«ТОЛЬКО ПОДХОДИМ К ПИКУ»
Как Осетия поверила в коронавирус
«Антикарантинный митинг», прошедший в Северной Осетии еще в апреле, как теперь выясняется, крайне плохо сказался на заболеваемости коронавирусом в республике. Скопление людей привело к вспышке заболевания. Кто и почему вышел на площадь и как регион справляется с социальными и экономическими последствиями, разбирался на месте специальный корреспондент газеты ВЗГЛЯД.
«Осетин не верит, пока не проверит». Очень похоже на «доверяй, но проверяй». Но, как часто бывает при любом внешнем сходстве, смысл у осетинской пословицы совсем иной. Вместо «доверяй» – «не верит». К общему сожалению тех, кто в Северной Осетии призван противостоять распространению коронавирусной инфекции и ее последствиям.
Жалеть и чиновникам, и врачам, право же, есть о чем. Прежде всего, о событиях 20 апреля, когда к администрации на площадь Свободы вышли, по разным оценкам, от тысячи до двух тысяч человек. Тех, кого не убедили в опасности коронавируса – их принято называть ковид-диссидентами. Или, если смотреть по-иному – тех, для кого COVID-19 выглядел гораздо меньшим неудобством, чем ограничительные меры, введенные республиканским начальством: самоизоляция и закрытие бизнесов, легальных и прочих, с конца марта.
22.04. Очень промерзла сегодня на возложении цветов к памятнику Ленину. Горло болит, грудь, спина и ломит мышцы, температура… Если заболею – скажут, все из-за народного схода, хотя до него даже не дошла толком, сразу увезли.
(Здесь и далее курсивом – выписки с Facebook-страницы Индиры Габолаевой, общественной активистки, участницы событий 20 апреля – прим. ВЗГЛЯД.)
* * *
– Рост по количеству вызовов скорой помощи. По вызовам амбулаторного звена. По результатам КТ, – Тамерлан Гогичаев, вице-премьер и министр здравоохранения Северной Осетии анатомирует вспышку эпидемии за неделю, прошедшую после митинга. – До 20 апреля был небольшой рост: 10%, 12%, 13%. А через несколько дней – резкая свеча вверх. Прирост 37%. И ковид, и внебольничная пневмония вирусной этиологии. Совпадение? Неужели?
О том, что точно не является совпадением, министр Гогичаев может судить еще и по звонкам на свой личный телефон. Республика невелика, номер министра при желании можно раздобыть – хотелось сказать «через одно рукопожатие», но обстановка не позволяет. В общем, здесь нетрудно дозвониться до министра.
– Раздается обеспокоенный звонок: «Я был на площади 20-го числа», – вспоминает Гогичаев. – «У меня поднялась температура. Можно ли меня проверить?» Говорю, что можно, конечно. Но задаю человеку вопрос: «Ты живешь один или с кем-то?» Не один, говорит: «Есть жена, она беременна, я на следующий день отправил ее к родным в другой район».
Тест у обоих оказался положительным.
– Потом через какое-то время меня попросили выслушать еще одного телефонного собеседника. И еще одного, – говорит Гогичаев. – Один положительный, один отрицательный, слава богу: просто посидел с температурой.
Все положительные – без клинических проявлений. Переболели дома под наблюдением из поликлиники. Вылечились, сейчас все хорошо.
– Но зачем ты туда ходил? Зачем подверг близких риску? – недоумевает министр.
– Осетинские традиции не предусматривают сидение дома, когда ты чем-то недоволен…
– Осетинские традиции очень древние и прочные. Почитание старших, забота о младших. Соответственно, если ты недоволен, то обратись к своим старшим и найди ответы, – полагает Гогичаев. – Оскорблять, нецензурно высказываться, бросать в полицию камни – это не наши традиции. Негоже нашим людям, тем более младшим, вести себя неподобающим образом к старшим.
23.04. Сегодня вызвала врача. Завтра придут сделать тест на коронавирус. Результаты будут в понедельник.
26.04. В том, что люди не поверили в опасность коронавируса, виноваты государство и СМИ: трудно верить тому, кто часто врет. И перестаньте винить граждан!
27.04. Тест на коронавирус показал отрицательный результат. Повторный сдам 4 мая.
* * *
– Первоначально мы планировались как резерв. Да, мы надеялись, что обойдет стороной, – сообщает Владимир Дзахов, заместитель главного врача республиканской клинической больницы. – Думали, что ограничится клинической больницей скорой помощи, которую сразу же отдали под коронавирус.
