УЛЬТИМАТУМ ПРОТИВ УЛЬТИМАТУМА
Российский Совет по международным делам
Новые правила игры
Этот отшельник (Стендаль) знает уже,
что пора многобашенных дредноутов от философии,
пора гигантских схем безвозвратно миновала
и что только легко скользящие подводные лодки
малых наблюдений господствуют в океане духа.
Три певца своей жизни, Стефан Цвейг
Экстаз — это специфическое качество всякого тела,
обращающегося вокруг себя самого вплоть до потери смысла,
благодаря чему оно начинает сиять в своей чистой и пустой форме…
Это качество, которое, переставая соотноситься со своей противоположностью, становится суперлативным… потому что он (экстаз) как бы поглощает
всю энергию своей противоположности.
Фатальные стратегии, Жан Бодрийяр
Геополитическая игра, которую затеяли США в связи с Украиной, рано или поздно должна была привести к естественной для любой ситуации кристаллизации. Проблема в том, что наши западные партнеры вошли в стадию экстаза, поглотив энергию своей советской противоположности, что, наверное, и объясняет откровенный дрейф Запада в направлении либеральной диктатуры, включая принудительную вакцинацию, которая отсылает к тоталитарной практике нацизма и биополитике вообще. Вопрос только в том, захочет ли вакцинированное большинство новых концлагерей. По этой же причине Запад проигнорировал стендалевские «короткие мгновения первичной кристаллизации чувства», я бы сказал, сильного чувства Кремля по поводу его отношения к России после окончания холодной войны.
Что трудно понять, так это нежелание принять в расчёт весьма жесткую на протяжении всего этого года реакцию Москвы на разыгрывание западными столицами «украинской карты» посредством размывания критериев приема Киева в НАТО и резвого освоения Альянсом украинской территории. Тут не приходится говорить о «почти неразличимых оттенках, последних, уже едва воспринимаемых движениях чувства» (Цвейг о Стендале). Скорее, наоборот, с апреля заявлялось о последствиях для украинского суверенитета новой попытки силового решения проблемы Донбасса под прикрытием западных угроз новых санкций в отношении России в случае нашего вмешательства. Затем в рамках манёвров Запад-2021 был вновь продемонстрирован наш потенциал реагирования на такое развитие событий. А в июле вышла статья президента В. Путина «Об исторической общности русских и украинцев», сравнившая подрыв национальной идентичности с применением ОМУ. Теперь же нам предписали график и даже план военной операции на украинской территории, сопровождая его ультиматумом о «сверхсанкциях». За Россию все решили, что чуть ли не создаёт искушение действовать по писаному.
Разговор президентов России и США 7 декабря 2021 г. позволил внести некоторую ясность, прежде всего для Киева, а именно в том, что ни США, ни НАТО не будут воевать на его стороне ввиду отсутствия на то правовых оснований. Удалось также договориться о проведении переговоров относительно предоставления США и НАТО гарантий нашей безопасности, прежде всего в части прекращения расширения Альянса и его отказа от военного освоения территории Украины. Впервые президент В. Путин поднял этот вопрос на заседании Коллегии МИД России 18 ноября, а затем доуточнил его на церемонии вручения верительных грамот 1 декабря.
По сути, появилась возможность разрядить ситуацию, причём на надежной правовой и долгосрочной основе. Переданные США 15 декабря и обнародованные 17 декабря проекты соответствующих документов призваны, ни много ни мало, исправить фундаментальный порок всей европейской/евроатлантической политики последних 30 лет, который сводится к тому, что под холодной войной не была коллективно подведена черта (как это, скажем, было сделано на Венском конгрессе в 1815 году после поражения Наполеона) — в форме условий наступившего мира, или миропорядка. Именно отсюда все наши, мягко говоря, недоразумения с Западом.
