Сергей Караганов

| Ведомости

Предсказуемо прилетевший «черный лебедь», непредвиденная катастрофа, уничтожение малайзийского Boeing, кто бы ни сбил его, может стать еще одной ступенью на пути углубления международно-политического кризиса вокруг Украины. Но может стать и толчком в сторону выхода из него.

Легкого решения я пока не вижу. Из-за запредельного и в России, и на Западе уровня недоверия. Из-за трагически безысходного состояния самой Украины, которая управлялась рвавшими ее на куски олигархическими группировками все хуже, беднела, отставала на глазах даже от Белоруссии. И из-за нынешнего кризиса еще ухудшила свою управляемость. И, по мнению большинства экспертов, не имеет — как минимум в среднесрочной перспективе — шансов выйти из экономической спирали, ведущей вниз.

Расширение масштаба кризиса от регионального до международного из-за убийства почти 300 пассажиров Boeing дает повод подвести промежуточные итоги схватки на Украине и вокруг нее. И попытаться предложить рациональную, по крайней мере с моей точки зрения, стратегию поведения нашей страны.

Первый этап кризиса, длившийся где-то до апреля этого года, Россия выиграла. Перевела конкуренцию с Западом из вялотекущего информационно-пропагандистского противостояния, где он, все еще контролирующий основные СМИ, превалирует, в область жесткой силы и воли. Россия поставила предел продолжавшейся почти четверть века ползучей военной и экономико-политической экспансии в сферы ее жизненно важных интересов, по сути, версальской политикев бархатных перчатках», которая порождала у значительной части элиты и населения страны чувство унижения и желание реванша. Присоединение Крыма — большой успех. Хотя за него и придется заплатить немалую цену.

Лишившись части своей территории, Украина не сможет претендовать на членство в НАТО. Вернув Крым, Россия продемонстрировала всему миру на деле свою решимость защищать и продвигать свои интересы. Которые теперь придется учитывать.

Сделан важный, хотя далеко не решающий шаг в сторону от доминирования Запада в международной системе к более равноправному и демократичному мироустройству.

И наконец, воссоединение Крыма с Россией серьезно подлечило возникавший благодаря политике Запада веймарский синдром. И вызвало волну энтузиазма и ранее остро дефицитной гордости за страну. Резко взлетела популярность президента. Появилась возможность использовать образовавшийся политический капитал для выхода из экономического застоя.

Но где-то с мая у меня начала нарастать тревога по поводу того, что плодами победы Россия не воспользуется, чтовырвет поражение из рук победы».

Главная опасность в том, что, прикрываясь и увлекаясь кризисом, страстно обсуждая экономические санкции, наше руководство и элита так и не выдвинули и не стали претворять в жизнь никакой — ни либеральной, ни антилиберальной — программы развития. А экономика стагнирует вниз. Страна снова и все больше воспринимается, даже и сочувствующими, как лишенная блестящего будущего. Процитирую оценку китайских коллег:Россия тактически выиграла, но стратегически может проиграть».

Основные направления такой программы очевидны. И не раз назывались. В том числе на страницах этой газеты.

На этом фоне нашу страну пытаются втягивать в долгосрочный прямой военный конфликт на Украине. По сути, во второй Афганистан. Первый, напомню, сыграл важную роль в развале СССР.

Признаки заинтересованности в подобном развитии очевидны в заявлениях и поведении американских неоконсерваторов. Представители которых в администрации наряду с некоторыми европейскими политиками стояли за спровоцировавшей кризис попыткой вопреки интересам России расширить зону влияния Запада на Украину через соглашение об ассоциации с ЕС, за которым снова зримо замаячило расширение НАТО.

У меня нет прямых свидетельств того, что США пытаются устроить нам Афганистан-2. Косвенных, однако, немало.

Нынешний баланс настроений в элите США напоминает положение конца 1970-х гг. Тогда униженная и раздраженная поражением во Вьетнаме, нефтяным кризисом, ростом антиамериканизма и на этом фоне усилением соперника — СССР — американская элита довольно умело затянула нашу страну с ее геронтологическим руководством в петлю афганской войны. Сейчас стремление сбить спесь с России нацелено не только против России, но и против стоящих рядом с ней и за ней побеждающих в мировой конкуренции не западных и все более очевидно антизападных новых стран. Прежде всего Китая. Так что ставки снова высоки.

Поражения США, Запада после, как казалось, триумфа 1990-х еще глубже и болезненнее провалов 1970-х гг. Тем сильнее может быть стремление снова отыграться. И пока наиболее удобный способ — втянуть Россию в войну на Украине. Такое желание может исходить и от украинского руководства, объективно заинтересованного в войне. Удержаться у власти в безысходной экономической ситуации будет все более проблематично. В игре уже не только олигархи, как раньше, но и спущенные с цепи ультранационалисты.

Могут быть объективно заинтересованы в углублении войны повстанцы, а также силы, сделавшие на них ставку в России, раскручивавшие в информационном пространстве идею о необходимости массированного вторжения российских сил и рассчитывавшие, видимо необоснованно, на пророссийское большинство на украинском юго-востоке.

После уничтожения Boeing перед повстанцами и силами, которые делали на них ставку, может встать выбор: либо раствориться, либо добиться эскалации конфликта, сделав положение российского руководства еще более трудным.

Такой конфликт через потоки беженцев, проникновение диверсантов и террористов будет прямо угрожать уже и прилегающим к Украине российским областям, российскому суверенитету и безопасности. То есть ситуация может стать даже более опасной, чем в случае с афганской войной. Она была дальше.

