СМОГУТ ЛИ РОССИЯ И США ВЫРАБОТАТЬ НОВЫЕ ПРАВИЛА ИГРЫ БЕЗ ОСТРОГО ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОГО КРИЗИСА?
Итоги 2021 г. для российско-американских отношений
Остаётся надеяться, что заинтересованность России и США в стабилизации конфронтации друг с другом и осознание факта, что российско-американская война неизбежно перерастёт в ядерную, позволят им совершить революцию в мировой истории. Она будет заключаться в том, что новые правила игры в области европейской безопасности удастся зафиксировать без острого военно-политического кризиса.
Российско-американские переговоры в Женеве по гарантиям безопасности, состоявшиеся 10 января, – подводят к кульминации процессов, которые развивались в отношениях Москвы и Вашингтона в 2021 году. Стороны у первого важного рубежа их конфронтации, продолжающейся уже восемь лет. После может последовать или новая резкая эскалация, или разрядка – принятие правил игры, которые будут включать соблюдение «красных линий», понимание жизненно важных интересов друг друга. По итогам женевских переговоров обе стороны заявили, что США пока категорически отказываются гарантировать нерасширение НАТО на Украину и Грузию и предлагают вместо этого обсуждать вопросы контроля над обычными и ядерными вооружениями в Европе, так что высока вероятность первого сценария. Но продемонстрированная в 2021 г. способность администрации Байдена принимать стратегически важные решения, невзирая на тактические издержки, и её заинтересованность в стабилизации конфронтации с Россией означают, что шансы как-то договориться и по вопросу расширения НАТО остаются.
Российско-американские отношения стали приобретать черты зрелой конфронтации и заняли стратегически важное, хотя и не центральное, место в международной системе. По некоторым признакам они приблизились к прошлой холодной войне, но окончательно утратили центральное значение, по крайней мере, для одной из сторон – Соединённых Штатов. Они не стали, однако, и периферийными: динамика конфронтации с Россией напрямую влияет на противостояние США с Китаем, загнанное в 2021 г. в формат экзистенциального конфликта. Для Москвы же управление эскалацией с Вашингтоном по-прежнему имеет главенствующее значение.
О зрелости конфронтации говорит и то, что в 2021 г. Россия и США снова выстроили весьма интенсивный и постоянный диалог, который не воспринимается в Вашингтоне или Москве как нечто недопустимое или ненужное. Его повестка ограничена областями, где стороны могут нанести друг другу максимальный ущерб. Россия и США снова стали воспринимать друг друга противниками, которые не перестанут быть таковыми в краткосрочной перспективе и способы причинить друг другу серьёзный урон, а потому нуждаются в диалоге по управлению соответствующих рисков.
Новое вино в старые мехи
2021 г. начался сменой администрации США, что сопровождалось громкими внутриполитическими потрясениями, апогеем которых стал штурм Капитолия сторонниками Дональда Трампа 6 января. Однако смена мало что изменила внутри Америки. Общественный раскол по вопросам ценностей и идентичности, кажется, только углубился. Активный ценностный ревизионизм прогрессистской части общества, всё более радикальной в своей нетерпимости к инакомыслящим, решительно отвергается консервативной Америкой, пока ещё молчаливой. Не ослабла и партийно-политическая поляризация: республиканцы и демократы продолжают смотреть друг на друга как на врагов, а не политических оппонентов, и не приходят к консенсусу по большинству вопросов внутренней и внешней политики, за исключением необходимости враждебной политики в отношении Китая и России.
Острота американской внутриполитической поляризации накладывает ограничения на отношения России и США. Как и при Трампе, любой относительно конструктивный шаг новой администрации в направлении России (даже если на деле он нацелен на улучшение отношений с важным союзником, а не с Москвой – как в случае с решением не вводить новые санкций против «Северного потока – 2») используется второй партией как инструмент внутриполитической борьбы.
До тех пор, пока Америка будет оставаться расколотой, ни на какой устойчивый конструктив в российско-американских отношениях рассчитывать не стоит.
Пока стоит забыть о заключении каких-либо «больших сделок» (если, конечно, альтернативой сделки не станет ядерная война) и тем более юридически обязывающих соглашений. Уже только поэтому возможность выхода Москвы и Вашингтона в ближайшие годы на условный договор СНВ-4 представляется равной нулю.
Новым моментом и важным показателем зрелости их конфронтации стало то, что впервые после окончания прошлой холодной войны смена администрации Белого дома не сопровождалась ожиданиями улучшения отношений, и стороны не только не предпринимали попыток «перевернуть страницу» и запустить новый цикл отношений, но открыто заявляли о невозможности преодолеть конфронтацию, по крайне мере быстро.