«Под ковид» в хозяйстве Дзахова и его коллег отрядили отдельный двухэтажный корпус на 120 коек. На всякий случай. До 20 апреля было задействовано 0 коек. Сейчас – 120 и еще 350. Закрывать под госпиталь пришлось и основной, семиэтажный, корпус. Резерв есть, конечно. Но, как говорит Владимир Вадимович, совсем небольшой:
– Многие из тех, кто был на митинге, в больницы не попали, слава богу. Либо легкие проявления, либо вообще без симптомов. А вот их близкие, старшее поколение – заболели. Очень тяжело, вплоть до летального исхода…
Мы понимали, что переболеют многие. Все меры профилактики в стране были направлены на сглаженный, мягкий процесс. Но кто-то не соблюдал. Кто-то не верил. И получилось так, что у нас вспышка после массового скопления народа.
Подозреваю, что мы у себя в регионе только подходим к пику. Когда та же Москва, надеюсь, из него благополучно выходит.
– Внебольничные пневмонии с прошлым годом даже сравнивать не буду, – предупреждает министр здравоохранения Гогичаев. – Во многие, многие разы. Если мы развернули дополнительные койки, и они заняты – притом что в прошлом году не было ни коек, ни занятости… о чем говорим?
– Это … мероприятие, – тщательно подбирает слова Ирина Азимова, республиканский вице-премьер по социалке, – достаточно негативно сказалось на ситуации. Жители Северной Осетии всегда отличались своей цивилизованностью, сдержанностью, поддержкой и взаимопониманием. У нас люди всегда слышат друг друга. События на площади – своего рода провокация. Но я ни в коем случае не хочу сказать, что большинство пришедших на площадь были провокаторами. После того, как [глава республики Северная Осетия – Алания] Вячеслав Зелимханович Битаров вышел на площадь на откровенный разговор, большинство собравшихся разошлись. Создана инициативная группа, она конструктивно работает.
Откровенно говоря, добавляет Ирина Султановна, сам митинг вызывает у нее лишь недоумение:
– Глава нашей республики систематически выезжает на сходы граждан. Каждый может поставить ему задачу, поделиться сложностями жизни. Горячая линия работает постоянно, Битаров все держит на личном контроле, никому из нас послаблений не дает. Глава всегда нацеливает членов правительства на работу с нашими гражданами, с ожиданиями наших граждан.
Конечно, оговаривается вице-премьер, никто не утверждает, что правительство работает безупречно:
– Если есть хоть один гражданин, который жалуется – значит, нам надо совершенствоваться.
– Притом что этих граждан – тысячи.
– Спорить не буду. Однако вновь подчеркну: люди, которые организовали этот митинг – в частности, господин Чельдиев – ничего доброго жителям нашей республики не принесли.
01.05. Дочка читала Кастанеду. Иногда я просила читать вслух для меня. Запомнился совет: живи так, как будто рядом с тобой идет твоя смерть. Помнить о ней. Тогда будет меньше ошибок совершено.
03.05. Ситуация с вирусом в стране и в республике критическая. Самое лучшее, что вы можете сделать для нашего народа – это не заболеть, а заболев – никого не заразить!
Я не знаю, что у меня точно, справлюсь ли я с этой болезнью, но не хочу, чтобы другие проходили через это испытание.
Это война нового типа… Государство и медики без нас не справятся…
* * *
О певце Вадиме Чельдиеве, которого республиканские власти и следствие считают основным организатором незаконного митинга 20 апреля, говорят разное.
Одни отмечают выдающийся вокальный талант финалиста конкурса имени Магомаева, заслуженного артиста республики. Другие подчеркивают, что Чельдиев был отчислен с первого курса консерватории в Питере, а от звания отказался сам, войдя в конфликт с действующей властью.
Одни вспоминают Чельдиева как мецената, чей фонд «Ирон зиу» помогал юным музыкантам и просто нуждающимся. Другие напоминают, что благотворительная деятельность Вадима прекратилась, когда выяснилось, что деньги поступают на его личные карты, а соотношение «оказанная помощь – собственные расходы» вызывает вопросы.
