирования решений развивается не всегда гладко и не всегда основывается на объективных реалиях. В него вмешиваются и политические амбиции лидеров, и даже может быть просто неопытность и незнание какого-то фактического материала. В таком случае у членов «мозговых центров» стоит задача убедить тех, кто принимает решения, что они должны приниматься в том или ином ключе. Это не так-то просто.
Он отметил, что очень часто власть пытается использовать деятельность центров избирательно, как правило тогда, когда возникают сложности и трудности. Общее мнение всех членов «мозговых центров» в мире сводится к тому, что необходимо создавать такую систему, при которой практически все политические решения, которые касаются внешнеполитического поведения государств, постоянно должны сопровождаться экспертизой и экспертным анализом, и не спорадически, а постоянно. Он считает, что это очень важно и для нашей страны.
Сейчас необходимо не только изучение крупных международных проблем и глобальных центров политики, но и изучать положения в отдельных регионах мира. Это связано с тем, что очень многие процессы переключаются туда, и они становятся своеобразными магнитами.
Он подчеркнул, что, конечно, беспроблемного существования не бывает, но проблемы так или иначе должны решаться. Вместе с тем он отметил, что не всегда политические действия властей согласуются с мнением экспертов и аналитиков. Но последствия такой безэкспертной оценки иногда бывают очень тяжелыми. И тогда заинтересованные лица и учреждения обращаются за экспертизой, но экспертизу нужно уже делать в сложившейся ситуации. Чтобы этого не было, экспертиза должна присутствовать всегда. Более того, эксперты должны показывать и несколько вариантов возможного результата от тех или иных действий, от проведения той или иной политики. Если не видеть, к чему в конечном итоге приведут какие-то определенные шаги, то положение можно только ухудшить.
Академик Дынкин поддержал вывод предыдущего выступающего о том, что без фундаментальной проработки нельзя заниматься прикладным анализом и давать какие-то практические рекомендации. Я думаю, подчеркнул он, это очень важно, потому что именно теоретические знания позволяют эксперту быть носителем научного мировоззрения. Научное мировоззрение, на мой взгляд, очень важно в эпоху массированных фейкньюс и конспирологии.
Если профессор в университете может написать блестящую статью и издать ее в хорошем журнале и потом заниматься другой темой, то сотрудник «мозгового центра» должен участвовать и в общественно-политической дискуссии, и в закрытых консультациях и отстаивать свою точку зрения, если он в ней убежден.
Идеальный сотрудник — это кто?
Обращаясь к участникам дискуссии, он попросил ответить на вопрос: как бы они описали модель идеального сотрудника «мозгового центра», и что самое трудное в работе руководителя таких центров.
Академик Торкунов считает, что идеальный сотрудник — это человек баланса, тот, кто сочетает большую искреннюю увлеченность с ответственностью; человек, готовый к открытому поиску, поиску новых знаний и с радостью готов поделиться своими интеллектуальными находками. С другой стороны, он несет ответственность не только перед университетом или институтом, но и за исполнение своих обязанностей. Но такой сотрудник, подчеркнул он, должен иметь возможность и для личной жизни. А для этого руководитель должен создать такую творческую атмосферу, которая позволит и выполнять свои обязанности, и не забывать о жизненных необходимостях.
Торкунов отметил далее, что в разных странах в разные эпохи «мозговые центры» играли роль серьезных и независимых от власти организаций. Но как только администрация или правительство отказывались от сотрудничества с этими центрами в поисках правильного решение, то наступала катастрофа. Он привел мнение своих американских коллег, которые считают, что политика Соединенных Штатов на Ближнем Востоке и ошибки, которые были сделаны там, связаны с тем, что государственный департамент не прислушивался к рекомендациям, которые исходили от специалистов по Ближнему Востоку. Кстати, это касается не только Ближнего Востока, но и того же договора СНВ-3.
Кто определил американскую политику: ученый или пиарщик?
Модератор, академик Дынкин напомнил старую историю, связанную с политикой Кондолизы Райс. Она в свое время выступила с идеей «Большого Ближнего Востока». Смысл ее идеи заключался в том, что если «где-то подтолкнуть, подвинуть или свергнуть пару диктаторов», то Большой Ближний Восток станет пространством либеральной демократии. И это при том, что в Соединенных Штатах есть блестящие арабисты, которые в штыки встретили эту достаточно банальную и непродуманную идею.
И оказалось, что автором идеи был один пиарщик, причем пиарщик средней руки. К нему обратился госдеп, и он развил эту идею, опираясь на опыт Центральной и Средней Европы. Вот так бывает, когда научная мысль и научное мировоззрение уходят на дальний план, подчеркнул академик.
Директор ИМЭМО Войтоловский считает, что самое трудное в работе «мозгового» центра — это работа с людьми. Ученые, эксперты высокого уровня — это развитые самостоятельные личности с широким кругозором, с глубочайшими знаниями в своих отраслях. При этом нужно так организовать работу, чтобы эти самостоятельные яркие личности могли работать вместе для общего дела.
И еще одна сложность — это подбор кадров. Необходимо понимать, какие в будущем вопросы, проблемы и какие специалисты в каких областях будут востребованы. Он считает, что идеальный сотрудник мозгового центра — это тот человек, который обладает знаниями и компетенцией для создания фундаментальных научных работ, статей и монографий, но при этом может быстро сориентироваться в текущей международной ситуации и написать аналитическую записку. Она станет основанием для рекомендации правительству принять те или иные конкретные решения. При этом необходимо, чтобы такой человек мог выступать публично, мог общаться со средствами массовой информации и участвовать в крупных международных мероприятиях. Это очень важно, потому что так называемая «дипломатия второго трека», то есть неформальный научно-экспертный диалог становится важнейшей частью внешней политики любой современной сильной державы.
Академик Дынкин при этом вспомнил слова лауреата Нобелевской премии Василия Леонтьева. Он говорил так: «Наша задача — готовить как повара, наша задача — готовить очень качественное меню, в котором должно говориться, что при выборе такого сценария результаты могут быть такими, а другой — приведет к таким результатам. И отдать его политикам, а их дело выбирать из этого меню, что им нужно».
Вывод – надо больше общаться!
В завершение модератор академик Дынкин призвал всех усиливать взаимодействие и коммуникацию с обществом. Особенно это важно в информационной сфере. Если посмотреть на работу с точки зрения политической экономики, средства поступают из бюджета, а поэтому то, что производится, можно назвать общественным благом. В связи с этим он заявил о необходимости налаживать связь с обществом и устраивать больше экспертных встреч.