В обеих столицах преобладали ожидания дальнейшего ухудшения. В ходе предвыборной кампании 2020 г. Байден указывал именно на Москву как главного противника США (не только геополитического, но и идеологического), и его обещания возродить базирующийся на лидирующей роли Америки «либеральный международный порядок» и сплотить перепуганных Трампом американских союзников тоже ничего хорошего России и российско-американским отношениям не сулили. Ожидалось, что в рамках «возвращения к норме» администрация Байдена нарастит сдерживание России на постсоветском пространстве, усилит поддержку Украины и будет поддерживать или провоцировать новые «цветные революции».
Были, конечно, и позитивные ожидания, связанные с нежеланием демократической администрации допускать полный вакуум контроля над вооружениями. Однако готовность оперативно обеспечить продление истекавшего в феврале 2021 г. договора СНВ-3 ещё на пять лет в нынешнем виде и без предварительных условий не означает заинтересованности в улучшении отношений с Россией в целом, а преследует цель не допустить неконтролируемой гонки вооружений и уменьшить риски безопасности для самих США.
Поскольку в первые месяцы президентства Байдена в действиях Белого дома всё ещё преобладала риторика предвыборного периода, российско-американские отношения действительно лихорадило: чего только стоил утвердительный ответ Джо Байдена на вопрос, не считает ли он Владимира Путина «убийцей». Стороны, правда, смогли очень быстро погасить тот мини-кризис, проявив завидный прагматизм. И в дальнейшем, вплоть до самого конца 2021 г., обострений российско-американской конфронтации не наблюдалось. Многие опасения не оправдались. Политика Соединённых Штатов на постсоветском пространстве с приходом Байдена не изменилась никак, а в Центральной Азии американское влияние заметно ослабло. И вообще интерес к пространству бывшего СССР во внешнеполитической стратегии в целом снизился. Это связано с общей эволюцией американской внешней политики: вопреки предвыборным обещаниям, администрация Байдена, прикрываясь либерально-интернационалистской риторикой, продолжила внешнеполитический курс Трампа по наиболее фундаментальным вопросам.
Оздоровление конфронтации
Хотя в Москве и в Вашингтоне на Байдена не смотрели как на друга России, с его приходом появилась надежда на возвращение российско-американского взаимодействия в рабочее русло, преодоление тотальной дисфункции, которая процветала в период Трампа. Да, одним из важнейших итогов 2021 г. является оздоровление конфронтации: диалог с Москвой перестал восприниматься в Вашингтоне как нечто непозволительное, и стороны выстроили эффективное взаимодействие как на высшем, так и на рабочем уровне. Восстановлен механизм саммитов, налажена постоянная работа по вопросам, где Москва и Вашингтон из соображений собственной безопасности объективно заинтересованы во взаимодействии (стратегическая стабильность и кибербезопасность). Российско-американская повестка дня, исчезнувшая к концу президентства Трампа практически полностью, вернулась.
Главные причины оздоровления – уменьшение места и роли российского фактора во внутренней политике США, а также организованность и внутренняя согласованность администрации Байдена. Хотя Россия продолжает фигурировать в американской политической борьбе, с уходом Дональда Трампа она перестала быть одним из топовых сюжетов внутренней политики страны (Russiagate искусственно раздувался для ослабления политических позиций экс-президента и реставрации власти истеблишмента).
Важную роль играет также поддержка Белого дома со стороны демократов-центристов, в том числе по внешнеполитическим вопросам, в условиях, когда Демократическая партия (по крайней мере – до начала 2023 г.) контролирует обе палаты Конгресса. Эта поддержка не только создала благоприятный внутренний фон для рабочего взаимодействия России и США, но и позволила остановить качественное наращивание санкционного давления США на Россию тогда, когда в этой остановке была заинтересована администрация Байдена. Многочисленные инициативы сенаторов и конгрессменов о «драконовских санкциях» зависали.
Наконец, позитивную роль сыграла внутренняя согласованность и организованность внешнеполитического блока администрации Байдена, состоящего из единомышленников и не пытающегося, в отличие от времён Трампа, ограничить власть президента в вопросах внешней политики.
Возобновление неполитизированного рабочего взаимодействия тоже говорит о зрелости конфронтации: Россия вернулась в разряд вопросов национальной безопасности. Теперь она представляется как серьёзный противник, который не исчезнет, не изменит свою политику в выгодном ключе в обозримой перспективе, которого опасно игнорировать и сосуществование с которым требует диалога. Это более здоровое состояние отношений даже по сравнению с периодом администрации Обамы, когда конфронтация только начиналась, и Россия как противник ещё не воспринималась всерьёз. Преобладала иллюзия, что она не выдержит санкционного и политического давления и вскоре вернётся на «правильную сторону истории». При Байдене появилось понимание, что Россия – противник, и это надолго.
