РОССИЯ КАК БОЛЬШАЯ КАЗАРМА
Какую идеологию генералы пытаются продвинуть в армии, а заодно и во всей стране
«Итак, военный путь — единственно надежный в решении любой проблемы. Так почему же не построить всех граждан в армейские колонны и не двинуть их побатальонно в светлое будущее?»
Надо порадоваться тому, что заместитель министра обороны, начальник Главного военно-политического управления Вооруженных сил генерал-полковник Андрей Картаполов вознамерился идти в Госдуму. Объясняя корреспонденту «Аргументов и фактов» свое решение, он предельно ясно описал будущее России, к которому, по его мнению, следует стремиться: «У нас в армии ты знаешь, что будет завтра, поэтому у военного человека есть уверенность в будущем, которая передается его семье. Люди четко знают, как устроена жизнь, куда двигаться дальше. На гражданке этого нет. Я хочу попробовать приложить это ко всему обществу».
Подобно тому, как Журден не знал, что говорит прозой, генерал Картаполов, разумеется, не подозревает, что ему удалось предельно кратко и ясно сформулировать определение для явления, именуемого милитаризмом. Выдающиеся ученые мужи до генерала потратили немало усилий, чтобы определить, что такое милитаристское государство. Так одни считают, что это государство, где общественное мнение отдает предпочтение военному подходу к решению проблем, стоящих перед страной (Герхард Риттер). Другие полагают, что важнейшей характеристикой является то, что военные отношения и военные ценности глубоко проникают во все сферы жизни общества (Вилфред фон Бредов). Наконец, третьи видят милитаризм в «склонности высших кругов … к поиску военных решений политических конфликтов и готовность низших слоев принимать такие решения» (Энтони Гидденс).
Несложно заметить, что все эти определения подходят к современной России. Последние лет семь развязывание военных действий или угроза их развязать стали привычным ответом Кремля на внешнеполитические вызовы. Российские власти рассматривают противоречия на международной арене через призму якобы существующих у Запада намерений сломать военный паритет, не утруждая себя доказательствами того, что такие намерения присутствуют на самом деле. Так, присоединение Крыма и развязывание секретной войны на Донбассе Москва оправдывала стремлением воспрепятствовать осуществлению якобы имевшихся у НАТО планов разместить базы на Украине. Вопреки мировому опыту руководители страны уверяют, что развитие военных программ приведет к технологическому рывку. Дмитрий Рогозин в бытность вице-премьером настаивал, что оборонно-промышленный комплекс должен стать драйвером развития экономики РФ. Под прикрытием борьбы с «агентами Запада» осуществляется подавление гражданских прав и свобод. Итак, военный путь — единственно надежный в решении любой проблемы. Так почему же не построить всех граждан в армейские колонны и не двинуть их побатальонно в светлое будущее?
Советский опыт
Дело за малым — убедить в этом население страны, которое на собственном опыте прекрасно знает: как только армия становится главным институтом в стране, тут же приходит пора «тягот и лишений», который военные уставы обещали всякому защитнику Отечества. Ровно три года назад, в августе 2018-го, Кремль воссоздал Главное военно-политическое управление, которое вроде бы должно было духовно окормлять лишь российское воинство. Но теперь его руководитель желает воспитывать всю страну. То есть добиться положения, которым и в Советском Союзе не обладал легендарный ГлавПур — Главное политическое управление Советской Армии и Военно-Морского Флота.
ГлавПур представлял собой один из важнейших и наиболее консервативных идеологических институтов тоталитарного государства. Он предназначался для идеологического контроля армии в полностью милитаризированном советском обществе. Он руководил тысячами замполитов в войсках, ставших героями бесчисленных анекдотов (армейский командир живет по принципу «Делай как я», замполит — «Делай, как я говорю»). Но анекдотами дело не ограничивалось. При том что офицерство было плотью от плоти советской власти и поэтому исключительно лояльно, наследники комиссаров нуждались в «борьбе за чистоту рядов», чтобы оправдать свое существование. Посему единомыслие крепили грубым вмешательством в личную жизнь, выдумыванием идейных грехов, которые не существовали в действительности.