Речь не столько об Украине, сколько, как замечает А. Яковенко в своей колонке в «Коммерсанте», о ее территории, которая может стать частью потенциала враждебного нам военно-политического и, как нам часто заявляют, ядерного альянса, но, прежде всего, самих США, которые рассматривают страны НАТО как свою стратегическую территорию для передового базирования ударных средств в непосредственной близости от границ России. В своё время такая попытка привела к Карибскому кризису: тогда обе стороны разменяли вывод своих ракет с территории Кубы и Турции. О каких разменах может идти речь сейчас? Не лучше ли вернуться к исходной точке такого конфронтационного развития — к моменту заключения между Россией и НАТО Основополагающего акта в 1997 году?
В противном случае спираль будет раскручиваться и тогда будет иметь значение состояние самой Украины, которая далека от того, чтобы быть в мире с самой собой. Только стабильная Украина может быть положительной величиной в любом уравнении ее военно-политической нейтрализации, будь то на основе наших предложений или по образцу австрийского Государственного Договора 1955 года. В обоих случаях все страны получали бы договорные гарантии своей безопасности со стороны России. В том числе члены НАТО, так как само членство в Альянсе на поверку оказалось токсичным: натовские военные сами признают, что те же страны Балтии незащитимы в военном отношении, то есть их безопасность или ее отсутствие становится функцией общих отношений Альянса с Россией, которой приписывают намерение подорвать доверие к НАТО на примере этих стран. Их элиты также верят, что Москва будет на них «проверять на прочность» Альянс и его гарантии безопасности.
Стабилизации Украины способствовала бы ее федерализация по образцу той же Австрии или ФРГ, возможно, асимметричная (боснийские энтитеты?). То есть это будет Минск-2 плюс. Тогда бы Украина приблизилась к тому, чтобы называться европейской страной. И, наверное, критерием подлинной заботы Запада об Украине может служить только согласие на ее приём в ЕС. Тем более, что Австрия и Финляндия, будучи нейтральными, находятся вне НАТО, но участвуют в ЕС. Создание зоны свободной торговли между ЕС и Украиной лишь создало иллюзию такого членства, будучи, скорее, попыткой по дешевке и за счёт России решить проблему ее экономического выживания. Такой цинизм явно не срабатывает, а лишь создаёт проблемы.
Украинский вопрос за период после Бухарестского саммита НАТО в апреле 2008 г. (можно начать и с Мюнхенской речи В. Путина в феврале 2007 г.) претерпел головокружительную эволюцию. Ее нынешний эндшпиль восходит к майдану и затем госперевороту в феврале 2014 г. с решающей ролью Евросоюза. Перспектива членства в НАТО обозначилась впоследствии — по мере реализации линии на саботаж Минских соглашений и силовое решение проблемы Донбасса и даже Крыма. По ходу менялась и западная концепция украинского проекта: от витрины западной демократии как средства воздействия на российский электорат до военного освоения украинской территории в целях создания нам неприемлемой по всем меркам банальной военной угрозы.
Соответственно предполагалось использовать и проект газопровода Северный поток-2 — как средство сдерживания «российской агрессии». Создавалась ситуация, когда Россия так или иначе оказывалась «на крючке» Украинского кризиса. Наши предложения по дипломатическому урегулированию всего комплекса отношений с США и НАТО меняют положение на 180 градусов и, что называется, «переворачивают стол», давая нам стратегическое и тактическое преимущество. Отвергая навязываемые нам правила игры, мы навязываем партнерам свои, к чему партнеры явно не были готовы.
Одновременно проблема Украины «теряется» в более широкой, геополитической постановке вопроса. Борьба за Украину превращается в то, чем она изначально являлась, — битвой за контроль над ее территорией.