Новый глобальный контекст и попытки стабилизации конфронтации
Другой важнейший итог 2021 г. – качественная трансформация контекста. Вопреки предвыборной риторике, администрация Байдена при поддержке истеблишмента и демократов-центристов придала законченные формы развороту, который начался при Трампе и тогда считался чем-то недопустимым. США отказались от доминировавшей в период после окончания холодной войны и зашедшей в кризис к концу 2000-х гг. парадигмы универсализации американоцентричного мирового порядка, его глобального распространения и вовлечения в него ключевых центров силы. Символическим водоразделом стал вывод войск из Афганистана, когда американцы сознательно допустили падение марионеточного правительства и приход к власти талибов[1].
В основе новой парадигмы – глобальное соперничество с Китаем и Россией как с главными центрами силы, отказавшимися трансформироваться в соответствии с американской идеологией, интегрироваться в америкоцентричный миропорядок на правах младших партнёров и бросившими вызов американскому лидерству, а в случае с КНР – и первенству. Именно это противостояние, которому Вашингтон всячески пытается придать идеологическую окраску, отныне рассматривается там наиболее оптимальным способом укрепления лидерства и первенства после провала универсалистского проекта. Оно призвано наполнить новым смыслом внешнеполитическое мессианство, сплотить вокруг Америки традиционных и новых союзников и партнёров, поделить мир на «своих» и «чужих», воссоздать лидерство в рамках обновлённого «коллективного Запада» и создать предпосылки для новой исторической победы, аналогичной самопровозглашенной победе в прошлой холодной войне. От других же внешнеполитических обязательств, не связанных напрямую с противостоянием Китаю и России, Соединённые Штаты отказываются – полностью или частично – и сокращают присутствие в соответствующих регионах.
Скорее всего, такая парадигма тоже потерпит крах: современный мир слишком многообразен и не вмещается в прокрустово ложе идеологического противостояния «демократий» и «автократий», а блоковый подход попросту не работает. Даже близкие союзники в Азии и в Европе не желают консолидироваться вокруг США против Китая и России так, как того хотел бы Вашингтон. Новая искомая Америкой биполярность, которую там рассматривают как промежуточную стадию на пути к очередной исторической победе и инструмент склеивания расколотого американского общества, не возникнет. Но это – дело более отдалённой перспективы.
В рамках нового глобального противостояния Соединённые Штаты выделяют Китай как единственную державу, способную, по их мнению, поколебать американское мировое первенство, рассматриваемое американской элитой как синоним безопасности. Это противостояние воспринимается в США как экзистенциальное и потому необратимо. Преемственность политики администрации Байдена в отношении Китая это подтверждает. Именно на сдерживании КНР Вашингтон хотел бы сосредоточить основные ресурсы и внимание. Против Китая американцы направляют контролируемые ими коалиции (чего только стоит намерение официально объявить КНР угрозой безопасности НАТО) и создают новые, например, QUAD и AUKUS.
Конфронтация с Россией рассматривается именно в контексте этого экзистенциального конфликта с Китаем.
Во-первых, в США наконец поняли, что быстро нанести России новое стратегическое поражение и вывести её из игры не получится (при Обаме подобные иллюзии ещё существовали).
Во-вторых, в США начали осознавать ограниченность собственных ресурсов, которых не хватит для наращивания давления на Пекин и Москву одновременно, и необходимость их концентрации на борьбе с первоочередным противником – Китаем.
В-третьих, пришло осознание, что сближение России и КНР, в том числе в военной сфере, усиливает обе стороны и делает Китай сложным противником. В обозримой перспективе открытого геополитического конфликта между Москвой и Пекином, о неизбежности которого в Вашингтоне было модно рассуждать в периоды Обамы и Трампа, не произойдёт.
Возникла заинтересованность администрации Байдена в стабилизации конфронтации с Россией – её сохранении на нынешнем уровне и предотвращении дальнейшей и тем более неконтролируемой эскалации. США стремятся избежать дальнейшего обострения ситуации в отношениях между Россией и НАТО и вокруг Украины, чтобы не распылять силы и не перебрасывать дополнительные ресурсы (в том числе военные) в Европу, снимая их с тихоокеанского направления, а также остановить сближение России и КНР в военной сфере, которое в случае дальнейшей эскалации российско-западных отношений стало бы неизбежным.
