СВЯТОЕ НАИВНОЕ ВРЕМЯ
О самой смелой попытке перестроить Россию и ее журналистику
В год 30-летия распада СССР и создания независимого российского государства, который неожиданно для многих начался с нового расшатывания системы, подрыва устоев и спора о разрушителях государства — либералах, национал-предателях и «пятой колонне» Запада, вышла книга Виктора Лошака «Наивные годы» о событиях конца 80-х—начала 90-х годов прошлого века.
Воспоминания одного из самых заметных российских журналистов последних десятилетий — «редкий синтез биографической прозы и мемуаров» (определение Михаила Швыдкого) посвящены многократно перекликающейся с современностью далекой перестроечной и постперестроечной эпохе. В своей книге, презентация которой прошла в Московском театре мюзикла, Виктор Лошак по атому воссоздает атмосферу того времени, наполненного голосами его главных героев.
Это эмоционально окрашенное и наполненное неизвестными широкой аудитории фактами повествование посвящено лаборатории новой российской журналистики — газете «Московские новости» и ее главному редактору Егору Яковлеву, который к тому же доводится отцом создателю современного «Коммерсанта» Яковлеву-младшему.
Кажется, Элиот говорил, что «история это не прошлое в прошлом, а прошлое в настоящем». Иллюстрацией этой мысли и стала книга Виктора Лошака, которая обращена не во вчерашний, а в сегодняшний день. Она написана вовсе не для того, чтобы предаваться ностальгии по временам его журналистской молодости, когда выходившие более чем миллионным тиражом (это не опечатка) «Московские новости» люди передавали друг другу, обсуждали на улицах и за ними стояли очереди у киосков.
Уже в первой фразе автор дает понять, что свое давно отбоялся или никогда не боялся вовсе — вместе со своими неразлучными друзьями-коллегами по МН — с незапамятных времен разговоров про «Масонские новости», «Сионский комсомолец» и участие журналистов в заговоре мировой «жидокулисы» против России.
Сегодня Лошак так же плывет против мощного течения — теперь уже современного политического мейнстрима.
Вызывая огонь на себя, он объясняет, что заставило его, профессионального газетчика, обратиться к бегу на длинную дистанцию — книжному формату мемуаров. «Я никогда не собирался заниматься воспоминаниями. Написанное — скорее ответ на унизительно-насмешливую оценку перестройки и непонятную мне грусть по развалу СССР, которые вошли в моду в последнее десятилетие.
Грустить, на мой взгляд, нужно не о том, «какую страну потеряли», а о том, что потеряли поздно, отсидев лишние годы в строгом советском режиме», — выражает почти крамольную по нынешним временам мысль Виктор Лошак.
И добавляет: «Трудно сказать, как сложились бы судьбы тех, кто задает последнее время политическую моду на такую критику, не окажись не любимый ими Михаил Горбачев у власти в СССР. В любом случае оставшийся истории урок Горбачева уникален: идеалы для этого человека оказались важнее власти».
Между тем воспоминания Виктора Лошака — это книга об уроках не только самой перестройки, но и перестроечной журналистики в ее высшей школе — «Московских новостях».
До прихода в газету Егора Яковлева, мобилизованного в Москву из Праги, где он работал корреспондентом «Известий» до лета 1986 года, «Московские новости» формально входили в структуру агентства печати «Новости» (АПН). На излете эпохи застоя кураторы сверху по-прежнему ставили перед АПН четкую задачу: давать оперативный информационно-пропагандистский отпор инсинуациям западных СМИ, их «антисоветской истерии».
В качестве примера журналистской продукции МН до прихода в газету Егора Яковлева Виктор Лошак приводит статью о Чернобыльской трагедии, вышедшую в апреле 1986 года под заголовком «Отравленное облако антисоветизма» и доказывавшую, что никакого Чернобыля не случилось, а все публикации о нем — это происки внешнего врага.
Агентство печати «Новости», подразделением которого до конца 1980-х формально оставались «Московские новости», в кругу нескольких тысяч невидимых миру его сотрудников снискало репутацию «могилы неизвестного журналиста».