Подыгрывание Киева Западу в форме стремления быть на острие его антироссийской политики в новом контексте вдруг оказывается подыгрыванием России. И любое предполагаемое российское вторжение станет первой активной военной операцией по поддержанию стратегической стабильности. «На крючке» теперь оказался Запад, на котором лежит бремя доказательств того, что дипломатия работает. Тут могут сработать и альтернативные предложенным нами варианты узкого решения проблемы Украины — коллективное навязывание ускоренного выполнения Минских соглашений (до февраля 2022 г., когда им исполняется 7 лет). То есть реконструкция Украины с реинтеграцией в ее состав Донбасса на новой, федеральной основе.
Чтобы работать, угроза операции российских войск на Украине, должна вызывать доверие. О чем может идти речь? Как и в Сирии, может ставиться ограниченная задача разгрома ВСУ и точечная оккупация — вдали от населенных пунктов — с контролем воздушного пространства, ее сухопутных и морских границ, возможно, дистанционно. Условно можно провести параллели с контролем Израилем территории ПНА. Запад (даже Лондон!) оказался в собственной ловушке, публично отказывая теперь Киеву в военной помощи и военно-техническом сотрудничестве, дабы не усугубить для себя ситуацию, когда спектр поводов к войне со стороны России резко расширился.
Тем временем украинские регионы обретут свободу решать свою и всей страны судьбу, оказавшуюся по воле нынешнего режима заложником геополитических разборок великих держав, да ещё в условиях зимнего энергетического кризиса. Возможны элементы продолжения гражданского конфликта и временные формы правления до завершения геостратегической оккупации, что будет связано с получением нужных нам западных гарантий. Украинцам придётся сосредоточиться на позитивных моментах своей исторической идентичности, получивших развитие в том числе в советский период. Может встать вопрос, как быть с Западной Украиной. Возможно, никак. Пётр Дурново в своё время предупреждал царя от включения Галиции, ставшей — опять же, по стратегическим императивам Вены, готовившейся к войне с Россией под присмотром Берлина, — инкубатором агрессивного, антироссийского национализма, в состав Империи. Сталин мог не читать его записку от февраля 1914 года, но зато Украина наконец приобрела свои естественные границы, что все-таки многого стоит. Этот вопрос можно будет решить коллективно, с учетом всего накопленного Европой за последние 30 лет опыта госстроительства, в том числе на Балканах.
Запад может пойти на мирное разрешение кризиса не только для того, чтобы избежать демонстрации своего военного бессилия (за этим будут наблюдать в Пекине и Восточной Азии в целом), но и в целях избежать разрушительных последствий новых антироссийских санкций, которые будут подрывать саму систему его финансово-экономического контроля над миром. Уже не говоря о том, что они приведут к полной внешнеполитической эмансипации России.
Энергетические санкции в сложившихся условиях тем более проблематичны, так как, к примеру, партизаны-националисты могут вывести из строя (и из игры) и без того изношенную украинскую газотранспортную систему и встанет вопрос газоснабжения уже самой Украины. Страна окажется жертвой выбора элит в пользу существования за геополитический счёт. Решать будет народ. Решать придётся и немцам, которые не проявили дальновидности (или это объяснялось сохраняющейся американской оккупацией?) в надлежащий момент, а именно могли бы настоять на том, что вновь объединённая Германия останется в НАТО только при условии приглашения в Альянс России.
Что касается ситуации в США, то можно предположить, что при любом исходе нынешнего кризиса — уже в силу завышенных ставок самого Вашингтона — он будет воспринят внутри страны как «потеря Украины» (после позорного ухода из Афганистана) и негативно скажется на шансах Демпартии и самого Байдена на выборах следующего года и в 2024 году. Это может служить мотивом для поиска полюбовного решения с нами, о чем говорят заявления представителей Белого дома в том духе, что всегда-де вели переговоры с Москвой и будем продолжать это делать. Для США нежелателен любой разрыв контакта с Россией, тем более разрыв/приостановление дипотношений, так как вне такого контакта они не в состоянии «щупать наш пульс» и будут буквально теряться.
