РУССКОЕ БЛЮДО В КИТАЙСКОМ МЕНЮ
Российский Совет по международным делам
Инновационный российско-китайский стратегический подход к продовольственной безопасности может стать важным измерением формирующегося мирового порядка
Когда в середине этого месяца Владимир Путин направлялся в Пекин, многие наблюдатели предсказывали, что он вернется в Москву с еще одной энергетическим мегапроектом в кармане. Однако самое яркое достижение российско-китайского двустороннего диалога на полях III форума «Один пояс, один путь» оказалось несколько иным. Стороны договорились о значительном увеличении экспорта российской сельхозпродукции в Китай — в течение ближайших восьми лет этот экспорт должен выйти на уровень в 25 млрд долл.
25 миллиардов долларов — очень значительная, хотя и не сказать, чтобы совсем уж ошеломляющая на фоне сверхкрупных нефтяных и газовых контрактов цифра. Тем не менее эта новая российско-китайская договоренность является чем-то большим, чем просто очередным шагом в направлении диверсификации двусторонней торговли между двумя соседними странами. Речь также идет о создании принципиально нового фундамента для строительства двусторонних отношений на долгие годы вперед.
Не стоит забывать, что Пекин уже приступил к переходу к «зеленой» энергетике, а это значит, что потребление углеводородов в Китае, скорее всего, достигнет пика к концу текущего десятилетия и затем начнет постепенно снижаться, вплоть до выхода на нулевые выбросы углекислого газа к 2060-ым годам. Параллельно, а, скорее всего, опережающими темпами начнет падать китайский импорт угля, нефти и газа. В то же время растущий средний класс Китая столь же неизбежно будет менять структуру потребления продовольствия в направлении более качественных, разнообразных и дорогих продуктов. Динамично развивающийся внутренний продовольственный рынок КНР открывает новое окно возможностей для потенциальных зарубежных поставщиков, в том числе и для России.
В 2022 году общий китайский импорт продовольствия составил впечатляющие 236 млрд долл. (или почти 30% от общего потребления продовольствия в стране), превратив Китай в крупнейшего импортера продовольствия в мире. Конечно, руководство Китая должно не забывать и о вопросах национальной продовольственной безопасности, поэтому некоторые существующие сегодня протекционистские меры в сельском хозяйстве, скорее всего, останутся неизменными в обозримом будущем. С другой стороны, продовольственная безопасность всегда тесно связана с геополитикой. В течение долгого времени большая доля китайского продовольственного рынка приходилась на долю Соединенных Штатов, но нынешние торгово-экономические трения между двумя странами сигнализируют о том, что в ближайшие годы этот рынок будет в значительной степени перераспределен. Собственно говоря, такое перераспределение уже идет. Россия, наряду с Бразилией, Аргентиной и другими ведущими незападными сельскохозяйственными экспортерами, получила свой шанс.
Судя по всему, китайская сторона приветствовала бы более тесное взаимодействие с Россией в области сельского хозяйства. Накануне визита президента Владимира Путина в Пекин Китай принял важное решение о снятии ограничений на российскую свинину, чего российские экспортеры мяса ждали с начала нынешнего столетия. Свинина, как известно, является важной составляющей традиционной китайской диеты, и Россия сегодня производит больше свинины, чем ее внутренний рынок способен потребить. Эксперты прогнозируют, что через несколько лет (при том понимании, что согласование остающихся технических вопросов займет еще, как минимум, полтора-два года) экспорт российской свинины в Китай может легко достичь 200 тыс. тонн в год и даже больше, превратив Россию в одного из основных поставщиков этого продукта в Китай. Еще одним важным шагом может стать отмена или ослабление существующих ограничений на импорт российской озимой пшеницы, что также даст серьезный толчок экспорту российского продовольствия в Поднебесную.
Сельское хозяйство России в настоящее время переживает бум, как и российский экспорт продовольствия, который за последние двенадцать лет увеличился почти в три раза. Однако сегодня на долю Китая приходится лишь девятая часть всего российского продовольственного экспорта (в стоимостном выражении — 5 млрд из 45 млрд долл.), что ставит Китай на один уровень с Турцией или с Евросоюзом. Учитывая масштабы китайского внутреннего рынка, перейти от 5 миллиардов к 25 миллиардам — цель очень амбициозная, но не запредельная.
