Сергей Рябков

| Известия

Заместитель министра иностранных дел РФ Сергей Рябков — о визите Керри в Москву, выборах в США, межсирийских переговорах и беспорядках в Бразилии

Госсекретарь США Джон Керри был принят президентом Владимиром Путиным в Москве. Основными темами обсуждения стало урегулирование сирийского кризиса и выполнение Минских соглашений. Как отмечают западные СМИ, визит Керри в Москву стал «доказательством того факта, что российский лидер является ведущей влиятельной силой в Сирии». Об итогах переговоров с Керри, Совете Россия–НАТО, а также праймериз в США корреспонденту «Известий» Андрею Онтикову рассказал замминистра иностранных дел России Сергей Рябков.

— Это третий визит Джона Керри в российскую столицу за последний год. Каковы итоги прошедших встреч? С чем связано такое количество визитов?

— Частота визитов и частота телефонных контактов с руководством США в последнее время действительно беспрецедентны. Это связано с характером вопросов, которые мы обсуждаем, и с признанием США, вопреки собственным декларациям, что без России целый ряд крупных и значимых международных проблем решить не получится. Мы приветствуем такое понимание, и переговоры в ходе пребывания Керри в Москве были направлены в том числе на закрепление США именно на этих позициях.

— Джон Керри назвал условия снятия санкций США с России. Можно ли говорить о каком-то изменении позиции Вашингтона?

— Никаких изменений нет. Мы критерии, условия отмены санкций не обсуждаем. США, так же как и Евросоюз, вводили санкции по надуманным, нелегитимным предлогам и основаниям, поэтому вопрос о снятии санкций — это вопрос, адресованный целиком к США и ЕС, а не к Российской Федерации.

— Когда планируется проведение Совета Россия–НАТО? Какие вопросы Москва намерена вынести на обсуждение?

— Мы работаем над повесткой дня возможного заседания Совета Россия–НАТО на уровне послов. Без обоюдно приемлемой повестки дня, то есть без рассмотрения вопросов, которые интересны не только некоторым натовцам, но и нам, мы на заседание не пойдем. Пока вопрос не согласован, поэтому о сроках говорить преждевременно.

— Сейчас в США проходит предвыборная кампания. Как вы оцениваете использование российской тематики в дебатах?

— Это использование идет волнами. Иногда оно затихает, потом возвращается. «Очернительство» и «негатив» — вот два слова, которые можно применить для описания того, что происходит. Многие кандидаты в президенты США и многие люди из их окружения ведут себя как бойцы холодной войны, как наездники на антироссийской риторике. Это вызывает сожаление и не обещает перемен к лучшему в наших отношениях с США после выборов там.

— То есть каких-то надежд вы на этот счет не питаете?

— Я думаю, что шансы и возможности есть. Мы открыты к улучшению отношений и не заинтересованы в конфронтации или в заморозке отношений с США. Но в этом вопросе, как ни в каком другом из всех вопросов текущей международной повестки дня, выбор за Вашингтоном. Это именно тот случай, когда политикам в Вашингтоне надо принять волевое решение и, осознав безальтернативность сотрудничества с Россией по многим проблемам, все-таки сдвинуться в направлении улучшения отношений. Это не от нас зависит. Это зависит от Вашингтона.

— Европу захлестнула волна беженцев, несколько дней назад произошли жуткие теракты в Брюсселе. Все указывает на то, что проблема в сирийском конфликте. Однако этот конфликт начался пять лет назад, а проблема беженцев возникла относительно недавно. И есть ощущение, что трудности, с которыми сталкивается Европа, организуют искусственно…

— Европу захлестнули беженцы не только из Сирии, но и из очень многих стран Ближнего и Среднего Востока, а также Северной Африки. Весь этот обширный регион дестабилизирован в результате непродуманных и ошибочных действий прежде всего западных стран, а также некоторых государств региона. Уйдут годы — если не десятилетия — на нормализацию обстановки. Проблема беженцев, вы правы, возникла не с началом внутрисирийского конфликта, и не с окончанием этого конфликта она исчезнет. Есть много спекуляций и попыток извлечь политические, экономические и иные выгоды из проблемы беженцев. Я считаю, что миграционный кризис — это следствие той политики, которую страны Европы, а также США в качестве лидера НАТО и неформального лидера западной коалиции проводили на Ближнем Востоке. Сейчас путь к нормализации лежит через нахождение политических решений бесчисленного количества проблем, которые охватили этот регион. Россия работает в этом направлении. Мы никогда не использовали текущую ситуацию с мигрантами в своих собственных «узких» интересах. Это против всей логики той политики, которую проводит Москва.

— В Женеве завершился очередной раунд непрямых переговоров между представителями сирийских властей и различными оппозиционными объединениями. Каковы итоги этих контактов? Каково отношение России к прошедшему раунду?

— Мы испытываем осторожный оптимизм. Надо придать переговорам устойчивый характер. Хорошо, что спецпосланник Генерального секретаря ООН Стаффан де Мистура сразу по окончании нынешнего раунда объявил о продолжении переговоров 11 апреля. Есть идеи, наработки, кое-что положено на бумагу. Сейчас важно, чтобы, во-первых, было обеспечено представительство курдов на равных правах и условиях с другими участниками переговоров в Женеве. Во-вторых, важно, чтобы так называемая «Эр-Риядская группа» оппозиционеров заняла более реалистичные позиции и отказалась от попыток выдвигать предварительные условия для продолжения переговоров. Конечно, очень многое зависит и от того, как США и страны Евросоюза поработают, в частности, с Турцией с целью придания более реалистичного характера ее подходу к проблемам в Сирии и переговорам в Женеве.

— МИД и Минобороны России заявили о нежелании США согласовывать документ по контролю за соблюдением перемирия в Сирии. Чем объясняется позиция Вашингтона?

— Эта тема находится в динамике, и дипломатия на то и существует, чтобы заниматься поиском решений имеющихся проблем, а не переводить их в плоскость взаимных обвинений, которые могут усугубить ситуацию. Мы, однако, чувствовали, что США, и в частности американские военные, не очень заинтересованы в том, чтобы наши военные имели возможность решать задачи в соответствии с тем, как они сформулированы Верховным главнокомандующим, а именно — вести в Сирии борьбу с террористическими группировками. Это напомнило нам в очередной раз, что США не отказались от пагубной привычки делить террористов на «хороших» и «плохих». Там много технических и политических нюансов. Такой достаточно сложный момент действительно был. Дипломаты и военные продолжают работать. Думаю, что те или иные решения могут быть найдены — при наличии политической воли со стороны США.

— В Бразилии происходят достаточно бурные события. В отношении президента Дилмы Русеф инициирована процедура импичмента, в стране проходят многотысячные демонстрации. Каково отношение России к происходящему?

— Мы дорожим стратегическим партнерством с Бразилией. Это страна, с которой мы взаимодействуем очень продуктивно в разных форматах, в том числе «двадцатке», БРИКС и на многих площадках ООН. Видим, что во внутриполитическом плане Бразилия сейчас переживает сложный момент. Для нас главное, чтобы все проблемы, которые там могут возникать, решались в рамках конституционного правового поля, без попыток деструктивного внешнего вмешательства.

Метки: беженцы, Ближний Восток, Бразилия, БРИКС, власть, выборы, дипломатия, Европа, Евросоюз, ЕС, Международные отношения, МИД, Минобороны, НАТО, ООН, опозиция, Путин, Россия, санкции, Сирия, СМИ, США, США-Россия, теракт, терроризм, холодная война