Некоторые считают Чельдиева одной из ярких фигур экологического движения. ОАО «Электроцинк» – основной объект атак со стороны осетинских «зеленых» – после многолетних баталий и одного пожара закрылся ровно год назад, и Чельдиев в этом протесте был весьма активен. Теперь те, кто был уволен – сократили более тысячи человек, что для трехсоттысячного Владикавказа весьма ощутимо, – и их родные требуют возобновить работу предприятия. Потому что вакансии с биржи труда от 10 до 15 тысяч в месяц – неважная замена, к примеру, тридцатитысячному окладу рабочего на «Электроцинке».
Вот активность Вадима Чельдиева в так называемом движении «СССР» бесспорна. Продавцы советских паспортов – более двух тысяч рублей за серпастый-молоткастый и «пакет документов», обещающих освобождение от уплаты налогов и коммуналки в Российской Федерации – в Северной Осетии, к сожалению, вполне на плаву. Россия сторонниками «СССР» называется по-разному: «оккупанты», «несуществующее государство», а то и вовсе «фирма, зарегистрированная в США». Отрицание правовых реалий органично дополняется отрицанием эпидемиологической ситуации. «Шлите в задницу пособников оккупации и администрацию, которая держит вас за тупое стадо! – призывал Чельдиев за несколько дней до незаконного митинга. – Если вам смеют запрещать народный сход, то делайте выводы, друзья! Нам еще никто не доказал, что в Осетии есть страшнейшая эпидемия, зато нам всем доказали, что это завуалированный фашизм».
Также не вызывает сомнений нынешний статус Вадима Чельдиева. Распространение заведомо ложной информации об эпидемии ему инкриминировали еще в начале апреля. Применение насилия к представителям власти добавилось накануне незаконного митинга, он же «народный сход»: кулачная стычка с конвоем на пути в суд из Питера во Владикавказ. С середины мая появилась и более серьезная статья 280, часть 2 УК РФ – публичные призывы к экстремистской деятельности.
Итого три статьи и пока что два месяца ареста с отбыванием в СИЗО Пятигорска. А справляться с последствиями «народного схода» приходится совершенно другим людям.
09.05. Пришли врачи взять у меня повторный тест на коронавирус.
11.05. …Он положительный.
13.05. …Скорая обслуживает вызовы вчерашнего утра. Мне нужны капельницы. И платная скорая забита. Что делать – не знаю…
14.05. Приехала скорая. Меня везут в ЦКБ.
Зря приехала. Отправляют обратно. Воспаление на КТ 10%.
Мне страшно. Неужели нет выхода?
* * *
– Магазин на центральном рынке Владикавказа – сумки, клатчи, рюкзаки…
Алёна Сабеева – владикавказский предприниматель. В своем магазине Алёна работала с мужем – когда рынок закрылся на карантин, семья осталась без дохода. Живут с детьми в съемной трехкомнатной – 15 тыс. в месяц, и это по-божески. Свою квартиру «до всего» – опять это «до всего», как везде – приобрести не смогли, ипотеку не дали. Ежемесячного дохода по бумагам – тех же 15 тыс. руб. – банку для гарантий недостаточно.
– Я бы потянула ипотеку, но официально подтвердить это не могу, – откровенно признается Алёна.
Сколько жителей республики работает как минимум «в серую», если не «в черную», не скажет ни одна статистика. Требование собравшихся на площади Свободы – помощь для всех, а не только для зарегистрированных трудящихся и безработных – одно из самых популярных. Осетия как флагман промышленности и агропрома прекратила существование вместе с СССР, о былой трудовой стабильности говорить здесь не приходится до сих пор. А негласный экономический договор ожидаемо дал сбой с введением самоизоляции:
– Доход сохранился только у бюджетников. А у тех, кто работает на себя… Ввели изоляцию 28 марта – и за три недели у людей не осталось средств, – констатирует Алёна. – У многих кредиты, а банки отсрочки не дают. Предоставить справки, что доход утерян или уменьшился на 30% и более, людям неоткуда.
Петиция Алёны Сабеевой – заморозить платежи по всем кредитам для всех, кто оказался на самоизоляции, «поскольку все так или иначе стали жертвами коронавируса» – с начала апреля собрала более тысячи голосов. Разумеется, на площадь Свободы Алёна не прийти не могла.
– Эпидемия – не лучшее время, чтобы собираться тысячами на площади. Люди до конца не верили в серьезность, опасность этой эпидемии.
Я сама тоже не верила, совсем. Но постановка вопроса была такая: лучше мы умрем на рабочих местах от коронавируса, чем на изоляции от голода. Закрыть закрыли, а помощи не оказали, как так? И потом, самоизоляция – «само», добровольная, не принудительная. А не «кушать есть, кушать нет – никого не интересует». Возмутились люди.