Российское растительное масло, рыба и морепродукты, наряду с молочными продуктами и конфетами, уже хорошо известны в Китае. Наиболее сложной задачей является увеличение доли России в китайском рынке сои, которая сегодня составляет более четверти всего китайского импорта продовольствия. Миллион тонн соевых бобов, которые Россия ежегодно поставляет в Китай, может показаться впечатляющей цифрой, но она составляет всего 1% от общего годового импорта сои в Китай. Увеличение доли России хотя бы до 2% всего китайского импорта сои уже было бы очень значительным достижением.
Разумеется, это сотрудничество не должно быть улицей с односторонним движением. Китай вполне мог бы нарастить экспорт в Россию современной сельскохозяйственной техники и оборудования для пищевой промышленности. Китайская кухня в России так же популярна, как и в любой другой стране мира, а возможности китайского кейтеринга в России — от стрит-фуда до элитных ресторанов — очень широки. Следует также добавить, что сотрудничество в сельском хозяйстве, пищевой промышленности, фасовке, перевозке продовольственных товаров и общественном питании почти по определению включает в себя участие в этих процессах многочисленных компаний малого и среднего бизнеса. Такое участие стимулирует не только экономическое, но и социальное и человеческое взаимодействие — возможно, в гораздо большей степени, чем сотрудничество такого же масштаба в энергетической или оборонной сферах.
Расширенное партнерство в сельском хозяйстве, несомненно, окажет преобразующее влияние и на трансграничную логистику и транспорт. Сегодня большая часть российского экспорта продовольствия проходит через терминалы портов Черного и Азовского морей, что делает маршруты транспортировки до восточного побережья Китая избыточно протяженными, не говоря уже о сопутствующих рисках безопасности. Новый сухопутный зерновой коридор в Китай, когда он будет завершен, станет мощным стимулом для экономического и социального развития сельскохозяйственных территорий востока России.
Все эти прямые выгоды для двух стран от расширения взаимодействия в сфере сельского хозяйства представляются достаточно очевидными. Однако китайско-российское продовольственное сотрудничество не должно ограничиваться только двусторонней торговлей или трансграничными инвестициями. В конце концов, ни одна из двух стран не сталкивается с перспективой критической нехватки продовольствия: Россия пережила свой последний голод в начале 1930-х годов, Китай — в начале 1960-х годов. Между тем для многих регионов глобального Юга угроза голода до сих пор остается повседневной реальностью. А это значит, что Москва и Пекин могут и должны заняться фундаментальной проблемой глобальной безопасности, которая, скорее всего, станет одним из важнейших глобальных вызовов XXI века.
Повестка дня в области продовольственной безопасности содержит множество вопросов, включая повышение урожайности базовых сельскохозяйственных культур и расширение их ассортимента, сокращение пищевых отходов, связанных с переработкой, транспортировкой и хранением продуктов питания, разработку и согласование универсальных стандартов в отношении ГМО, создание глобальных и региональных продовольственных резервов, прогнозирование урожаев в общепланетарном масштабе, управление глобальными ценами на продовольствие, обучение фермеров, техническое перевооружение аграрного сектора в странах глобального Юга и так далее. Нетрудно предсказать, что по мере ускорения климатических изменений продовольственная проблема будет все более обостряться в различных уголках нашей планеты. Для начала Москва и Пекин могли бы сосредоточиться на укреплении продовольственной безопасности в регионах своего общего соседства, таких как Центральная Азия и Афганистан, а также в таких регионах, как беднейшие страны Южной Азии и Африканского Рога.
Россия и Китай могли бы совместно работать по этим и другим вопросам продовольственной безопасности, продвигая новую продовольственную повестку дня в рамках ФАО, ПРООН, БРИКС, ШОС и других многосторонних организаций, в которых они участвуют. Это было бы существенным вкладом в повышение управляемости глобальной социально-экономической системы, от которого могло бы выиграть все международное сообщество. Решение проблем продовольственной безопасности так или иначе позитивно затронуло бы и такие острые «смежные» проблемы как энергетическая безопасность, дефициты водных ресурсов, сохранение биоразнообразия, управление природными рисками и т. п. Можно без преувеличения заключить, что инновационный российско-китайский стратегический подход к продовольственной безопасности стал бы важным измерением формирующегося мирового порядка, который сегодня активно продвигают и Москва, и Пекин.
Впервые опубликовано на английском языке в Global Times.