При этом США не готовы идти на улучшение отношений с Россией, преодолевать конфронтацию и снижать антироссийскую риторику. Против этого работает внутриполитический фактор: любой конструктивный шаг в сторону России в условиях поляризации американской политической системы будет иметь высокую цену для того, кто его предпримет. Кроме того, в Вашингтоне преобладает уверенность в том, что стратегически – время на стороне Америки и сохранение давления на Россию вкупе с другими факторами (экономическая стагнация, смена поколений в РФ, увеличение дисбаланса между Россией и КНР в пользу последней и так далее) в конечном итоге обеспечит изменение российской политики в выгодном для США ключе.
Таким образом, администрация Байдена взяла курс на сохранение конфронтации с Россией на нынешнем уровне – без её резкого усиления или ослабления, надеясь, что это позволит, как выражаются в Вашингтоне, «припарковать» отношения с Москвой (то есть не отвлекаться на них лишний раз) и сосредоточить основные ресурсы и внимание на экзистенциальном конфликте с Китаем.
Главными составляющими этого курса, который наиболее явные очертания стал приобретать по итогам саммита Путина и Байдена в Женеве и июне 2021 г., стали:
- Стабилизация санкционного давления США на Россию. Качественно более жёстких санкций не вводилось, благодаря демократам-центристам многие наиболее радикальные законодательные инициативы так и зависли в Конгрессе, но в то же время об отмене или снижении антироссийских санкций речи не идёт.
- Стабилизация политики США на постсоветском пространстве. Вашингтон отказался от качественного ужесточения сдерживания России в европейской части пространстве бывшего СССР, а в результате ухода из Афганистана расписался в отсутствии у него влияния в Центральной Азии (на эту часть Евразии, как показала реакция на события в Казахстане в январе 2022 г., в Вашингтоне по сути махнули рукой). В политике в отношении и Украины, и Грузии сохранялся статус-кво: администрация Байдена не сокращала поддержку этих стран в их антироссийской политике, но не шла на её качественное расширение. Реально приглашать эти страны в НАТО и даже предоставлять им «план действий по членству» в блоке никто не собирался.
- Избирательное сотрудничество с Россией по вопросам, где она может причинить США ущерб и где оно, соответственно, необходимо для обеспечения безопасности Америки. Налажены продуктивные диалоги по вопросам стратегической стабильности и кибербезопасности.
Уже в 2021 г. резко уменьшилось количество киберпреступлений, совершаемых против США и России с территорий друг друга. В рамках диалога по стратстабильности стороны сформировали две рабочие группы и подробно обсудили её изменившуюся природу, включая приобретение неядерными вооружениями стратегических свойств. Хотя из-за внутриполитических ограничений в США и противоположности позиций сторон по вопросам тактических ядерных вооружений перспективы выработки нового большого юридически обязывающего договора взамен ДСНВ-3 призрачны, и в Москве, и в Вашингтоне подчёркивают высокое качество диалога. Целью этого взаимодействия является именно минимизация ущерба, а не улучшение отношений в целом. Показательно, что США не идут на конструктивное сотрудничество по тем сюжетам, где оно менее критично для обеспечения их безопасности и управления конфронтацией с Россией – визы, работа диппредставительств, экономические связи, Арктика, помимо вопросов борьбы с изменением климата и так далее.
Новая развилка
Однако до конца 2021 г. стабилизировать конфронтацию так и не удалось. Не было выполнено важнейшее условие стабилизации: уважение жизненно важных интересов друг друга и соблюдение запрета на пересечение «красных линий», даже если стороны не считают их легитимными.
В Вашингтоне, видимо, посчитали, что единственной «красной линией» Москвы является официальное вступление Украины в НАТО и описанный выше подход администрации Байдена Россию в целом устроит и позволит сохранить статус-кво. Это оказалось ошибкой. Прошлой осенью Москва прямо заявила, что считает нынешнюю политику США в отношении Украины и Черноморского региона неприемлемой. Речь шла:
- о поддержке Вашингтоном изменения в 2021 г. внутриполитического курса Украины в ещё более оголтелую антироссийскую и русофобскую сторону;
- об открытых требованиях Киева пересмотреть Минские соглашения и отказе выполнять их в их нынешнем виде;
- об интенсификации военного и военно-технического сотрудничества США и НАТО с Украиной и их военного присутствия на Чёрном море и в Черноморском регионе в целом (что было названо «военным освоением» территории Украины);
- об активной поддержке устремлений Украины вступить в НАТО и приверженности Запада данному ещё в 2008 г. обещанию, что Украина и Грузия станут членами альянса;
- о дальнейшем расширении НАТО на страны бывшего СССР.