Например, чтобы развестись, каждый офицер должен был пройти унизительную процедуру заседания парткома и обязательно получить выговор по партийной линии, что на некоторое время (а иногда навсегда) становилось препятствием для повышения по службе или получения следующего звания. Политдонесения, частенько напоминавшие обыкновенные доносы, в одночасье ломали карьеры и калечили судьбы боевых командиров. Характеристики на высших офицеров регулярно направлялись их собственными заместителями по политработе во всесильный отдел административных органов ЦК КПСС, который имел решающее слово при назначении на должность. А ГлавПур считал своей обязанностью бдить уже в масштабах всей оборонной сферы без малейшего изъятия. Критерии «идейности» были тут куда жестче стандартных советских. Достаточно вспомнить, как главпуровские чиновники умудрялись найти крамолу даже в сочинениях сверхлояльного писателя Константина Симонова.
Именно поэтому ГлавПур бесславно сгинул сразу же после развала СССР. О нем в армии совершенно не жалели. В 90-е появилось безликое и совсем невлиятельное Управление воспитательной работы. Замполиты превратились в «помощников» по воспитательной работе с неясными функциями. Совсем скверные времена для офицеров по идеологии наступили с приходом на должность министра обороны Анатолия Сердюкова (который и провел радикальную реформу Вооруженных сил). Служивший рядовым в Советской Армии, он не испытывал никаких сантиментов по отношению к военным воспитателям. Тем более, что в Вооруженных силах США и других западных стран, к опыту которых он присматривался, никаких офицеров-воспитателей нет вовсе. Посему именно с них в 2009-м начались широкомасштабные сокращения. Из 17 с половиной тысяч военных воспитателей, работавших в армии и на флоте в 2008 году, к 2010-му было сокращено более 12 тысяч. Но помимо полной ликвидации 70% таких должностей, около 30% оставленных в штатах были переведены из офицерских в гражданские. А сам ГУВР перешел в подчинение Главному управлению кадров (ГУК).
Эпоха Шойгу: ренессанс ГлавПура
Однако Сергей Шойгу, обладающий куда большим, чем Сердюков, умением улавливать пожелания «высших сфер», как только занял министерский пост, стал говорить о необходимости поднять статус «воспитателей». Еще в феврале 2013-го Шойгу объявил о возвращении должностей заместителей командиров по воспитательной работе: «Считаю их наличие обязательным, будем восстанавливать. Однако принципиально важно готовить воспитателей, а не относиться к ним как к «рудименту советского времени». Нельзя допустить, чтобы в армии воспитатель был «замом по общим вопросам». Это должен быть профессионал. Он обязан знать, как живет солдат, чем живет, кто из личного состава курит, кто пьет, какая у ребят дома обстановка. Он должен уметь работать с душой солдата…» Уже из этой цитаты видно, что, как ни старался министр избавиться от «рудиментов советского прошлого», недрогнувшая рука какого-то отставного политработника уверенно вписала в интервью министра суконные фразы про душу солдата.
Однако потребовалось пять лет, чтобы ситуация созрела для воссоздания органа идеологической обработки Вооруженных сил. И новый «орган» сразу получил бюрократический статус, сопоставимый не с жалким управлением по воспитательной работе, а с советским ГлавПуром. Возглавлять его поставили целого генерал-полковника (ГУВРу хватало просто полковника), причем в должности целого замминистра. Военно-политическое управление не входит в структуру органов Минобороны, а является самостоятельной частью структуры Вооруженных сил. Такой уровень до него имели лишь Главное управление боевой подготовки и Главное управление вооружений. За три года была воссоздана иерархия политработников — от заместителей командующего округа (в генеральском звании) до замполитов роты. Военный университет готовит все новые кадры работников.