Но вот «Московские новости» были чем угодно, но только не могилой. А его журналисты и авторы внезапно оказались на виду у всей страны — наделенные громкой славой действующие лица бурных событий конца 1980-х— начала 1990-х, ходившие по лезвию ножа.
Вот лишь один эпизод, описывающий раннее утро 19 августа 1991 года (день августовского путча, предопределившего распад СССР, произошедший менее чем через полгода).
«По телевизору в очередной раз излагали заявление комитета по чрезвычайному положению, после него пошло «Лебединое озеро». Я набрал Егора. Он выслушал молча, задумался. «Нас, наверное, арестуют,— сонным голосом сказал Яковлев,— но нужно успеть вот что: поезжай прямо сейчас в редакцию и все деньги из сейфа (в моем сейфе хранились несколько тысяч долларов, вырученных за продажу текстов и фотографий МН. Более цивилизованной формы расчета, чем наличные, тогда не существовало.— В. Л.), отдай Кузякиной (секретарь Егора.— В. Л.). Люди останутся без работы, хватит первое время на зарплату»»,— вспоминает автор.
Уже через час пачка долларов мелькнула и исчезла в декольте перепуганной верной Лены, а я сел в кабинете и тупо наблюдал, как на противоположной от нас стороне на Пушкинской площади танк пристраивается к бордюру у здания «Известий»», — продолжает Виктор Лошак.
Рассказывая о наиболее заметных публикациях МН, автор честно признается, что ему и сейчас не очень понятно, как в условиях цензуры выходили материалы двух обозревателей газеты, подруг-конкуренток Наталии Геворкян и Евгении Альбац, главной темой которых был КГБ. Именно «Московские новости» привели к российскому читателю генерала КГБ Олега Калугина и бывшего резидента Михаила Любимова. «Одним из самых громких разоблачений Калугина было участие КГБ в убийстве болгарского диссидента Георгия Маркова, что спецслужба категорически отрицала»,— вспоминает Виктор Лошак один из сенсационных материалов 1991 года, автором которого была Наталья Геворкян.
«Со стороны КГБ курировали операцию мои подчиненные,— рассказал Геворкян Олег Калугин.— Я был в числе четверых присутствовавших в кабинете Андропова, когда решался этот вопрос в марте 1978 года. Говорили двое — Крючков и Андропов. Крючков доложил, что Тодор Живков (первый секретарь ЦК БКП.— В. Л.) обратился за помощью к Андропову. Прохаживаясь по кабинету, Андропов сказал, что он против политических убийств и что нам не нужно ввязываться во внутренние интриги. Крючков возразил, что может сложиться впечатление, будто мы охладели к болгарам. В конце концов Андропов согласился: «Окажите помощь, но никакого личного участия наших сотрудников».
После этого будущий член ГКЧП, первый зампред КГБ СССР Владимир Крючков и отдал приказ: «Готовьте ребят»», — приводит автор свидетельство Олега Калугина.
Как следовало из материала, основанного на свидетельствах Калугина, тогда в КГБ и разработали специальный стреляющий на несколько метров капсулами механизм в ручке зонта. Опробовали его в Болгарии на приговоренном к смерти, а позже и произошло удавшееся покушение на Маркова. «Помню, что это расследование вызвало большой скандал и еще и потому, что разоблачало занимавшуюся ядами секретную лабораторию КГБ, наличие которой ведомство отрицало, давая понять, что подобная практика была закончена еще в годы правления Хрущева. Скандал был огромный. Центр общественных связей КГБ все отрицал. Прокуратура Болгарии вызывала Калугина на допрос… Были ли какие-то неприятности у нашего цензора и какие, мне неизвестно»,— пишет Виктор Лошак.
Одной из сквозных тем книги «Наивные годы» стало сопоставление двух журналистских мега-проектов, двух ведущих изданий постсоветской России — «Московских новостей» и «Коммерсанта», в определенный момент ставших своего рода сообщающимися сосудами.
