Тимофей Бордачев

| Коммерсантъ

В Пекине в обстановке крайнего воодушевления всех участников открылся международный форум «Один пояс — один путь».

Он стал, наверное, самым важным для Китая внешнеполитическим мероприятием председателя Си Цзиньпина и серьезной заявкой на региональное лидерство, которое, впрочем, Пекин готов делить с партнерами, предлагая им совместное развитие и открытие экономических границ без серьезных и ограничивающих суверенитет обязательств. При этом он готов сотрудничать и с формальными структурами, такими, например, как развиваемый Россией Евразийский союз (ЕАЭС), о чем главы государств, как напомнил с трибуны форума российский президент Владимир Путин, договорились два года назад — в мае 2015 года.

Эта история имеет два важнейших измерения: роль Китая в региональных делах и потенциал китайско-российских отношений. В первом случае центральный вопрос: могут ли растущая экономическая мощь и политическое влияние Китая быть «погружены» в Евразию так, чтобы создать комфортные условия развития для остальных государств? История учит, что самые добрые намерения и дела должны проходить проверку на предмет того, не ущемляют ли они чьи-то интересы. Пусть даже ненамеренно. Напоминанием об этом стала позиция Индии, которая проигнорировала участие в форуме. Причина — один из китайских инвестиционных проектов в Пакистане реализуется на территории, которую Индия считает спорной. По мере увеличения числа проектов «пути» такие ситуации могут возникать регулярно.

Поэтому в будущем нашим китайским друзьям стоит, видимо, с еще большей ответственностью относиться к восприятию своих свершений. Иначе всегда может возникнуть угроза не помочь, а навредить региональной стабильности, об укреплении которой как о главной цели своей инициативы неустанно говорит китайский президент.

Что же касается китайско-российских отношений, то самое важное их достижение — это то, что рабочей задачей является совершенствование сотрудничества, а не устранение конфликтов. Такое положение дел, собственно, и было, как представляется, задумкой всей истории с «сопряжением» ЕАЭС и Шелкового пути. И сейчас перед отношениями России и Китая стоят два вопроса. Во-первых, как можно совершенствовать механизмы повышения качества сотрудничества? На него вроде бы весьма профессионально пытаются найти ответ российские чиновники. А во-вторых, насколько приоритетной может стать задача движения к формально-союзническим отношениям? Эта идея высказывается рядом китайских ученых, опровергается другими и уже несколько лет стала предметом оживленной дискуссии в Поднебесной (где ей уделяется несоизмеримо большее внимание, чем в России).

Для России, в отличие от средних и малых государств Европы и Азии, вопрос союза с кем-либо не рассматривается в категориях национальной безопасности и защищенности от внешних угроз. Поэтому, с точки зрения РФ, не менее важным был бы другой вопрос: каким будет вклад китайско-российского союза в стабилизацию или дестабилизацию международной обстановки? Особенно это актуально в условиях все более авантюристической политики США и недружественной пассивности Европы. Вряд ли действия этих двух важнейших мировых игроков станут в ближайшем будущем более ответственными и предсказуемыми. Тем больший груз ответственности ложится на остальных ключевых участников международной системы, среди которых центральное место занимают Россия и Китай.