Среди других накопившихся вопросов – пенсионная реформа, поправки в Конституцию (при этом новые социальные гарантии как раз требуют оставить). Маленькие пенсии, не доходящие до прожиточного минимума. 150 рублей обычной, не кризисной помощи малоимущим семьям на ребенка – «унижение», подчеркивает Алёна.
– И почему предприятия и магазины, которые люди считают связанными с чиновниками, работали и в самоизоляции, а другие были долгое время закрыты? Что там, вирус не летает? Нелогично как-то, – говорит Сабеева. – А провокаторы были, конечно же. И про чипы, и про сотовые вышки говорили активно.
* * *
Село Ногир Пригородного района. Накануне событий 20 апреля там подожгли распределительный щит вышки сотовой связи. Как уверяло руководство республики, инцидент связан с настроениями «отрицателей» опасности инфекции – в частности тех, кто считает, что вирус изобретен для насаждения сети связи 5G и контроля людей через нее и «жидкие чипы».
Ногир подавался в Книгу Гиннесса – рекордное количество олимпийских чемпионов: четверо на 12 тысяч. Бронзовые бюсты всех четверых расположились у сельской администрации – что вполне претендует на еще один рекорд: количество официальных памятников живым и здравствующим землякам на квадратный метр. Монумент Победы – левее: Вечный огонь, стелы с именами, выкрашенные золотой краской памятники. Большой: мать провожает солдата. И еще один бюст, гипсовый: Иосиф Сталин.
– «Пяти жи» нет в России нигде. Эта вышка стоит то ли пять, то ли семь лет. Люди давно пользуются, – говорит Батраз Кесаев, житель Ногира. – У кого-то на митинге выскользнуло про 5G. Соответственно и связали одно с другим. Почему случился поджог? Как в любом другом месте, в любой точке земли. Может, пьяные. Может, наркоманы… Если бы народ бунтовал против этого, то на митинге были бы требования – убрать от нас все вышки, пять жи, не пять жи. Народ у нас молчать не будет. А так в плане технологий Осетия идет в ногу со всем миром.
Замок на калитке вокруг вышки остался цел. Около распредщита валяются обгорелые доски. Сразу за вышкой – забор. За ним – сельское кладбище. Случись что, рванет распредщит, вывернет столб из бетонной заливки – и прямиком на могилы.
– Люди болеют. Мои друзья переболели – и в Москве, и здесь, – говорит Батраз. – Я-то верю, что вирус есть. Просто оберегать себя надо. Власти, в принципе, с народом. Наверное, надо более открытыми быть: смотрите, мы делаем вот то, то и то.
А так почему оппозиции верят? Потому что люди охотнее верят в плохое. Не только когда эпидемия… И очень прошу: не надо этих «подожгли из-за пяти жи». Не хотелось бы, чтобы нас с австралопитеками ассоциировали…
В словах Батраза еще один резон, возможно, скрытый для тех, кто живет за пределами Северной Осетии и Кавказа в целом. Если даже предположить возможность провокации, то явно не в случае со здоровенным бетонным столбом впритык к кладбищу. И версия из серии «пьяные либо наркоманы», пожалуй, одна из наиболее вероятных. В здравом уме и в твердой памяти ни один осетин на такое не пойдет, ни за какие деньги. Не только из уважения к мертвым. Но и из страха перед живыми. Найти человека на Северном Кавказе, особенно осквернителя – не так сложно, как может показаться.
И в Ногире, и во всей Северной Осетии действительно живут цивилизованные люди. Просто с некоторыми особенностями данной цивилизации – например, в части наказания для осквернителей могил – ей-богу, лучше знакомиться по этнографическим исследованиям и легендам.
* * *
В центре Владикавказа у одноэтажного дома – зеленый шатер. Это похороны. Издали навскидку человек 50 в данный момент. Значит, было и будет еще больше: осетинские похороны – сотни людей. Женщин снаружи не видно, тоже по обычаю: у гроба в доме – именно они, плакать по покойному. В любом случае защитные маски, насколько можно увидеть, не у всех скорбящих.
Свадьбы в республике отменены еще с марта. Однако похороны отменить нельзя. Тем более осетинские, когда прощание собирает сотни людей.