«Хорошо помню, как в выходные сидели мы с Егором на его даче в Красной Пахре. Очаровательная жена Ирина Александровна, такса Степан. Вбегает сын Володя, достает газету, кажется, формата А3: «Посмотри». Через пять минут: «Прочел? Что скажешь?». Это был нулевой выпуск «Коммерсанта»»,— вспоминает автор. «Для тех, всех, кто исследует перестройку и ее журналистику, велик искус драматизировать отношения отца и сына, сделать знаковым столкновение концепций даже не газет — «Московские новости» и «Коммерсантъ» — а мироощущение двух поколений. Все было и так, и значительно сложнее и запутаннее»,— поясняет Виктор Лошак, категорически не соглашаясь, что «Коммерсантъ» как газета фактов стал антиподом «Московских новостей», где всегда принципиально важными были позиция автора, его интонация, слог, стиль.
Именно в «Московских новостях» по-настоящему понюхал журналистского пороху будущий специальный корреспондент «Коммерсанта» Андрей Колесников, который вспоминает, как его учил писать тогдашний заведующий отделом информации МН Александр Мостовщиков:
Когда я принес Мостовщикову написанное, он прочел и с удивлением на меня посмотрел: «Что это такое?! Нужен репортаж!» Я сказал, что успею переписать, и вот тогда он раскрыл мне секрет жанра: «Пойми, репортаж — это такой рассказ о самом интересном за рюмкой другу»»
«Как ни отвергал Владимир Егорович идеи отца и его газету, именно люди с мировоззрением и выучкой «Московских новостей» сделали ежедневную газету младшего Яковлева тем, чем она стала в 90-е годы для России. Возможно, это было главное и самое ценное отцовское наследство, доставшееся сыну,— журналисты»,— полемизирует с создателем «Коммерсанта» Виктор Лошак. По его свидетельству, Яковлев-старший внимательно следил за историей «Коммерсанта» и развитием проекта сына. «Когда Володя продал «Коммерсантъ» и уехал из страны, журналисты любили спрашивать Егора, как он ко всему этому относится. Он отвечал, что если бы имел серьезное влияние на сына, то никогда не разрешил бы ему продать газету, тем более — Березовскому»,— вспоминает Лошак.
Его 250-страничные мемуары читаются на одном дыхании.
Однако это основанное на фактах и личных наблюдениях по-своему уникальное погружение в переломную эпоху жизни России в сочетании с почти утраченной большинством современных журналистов афористичностью и легкостью стиля — возможно, не главное достижение автора.
Пусть и с опозданием на три десятилетия, но Виктор Лошак ввел в наш оборот отсутствовавшее до сих пор определение для тех ни на что не похожих лет, назвав эти годы «наивными».
«Наивными», но никак не «предательскими», как бы кому-то ни хотелось их назвать. Только в такое наивное время могли прозвучать такие незамутненные цинизмом слова, как это признание преемника Егора Яковлева на посту главного редактора МН Лена Карпинского:
Широкая дискуссия в обществе — незаменимый путь перемен. Дискуссия способна парализовать бюрократический абсолютизм, она дает преимущество идейным элементам, которым есть что сказать.
Именно дискуссия служит прообразом того общественного состояния, которое впоследствии составит в стране демократическую норму». И еще одно, из Карпинского: «На сей раз «врага» видят в собственном народе, поверившем в демократию и включившемся в политический процесс. В сознании бюрократов тоже есть свои стереотипы, их представление демократии в том, что народ должен еще более активно поддерживать спущенные сверху указания».
Определения эпохи и явлений общественной жизни стали одной из частей наследия «Московских новостей». Как ни вспомнить что именно здесь журналист МН Леонид Никитинский первым произнес слово «беспредел», ставшее крылатым и вошедшее в словарь современной России.
«Наивные 80-е».
«Лихие 90-е».
А вот какие они, 2000-е годы.
Годы, снесшие здание «Московских новостей» на Пушкинской площади, где когда-то находились зал редколлегии, кабинет Егора Яковлева, Лена Карпинского и Виктора Лошака и тот самый бар, в котором сидели Александр Кабаков и Андрей Васильев, ставшие лицами и «Коммерсанта», и МН.
Сегодня на этом месте выросла пятизвездочная гостиница с холодной неоновой вывеской STANDART.
Какое определение подходит для этих лет: «стеклянные, деревянные, оловянные»? Возможно, Виктор Лошак ответит на этот вопрос в своей новой книге. Будем ждать.
Сергей Строкань