Таким образом, удалось создать уменьшенную копию советского аппарата идеологической обработки вооруженных сил. Но есть и проблема — этот аппарат не вооружен официально принятой идеологией, иметь которую пока что запрещает Конституция. Впрочем, сразу после назначения на должность Картаполов не видел здесь проблемы. «Наша идеология должна основываться, во-первых, на истории Родины и своего народа, во-вторых, на исторических и культурных традициях», — поведал он ничтоже сумняшеся. Мало этого, он уже тогда заявил, что «идеология, которая сегодня зарождается на наших глазах, получит апробацию в армейской среде. Если впоследствии она окажется востребована государством, мы будем только рады». При этом у генерала не было никаких сомнений относительно главного источника этой новой идеологии: «Возрождение Российского государства, как мы видим, продолжается через возрождение православной веры». Картаполов не собирался ограничиваться пределами Российской Федерации: «То, что сейчас происходит в Сирии, можно считать очередным актом войны за ясли Господни». То есть генерал всерьез считал сирийскую гражданскую войну продолжением противостояния православной и католической церквей, которое дало повод для позорной Крымской войны 1853–1856 годов.
С помощью Михалкова и Прилепина
За три минувших года эта идеология обрела вполне ясные очертания — это странная смесь мифов о Великой Отечественной войне с наиболее примитивной фундаменталистской интерпретацией православия. Ничего иного люди, большую часть жизни исправно сдававшие зачеты по научному атеизму и истории партии в бесчисленных «институтах марксизма-ленинизма», придумать не могли. Воплощением их понимания идеологии стал гигантский, окрашенный в цвет хаки Главный храм Вооруженных сил. Это храм, для которого бог — не Иисус, а государство в его современном воплощении. Не зря же там появились — а после скандала были удалены — мозаики с ликами нынешних руководителей партии и правительства, а также Иосифа Сталина. Деятельность Главного военно-политического управления является по существу воплощением в жизнь фантасмагории Владимира Войновича. Отец Звездоний, «генерал-майор религиозной службы, первый заместитель по духовному окормлению» материализуется в интервью Картаполова буквально на наших глазах. Равно как замена Бога на «Гениалиссимуса» и создание новой религии, основанной на «пятиединстве народности, партийности, религиозности, бдительности и госбезопасности».
Однако для новой идеологии этого недостаточно. Недостаточно, чтобы решить главную задачу, которую формулирует Картаполов: «формирование информационного иммунитета к чуждой идеологии, к тому, что пытаются вбросить и что может разъедать сознание личного состава». Здесь обращений к божественному может не хватить. И Картаполов посылает в бой свой главный резерв. «Широко используем, к примеру, передачи наших публицистов, экспертов. Например, цикл «Бесогон» Никиты Михалкова. Посадили солдат, показали серию, обсудили. И это работает. У них есть интерес. Используем «Уроки русского» Захара Прилепина», — делится он опытом. То есть в промывании мозгов современным комиссарам приходится опираться на наиболее густопсовых публицистов. Российских военнослужащих воспитывают поклонники теорий заговоров и борцы с «укрофашистами».
А вот отечественная литература на идейном фронте явно дает слабину. Ну никак не выдерживает требуемого градуса патриотизма. «Стараемся меньше давать текстового материала … это уже никому не интересно», — с печалью констатирует Картаполов. При этом в состоящем из 19 книг списке для обязательного чтения военнослужащих (есть и такой) идейно выдержанные Проханов и Карпов вынуждены соседствовать с Борисом Васильевым, Львом Толстым, Григорием Баклановым и даже Виктором Некрасовым. А уж в списке рекомендованной литературы можно и вовсе обнаружить «Белую гвардию» Булгакова вместе с «Жизнью и судьбой» Гроссмана. Даже в утвержденном министром обороны перечне обязательных фильмов среди киноподелок последних лет фигурирует «Обыкновенный фашизм» Михаила Ромма, из-за которого функционеры советского ГлавПура покрывались красными пятнами. А также «Белорусский вокзал». Скажу честно, просматривая эти списки, я испытывал даже гордость за родную культуру. Ну никак не вписывается она в одномерный мир пропагандистов. Создала такие произведения, которые нельзя не включить в обязательные списки, даже если эти книги и фильмы не соответствуют кондовому патриотизму Картополова.
Главное же, в чем недорабатывают генералы от идеологии: они пока что опасаются представить картину желаемого будущего. Видимо понимают, что превращение России в гигантскую казарму вряд ли вдохновит подведомственное население. Но генерал Картаполов обещает устранить этот недостаток. Если так, то нас ждут новые войны за ясли Господни.