– Очень много людей традиционно приходят на похороны, поддержать в трудную минуту. Сегодня похоронили мою соседку, – говорит Ирина Азимова, заместитель председателя республиканского правительства. – Близкий человек, рядом жили 48 лет. И на похоронах было много людей, как везде. Многие пришли без масок. Хотя, конечно, сейчас чем дальше, тем больше прислушиваются к тому, что СИЗ необходимы. Будем надеяться, что мы будем друг друга слушать и слышать. И все-таки прислушиваться к тому, что нам всем говорит Роспотребнадзор.
– Как избежать ситуации «чем больше похорон, тем больше похорон»?
– Главное – сохранить друг друга друг для друга, извините за такую тавтологию, – говорит Ирина Султановна. –
Меры предосторожности минимальны. От них не страдают наши обычаи, и лицо осетина мы не потеряем. Главное – не потерять нацию. Иначе и на свадьбы, и на похороны будет некому ходить…
– Достаточно было и митинга, – подумав, добавляет Азимова. – Не надо больше опасности.
* * *
– Проходила мимо площади Свободы. Люди стали кричать: «Вы нас по домам закрыли, нам семьи нечем кормить, дети голодают». Я, слава богу, не голодаю, кусок хлеба едим, – говорит адвокат Римма Свиридонова, участник событий 20 апреля и член народной рабочей группы по взаимодействию с республиканскими властями. – Пусть без масла, но достаточно. Когда я услышала, что происходит, у меня слезы пошли.
Телефонная запись с митинга во Владикавказе: «Не успокаивай меня, я очень спокоен… Ипотеку ты мою заплатишь?.. Мне работать не дают!.. Возьми деньги на кредит!.. Не нужны мне деньги на кредит!.. Ты чего, оу, слышишь?.. Вот ты, овца, иди сюда, понял?» Разноголосые крики, мат.
– Мысли свои собрать люди не смогли, – признается Римма Макаровна.
Мегафон берет человек в кепке: «Создается рабочая группа. Мы заходим туда и начинаем непосредственно работать с Битаровым. Просьба такая: разойтись, чтобы не было социального напряжения. Здесь есть люди в форме, которые тоже должны выполнять свой долг. У них есть устав, есть определенные задачи. И мы должны их понять, чтобы у нас начался нормальный диалог. 50 человек заходят, остальные расходятся. Меня зовут Олег Кайтуков, я такой же человек из толпы».
– Я стал председателем, но мы в группе все равны, мы люди из народа, – говорит Кайтуков. – В интернете ни о каком незаконном митинге речи не было. Вадим Чельдиев инициировал народный сход – есть такая форма у осетин. Чтобы просто сказать властям: «Ку-ку, мы есть!»
– Эпидемия – подходящее время говорить «ку-ку» на площади?
– Людей не поставили в известность о ситуации, опираясь на результаты научных исследований, – возражает Кайтуков. – Все голословно говорилось. Есть мединституты, есть кафедры вирусологии. Я, например, сам не видел по телевизору такого специалиста-вирусолога.
– Полутора месяцев специалистов по всем каналам, включая выступления Путина – не хватило?
– Он говорил, озвучивал проблему. Но локализация у нас не произошла, – объясняет Кайтуков. – Проблема должна быть озвучена в привязке к местности. Почему работают те или иные предприятия, магазины, а обычный хозмаг не работает? Любой здравомыслящий человек, если ему объяснить, поймет. Но не надо ставить людей на грань.
– Я, например, переболела в 2018 году, – излагает Римма Свиридонова альтернативную версию бытования COVID-19. – Вот этим аппаратом вылечилась.
На столе у адвоката Свиридоновой стоит конструкция из компьютера, наушников и клемм. Наушники – для диагностики, клеммы – для лечения. Лечит, уверяет Римма Макаровна, все. Конструкция стоит полтора миллиона, брала ее адвокат Свиридонова для себя. Проверяет знакомых. Говорит, что денег не берет.
– Во время схода никто не заболел! – уверяет она. – Там был свежий воздух и в основном все в масках были.
– Не были, – спецкор газеты ВЗГЛЯД кивает на телефон с только что просмотренной записью.
– Я была, – говорит пенсионер Фатима Токова.
– Мы были, – подтверждает Римма Свиридонова. – А у молодого организма вирус гасится, иммунитет с ним воюет, не развивается. (Изложенное выше частное мнение не подтверждается официальными данными по заболевшим. – прим. ВЗГЛЯД.)
