ТАЕТ СНЕГ, ИДУТ ТАЛИБЫ
Каковы перспективы мирного урегулирования в Афганистане
В Афганистане начинается весна со всеми ее приметами – поют птицы, распускаются цветы, журчат ручьи, и приходят талибы. Каждую весну запрещенное в России движение «Талибан» наглядно демонстрирует властям в Кабуле, что над их головами висит дамоклов меч – рано или поздно американцы и их союзники уйдут, и тогда падение кабульского режима станет вопросом времени.
Еще недавно талибы с наступлением снежной зимы прекращали масштабные боевые действия, просто удерживая захваченные позиции, а то и вовсе отступая в свои убежища, чтобы перегруппироваться, пополнить запасы оружия и боеприпасов, а заодно рекрутировать новых бойцов. Однако в последние годы зимние месяцы тоже стали временем войны. Но традиция есть традиция: весной бои в Афганистане вспыхивают с новой силой.
В этом году, похоже, весеннее наступление будет небывало масштабным. Талибы как никогда близки к успеху. Руководство движения стоит перед выбором: если оно приостановит операции, то американцы, уставшие от затянувшейся войны, с готовностью воспримут это как признак договороспособности талибов и быстрее выведут войска. Но такой подход может и не сработать: в состав «Талибана» входит множество небольших отрядов, подчиняющихся в первую очередь своим командирам, и не факт, что эти теневые царьки уездного масштаба послушаются приказа далеких мулл. С другой стороны, смогло же руководство «Талибана» добиться того, что число атак на американские подразделения за прошедший год резко упало; может, и вопрос с рвущимися в бой полевыми командирами удастся решить?
Есть и другие соображения. Масштабное наступление продемонстрирует мощь талибов и заставит американцев быть сговорчивее, но однозначно затянет войну еще минимум на полгода-год. Впрочем, спешить «Талибану» некуда: хотя его резервы за десятилетия войны изрядно истощились, потери правительственных сил куда серьезнее. Год, два или пять особой роли для талибов не играет: рано или поздно они свое возьмут.
Полтора месяца на раздумья
Если талибы могут подождать, то американцы вряд ли. До «дня икс» – 1 мая – осталось менее полутора месяцев. К этому моменту из Афганистана должны быть выведены 2,5 тыс. находящихся там американских военных (сейчас их на тысячу больше, как объясняют в Пентагоне, из-за ротации личного состава: новые солдаты прибыли, а отслужившие еще не уехали), тысячи подрядчиков и сотрудников ЧВК, 6,5 тыс. военнослужащих стран НАТО и других союзников США. Если условия соглашения о выводе иностранных войск будут выполнены, афганская армия и полиция останутся один на один с талибами.
Общаясь с иностранной прессой, кабульские военные держатся нарочито бодро. Но сквозь этот оптимизм сквозит паника. И это понятно. Постоянные атаки талибов удается отбивать в основном благодаря помощи союзников: при необходимости всегда можно запросить артиллерийскую поддержку, с воздуха афганцев прикроют вертолеты и самолеты, а если станет совсем туго, к блокпосту или базе прорвется американский спецназ, который поможет удержать позицию или эвакуировать ее. С 1 мая все эти опции могут оказаться недоступны.
На талибское милосердие рассчитывать не приходится. После того как в феврале прошлого года было подписано соглашение между США и «Талибаном», резко уменьшилось число атак на американских военнослужащих, но одновременно возросла интенсивность нападений на афганских солдат и полицейских. Кабульское правительство готово поделиться властью, но резонно опасается, что после ухода американцев никто не сможет помешать талибам переиграть условия сделки. Хотя американцы и грозятся, что если «Талибан» не будет соблюдать условия соглашения, то иностранные войска вернутся, верится в это с трудом.
Ситуацию можно было бы смягчить, если бы США сохранили присутствие в граничащих с Афганистаном странах. Оттуда они могли бы при необходимости оказывать авиаподдержку афганским войскам. Но за годы президентства Трампа Вашингтон капитально рассорился со всеми афганскими соседями – Ираном, Пакистаном, Китаем – и окончательно испортил отношения с Москвой, без одобрения которой развернуть базу в Центральной Азии не удастся. Администрация Байдена не спешит экстренно восстанавливать разорванные связи, тем самым сужая для себя окно возможностей.
Впрочем, вопрос поддержки союзников в Афганистане для Вашингтона, похоже, некритичен. Неделю назад новый госсекретарь Энтони Блинкен направил в Кабул письмо, больше напоминающее ультиматум: в нем недвусмысленно говорилось, что Кабулу неплохо бы побыстрее обсудить и безоговорочно поддержать американские предложения по мирному урегулированию.