Вероятно, видя незаинтересованность администрации Байдена в развязывании нового конфликта в Европе и её стремление сосредоточить основные усилия на борьбе с Китаем, Россия решила пойти ва-банк. Предъявив в конце года требования гарантий безопасности, обозначенные в проектах соглашений с США и НАТО, Москва предложила новые правила игры, в соответствии с которыми стороны уважают жизненно важные интересы друг друга. Вашингтону предложено отказаться дальнейшего от расширения НАТО на страны бывшего СССР (и прежде всего – на Украину), ограничить военное сотрудничество с Киевом, отказаться от размещения вблизи российских границ ударных вооружений и превратить регион Центральной и Восточной Европы в буферную зону – с военной точки зрения.
Эти требования сопровождались настолько громкой и безапелляционной риторикой и демонстративными шагами (наращивание российских войск вблизи украинских границ, заставившее США и НАТО заговорить о возможности полномасштабного российского вторжения в Украину), что в случае их отклонения Россия не сможет спустить вопрос на тормозах и притвориться, будто ничего и не было. Дальнейшее движение неизбежно.
Если российские требования будут удовлетворены хотя бы отчасти и Москва с этим согласится, в российско-американских отношениях возникнет ситуация, похожая на ту, что сложилась после Берлинских и Карибского кризиса и была окончательно закреплена Хельсинским заключительным актом 1975 года. Стороны зафиксируют границы разделительной линии между «коллективным Западом» и россиецентричным пространством (с превращением Украины и Грузии в «буферную зону»), договорятся о правилах поведения в военной сфере, создадут новые инструменты ограничения гонки вооружений и уменьшения риска военного столкновения. Как и в 1970-е гг., центральный фронт противостояния Москвы и Вашингтона стабилизируется, и стороны какое-то время не будут игнорировать чётко сформулированные жизненно важные интересы друг друга. В результате, как и тогда, наступит общая стабилизация российско-американской конфронтации, «разрядка».
Проблема в том, что в истории международных отношений враждующие друг с другом великие державы соглашались уважать интересы друг друга, только чтобы предотвратить войну (если они считали её невыгодной). Случаев перехода к соответствующим правилам игры без острых кризисов типа Карибского, когда угроза большой войны буквально висела бы в воздухе, практически нет. Сейчас же предлагается совершить именно это.
То, что администрация Байдена не отмахнулась от российской инициативы (как было, например, с инициативой Дмитрия Медведева о Договоре о европейской безопасности) и пошла на переговоры о правилах игры – позитивный знак. Вашингтон продемонстрировал понимание рисков, связанных с отказом от переговоров, определил собственные интересы и проявил умение ранжировать эти интересы по приоритетности и выбирать главное.
Первые итоги российско-американских переговоров, состоявшихся в Женеве, предсказуемо неоднозначны. США выразили готовность и заинтересованность обсуждать вопросы контроля над вооружениями в Европе (вплоть до выработки новых режимов вместо почивших ДОВСЕ и ДРСМД), деэскалации и деконфликтинга (правила проведения учений и военной активности), но отказались пересматривать натовскую политику «открытых дверей» и дезавуировать данное Киеву и Тбилиси в 2008 г. обещание, что они станут членами альянса. Для России подобное избирательное отношение к её требованиям неприемлемо. Соответственно, повышается вероятность дальнейшего обострения российско-американской конфронтации, может возникнуть острый военно-политический кризис не столько между Россией и Украиной, сколько между Россией и США\НАТО, тем более что по итогам женевских переговоров замглавы МИД РФ Сергей Рябков заявил, что «эскалационный сценарий в ситуации на российско-украинской границе исключён»[2].
Остаётся надеяться, что обоюдная заинтересованность России и США в стабилизации их конфронтации друг с другом и понимаемая ими недопустимость российско-американской войны, которая неизбежно перерастёт в ядерную, позволят совершить революцию в мировой истории и зафиксировать новые правила игры в области европейской безопасности без острого военно-политического кризиса. В конце концов, эта стабилизация необходима обеим сторонам, чтобы не отвлекаться на активное противостояние друг с другом в Европе и сконцентрировать внимание и ресурсы на наиболее перспективных и стратегически важных для них направлениях: для США – на противостоянии с Китаем, для России – на партнёрстве с ним же, а также со странами Азии, Евразии и не-Западом в целом.
СНОСКИ
[1] «Талибан» – организация находится под санкциями ООН за террористическую деятельность.
[2] Рябков назвал сложными переговоры РФ и США по гарантиям безопасности. // Коммерсант, 10.01.2022. https://www.kommersant.ru/doc/5157055 (дата обращения: 12.01.2022).