* * *
– Напряжение накипело, – объясняет Олег Кайтуков причины митинга. – Люди живут на кредиты, не имеют работы. Рабочих площадей, точек роста нет. Каждый пришел со своей болью. Похулиганить пришли единицы. Серьезные пришли люди – старшие, женщины с детьми.
Кайтуков по профессии инженер-механик. Ныне на случайных заработках. Был, правда, свой бизнес, системы отопления, причем производство. Бросил в 2014 году. Во-первых, по здоровью. Во-вторых, упал спрос. И не потому, подчеркивает Олег, что системы не нужны:
– У людей денег нет. Сегодня заработал – завтра потратил. Больше половины населения откладывать не могут. Любая проблема имеет накопительный характер. Человек молчит, молчит, а потом начинает говорить.
– Вопрос трудоустройства стоит остро, – признает вице-премьер республиканского правительства, министр здравоохранения Тамерлан Гогичаев. – И глава об этом много говорит, дает поручения развивать инвестиционные проекты. Когда-то Владикавказ был городом заводов, жемчужиной советского ВПК. Наши старшие знали завтрашний день. Окончили вуз, поступили на работу – стабильность. Трудно, но делается все, чтобы это вернуть.
* * *
Последний раз председатель рабочей группы Кайтуков и его коллеги с площади Свободы подробно общались с главой республики Битаровым перед 9 мая:
– Два часа говорили, толково. Успели обсудить только 10 вопросов из 48. Понимаем, у главы очень ограниченное время. Надеемся, что общение продолжится.
– Хотим на других заседаниях видеть министров, которых конкретные вопросы касаются, – говорит Фатима Токова.
Ну тут, видимо, зависит от того, кто куда из группы попал. Алёна Сабеева, например, работает с межведомственной комиссией по адресной помощи. Руководитель – Ирина Азимова, вице-премьер по социалке. Из республиканского бюджета в дополнение к федеральной помощи расписано от 5 тыс. до 15 тыс. на семью без детей, по ситуации и ее тяжести. И по 5 тыс. – на ребенка с трех лет. Единовременно, по заявлению.
– Если ограничительные мероприятия будут затягиваться, будем заниматься дальше, – обещает Азимова.
До Дня Победы выплаты получили 2985 семей. Более 29 млн рублей уже выплачены. Рассмотрено, по подсчетам властей, точно не меньше половины заявок.
– Когда я работала в комиссии, мы более 200 заявлений рассмотрели, – говорит Алёна Сабеева. – Все сложные, всех жалко. Мало того, что без работы остались. Процентов 70 – квартиранты, как мы. Или живущие в общежитиях… Это очень важный для меня опыт: ведь никто из нас не знал, как именно работают власти, что значит рассмотреть сотни дел…
Работой комиссии и Алёна, и ее коллеги пока что удовлетворены.
– Только бы все потом на нет не сошло. Бывает так: всплеск, начинается работа, а потом затихает все, – говорит Сабеева. – Я ни на митинге, ни после него не одобряла тех, кто нецензурно оскорблял власть и тем более кидался камнями в полицию.
У нас же и школы строятся, и дороги, и садики. Очень много хорошего делается в республике. Просто такая ситуация, когда дорогами народ не накормишь. Тут даже субсидия в 5 тыс., 10 тыс. – это уже кое-что.
С одной стороны – работа по компенсациям не только началась, но и идет. С другой – врачи и власти республики уверяют, что именно после событий 20 апреля возросло число госпитализаций и смертей. Сейчас – более 60: ковид, осложнения от коронавируса, внебольничная пневмония.
– Сложный вопрос, стоило ли оно того, – размышляет Сабеева. – Вопрос понимаю. Не знаю, как ответить. Одно точно знаю: вот этой самой ковид-диссиденткой я быть перестала.
– Началась гонка чиновников, кто из них больше любит бабушек и дедушек, – говорит Олег Кайтуков. – Это хорошее направление гонки. Но впереди лето. Надо вывозить кого-то из детей и стариков на лечение, на море, укреплять иммунитет. Кто гарантирует, что осенью вирус не вернется, и кто застрахован от новой эпидемии?
– Еще хуже себя вирус может повести, – уверена Римма.
– И все равно нельзя жить без веры в светлое будущее, – подытоживает Олег. – Людям нужна уверенность. Очень надеемся, что нас и дальше будут слышать.
17.05. Я потом обо всем расскажу, а пока, если можно, не заболейте. Старайтесь защитить себя и своих близких. Сидите дома! Носите маски! Берегите себя!