Скандал в благородном семействе
Чем меньше времени остается до вывода войск, тем активнее идут переговоры: судя по всему, в Вашингтоне до последнего не были уверены, что новая администрация решит все же уйти из Афганистана. И сейчас американские переговорщики пытаются спешно соорудить такие мирные условия, чтобы они выглядели более-менее приемлемыми для всех. Пока план таков: будет сформировано временное правительство, состав которого не вызовет возражений у «Талибана»; в течение трех месяцев все стороны обязуются снизить уровень насилия вплоть до полного прекращения огня; в парламенте появятся депутаты-талибы; будут созданы Высший совет исламской юриспруденции, который проверит, насколько законодательство Афганистана соответствует исламским нормам, и комиссия по созданию новой конституции. Когда временное правительство закончит готовить страну к новой эпохе, оно будет распущено, и состоятся выборы.
На бумаге условия выглядят неплохо – вопрос в том, чем это соглашение обернется в реальности. Американцы могут, конечно, заставить кабульский режим капитулировать, приняв нужные талибам условия; но что делать с другими группировками и этническими меньшинствами внутри Афганистана, а также внешними игроками – Китаем, Ираном, Россией, Индией? Без их участия долговременное политическое урегулирование невозможно. Понятно, что американцев устроит и кратковременный компромисс, чтобы быстро и без обязательств вывести войска и забыть афганскую кампанию как страшный сон. Но разгребать то, что они за собой оставят, придется самим афганцам и их соседям.
Москва на протяжении последних лет последовательно и в целом успешно, учитывая крайне скромные возможности влияния на ситуацию в Афганистане, выстраивала альтернативный диалог между «Талибаном» и Кабулом с участием всех заинтересованных сторон. Тем более странно выглядит неожиданно проявленная российской стороной принципиальность и нежелание приглашать Индию на встречу в Москве 18 марта. Стремление соблюсти чистую формальность, а не дух – позвать на встречу «расширенной тройки» только те страны, которые так или иначе влияют на обе стороны конфликта, сиречь США, Китай и Пакистан, – может дорого обойтись российской дипломатии в будущем. Так демонстративно себе в ногу Москва не стреляла уже давно. Проамериканские круги в индийских элитах, экспертном сообществе и СМИ получили мощный козырь и смогут теперь с чистой совестью утверждать, что Россию мнение ее особо привилегированного стратегического партнера – Индии – по афганскому вопросу не особо интересует. То ли дело Соединенные Штаты, всячески подчеркивающие важность позиции Индии и настоявшие на приглашении ее делегации на встречу по афганскому урегулированию в Стамбуле, как сообщают индийские СМИ со ссылкой на анонимные источники, опять-таки вопреки сопротивлению Москвы.
Хочешь мира – готовься к войне
Эта неприятная ситуация – хороший повод подумать над тем, как именно Москва видит будущее Афганистана и что планирует делать дальше.
В отечественном и зарубежном общественном сознании прочно утвердилась мысль, что все неприятности Афганистана начались с ввода советских войск, в крайнем случае с Апрельской революции. Это заблуждение. Хуже того, это опасное заблуждение, поскольку из него делается вывод: стоит только вывести из Афганистана иностранные войска, и вскоре ситуация там нормализуется.
На самом деле нынешний конфликт в Афганистане – результат долгих политических, экономических и общественных процессов, корни которых уходят в начало прошлого столетия. В первой трети XX века, после реформ Амануллы, пошатнулся авторитет сперва эмирской, а затем и королевской власти. Европеизация элит привела к тому, что сформировалась образованная верхушка, оторванная от народа, и обслуживающая ее прослойка военных, интеллигенции, чиновничества. На этот раскол наложились растущие этнические противоречия, после того как более традиционалистски настроенная часть элит сделала ставку на пуштунский национализм. По сути, Афганистан находится в затянувшемся кризисе, вызванном в первую очередь внутренними причинами. А вмешательство внешних сил привело к тому, что этот кризис оказался более кровавым, чем мог бы, и затянулся почти на полвека.
Это означает, что мир в Афганистане не наступит еще долго. Если талибы придут к власти, достаточно быстро возникнет недовольство в среде представителей прежних элит, этнических и религиозных меньшинств, готовых отстаивать свои интересы с оружием в руках. Вполне возможно возникновение некоего подобия Северного альянса – не подчиняющегося «Талибану» объединения этнических меньшинств: таджиков, узбеков, киргизов, нуристанцев. А в среде самих талибов начнутся разногласия и схватки за власть.
На протяжении всего афганского конфликта Россия делала ставку на мир. Но насколько она делала это правильно, учитывая, что устойчивым и долгим этот мир все равно не будет? Стоит ли рассчитывать на сотрудничество с талибской властью, влиять на которую Москва все равно не сможет? Не лучше ли попробовать опереться на еще представляющие собой серьезную силу секуляризированные элиты и этнические меньшинства и заранее настроиться на формирование и поддержание зоны безопасности в Северном Афганистане, заручившись поддержкой Китая, Ирана и Индии? Вряд ли Москва готова сейчас к серьезному переосмыслению своих приоритетов на афганском направлении. Но может так случиться, что сделать это ее заставит сама жизнь.