В продолжении конфликта, хотя бы и в вялотекущей форме, заинтересованы и другие игроки. Американцы и те в правящих элитах Европы, кого раздражала удачливость и дипломатическая лихость России, позволившая ей играть на мировой арене роль, в разы превосходящую ее экономический потенциал. Да еще подчеркнуто пренебрежительно к правилам, которые были установлены доминировавшим и почти победившим, а теперь быстро слабеющим Западом.

В американских экспертных и политических кругах опасаются, что Россия начнет заполнять вакуумы, образующиеся на Ближнем и Среднем Востоке. Наконец, в этих же кругах, да и в Европе, крайне опасаются реального экономического поворота России к Тихому океану. Он усиливал бы ее позиции в экономическом и политическом торге на Западе. Но главное — укреплял бы позиции не только Китая, но и союзников США — Японии, Южной Кореи, у которых увеличивалось бы поле маневра, уменьшалась бы потребность в американских гарантиях.

Важнейшей и практически провозглашенной целью украинской операции Запада было предотвращение попадания Украины в экономические и политические союзы, которые могли формироваться вокруг России. И эта цель, видимо, достигнута. Хотя я сомневался в реалистичности надежды на вовлечение Украины в такие союзы. Украинская элита всеми силами сопротивлялась бы объединению с более конкурентоспособной российской. Как будет сопротивляться, если уцелеет, и объединению с Европой, подчинению ее смертельным для этой коррумпированной элиты правилам и стандартам.

Может быть не просто замедлен, но и обращен вспять нараставший дрейф США и Европы друг от друга. Эта тенденция открывала возможность создания в перспективе в Евразии континентального союза — Союза Европы, центром которого были бы отношения между Берлином и Москвой.

Уже сейчас очевидно, что США и равняющимся на них силам в Европе удается перевести отношения из выгодного России краткосрочного соревнования жесткой силы и воли в сферу экономического и информационного противостояния. Где Запад пока сильнее.

Одновременно в российских элитах усилились антимодернистские неконкурентоспособные силы, пытающиеся под флагом патриотизма оттеснить более образованные и эффективные слои бюрократии и буржуазии. Один раз — в радикальном варианте — такой сценарий осуществить удалось: после 1917 г.

Трагедию, связанную с уничтожением Boeing, геополитические конкуренты будут использовать по полной. Противостояние и более успешные, чем прежде, попытки изоляции продолжатся еще какое-то время. Но что после?

Пока просматриваются четыре варианта российского поведения.

Первый.Слив» в духе 1991 г. под лозунгамиеще более нового политического мышления». Надеюсь, что этот вариант рассматриваться не может.

Второй. Статус-кво. Де-факто поддержка вялотекущего конфликта на Украине. Такой вариант отдает инициативу соперникам и будет вестись, что уже происходит, на поле, где его позиции сильнее. К тому же он чреват стаейчерных лебедей» или сползанием в масштабное военное вмешательство, в Афганистан-2.

Третий. Собственно Афганистан-2. Эскалация конфликта, массированный ввод войск в надежде поставить Киев на колени иили) расколоть Украину. Думаю, что вариант столь опасен, что попросту неприемлем.

Четвертый. Сложный. Но наиболее выгодный. Зарегистрировать победу. Россия добилась выполнения программы минимум. НАТО расширяться не будет. Крым наш. Теперь цель — не допустить втягивания России в большую войну. На Украину надо продолжать давить, но преимущественно экономико-политическими способами, вскрывая неизбежные массовые нарушения прав человека. Украина должна учиться жить на свои, без субсидий и поблажек. Посмотрим, что у Киева и его нынешних хозяев получится.

Можно и, наверное, нужно настороженно оценивать отход нынешней Европы от многих ее традиционных ценностей. Но провозглашение лозунгаРоссия не Европа» не только отвергает ключевые для России постпетровские три столетия, но и, по сути, означает, что Орда все-таки одержала верх. Несмотря на победу Дмитрия Донского и его соратников на Куликовом поле.

Ради самой России, сохранения ее идентичности, культуры стоит подтвердить стремление России в долгосрочной перспективе строить экономический, человеческий, с безвизовым пространством, и энергетический, с едиными правилами, Союз Европы. Может быть, в том числе и вокруг совместного содействия выживанию Украины.

Россия будет стремиться к такому союзу с качественно иных позиций: опираясь на де-факто союзнические отношения с Китаем, на активизирующуюся и расширяющуюся ШОС, наЕвразэс», пусть без Украины, на новую внешнюю политику в АТР, на которую складывается очевидный запрос в регионе, где все пришло в быстрое движение.

Правительство, Минвостокразвития уже выдвинули вполне современную в отличие от предыдущих концепцию развития востока России. Нельзя, чтобы из-за навязанного кризиса на Западе мы упустили возможности, которые впервые в российской истории открываются на Востоке.

Подтверждение и реальная активизация российской линии на экономическую и политическую интеграцию в АТР может быть важнейшим элементом выигрышного выхода из видимо малоперспективного украинского кризиса.

Бесстрашные повстанцы, которые боролись за свои права на Украине, должны быть приняты в России как герои. Сотням тысяч или миллионам, которые не захотят жить на той Украине, которая получается, нужно дать кров и работу в трудодефицитных регионах России — таких большинство. Иммигранты, да еще культурно близкие, — огромный ресурс развития для любой страны.

Такой курс и гуманен, и патриотичен, и рационален.

Конечно, изложенное — только его наметки. Они неизбежно вызовут бурю критики со всех сторон. Но, как говорится на старорежимном дипломатическом жаргоне, есть ли разумная альтернатива?

И последнее. Не устаю повторять. Общество, элиты, президент должны потребовать друг от друга формулирования и претворения в жизнь решительной стратегии социально-экономического развития и реформ. Нельзя упускать возможности, созданные Крымом. Иначе мы все-таки вырвем поражение из рук победы.

Метки: история, кризис, Россия-США, Украина