Нет сомнений и в том, что в случае достижения между Россией и Западом окончательного урегулирования по итогам холодной войны и предотвращения российской военной операции на Украине лидеры США и России смогут реально и по праву претендовать на Нобелевскую премию мира. Рухнет вся послевоенная внешнеполитическая конструкция американских элит, оказавшихся неспособными приспособиться к новой реальности (заявление А. Гора в ходе его предвыборной кампании 2000 года о том, что его любимая книга — «Красное и чёрное» Стендаля, уже тогда указывало, что лишь единицы в истеблишменте были способны к гибкости и «тонкой настройке» в духе времени, без чего Америке грозила внешнеполитическая катастрофа, растянувшаяся во времени на целых два десятилетия, начиная с президентства победившего тогда Дж. Буша-мл.).
В более широком, геополитическом ключе исход кризиса докажет то, что подозревали многие в экспертном сообществе: в наше время вполне возможна война с применением обычных вооружений между ведущими державами без риска ядерной эскалации, если не будет создаваться непосредственной угрозы территории самих участников конфликта, в данном случае — США. У НАТО будет вырвано жало «ядерного альянса», и он в ещё большей мере превратится в бесполезную бюрократическую структуру на обочине большой европейской политики. Создадутся стимулы для «оборонной идентичности» ЕС, но уже с учетом уроков нынешнего кризиса и в сотрудничестве с Россией.
Произойдёт принципиальная коррекция зашедшей в тупик по вине Запада европейской политики, как это было с односторонней отменой Санкт-Петербургом унизительных ограничительных статей Парижского мира знаменитой циркулярной депешей А. Горчакова в октябре 1870 г. (затем все было пристойно оформлено в многостороннем формате в Лондоне). Тогда, как писал Тютчев, не потребовалось «двинуть пушки, ни рубля». Сейчас «двинули» военную технику, но в пределах собственной территории, и стоило денег добиться военного превосходства над НАТО в сфере обычных вооруженных сил (иначе зачем оно?). Тогда пришлось ждать 14 лет политической конъюнктуры в Европе, на этот раз мы умело — через смену контекста — сами обернули неблагоприятное развитие событий в свою пользу, хотя на это потребовалось долгих 30 лет. И вновь Чёрное море и Крым!
Выбор, перед которым оказался Запад, по-настоящему суров. Но это тот случай, когда востребовано американское лидерство в пользу здравого смысла. Запад не готов к войне в Европе, все его активы вдоль нашей западной границы находятся в пределах досягаемости для ударов с нашей территории — это ещё одно наше стратегическое преимущество. Есть хорошая русская поговорка: Любишь кататься — люби и саночки возить. Запад катался за наш счёт целых 30 лет — пора и повозить эти саночки «смены курса»/change of track. Ситуация для этого перезрела. В пользу того, чтобы договариваться сейчас, говорит то, что все равно это придётся делать — только какие-то «горшки» уже будут разбиты. Понадобятся и гарантии с нашей стороны, прежде всего соседним странам. Риском военных действий будет и такой момент на уровне общественного сознания: в современной европейской жизни война не занимает того же места, что в XX веке, и многие могут просто не заметить, поскольку уйма других, насущных проблем, и отнести происходящее к области сюрреализма, практикуемого элитами в собственных корыстных интересах.
Наконец, наступит настоящее время, чему препятствовало притянутое за уши прошлое, что ввергало Европу и мир в виртуальное существование симуляции холодной войны. Кажется, что нельзя вернуть время назад, но мы просто прошли по кругу и обрели по ходу преимущества, которых у нас не было в то время. Запад же растерял свои и предстанет в «мертвой точке» равенства самому себе, а не поставщика международных благ. В том числе и поэтому многие в мире будут ждать с любопытством и надеждой исхода кризиса в отношениях России с Западом. Он даст всем ответ на вопрос, в каком времени мы живем: вопрос столь же философский, сколь и чреватый осязаемыми практическими последствиями. Долго ждать, видимо, не придётся, так как принципиальная ясность нужна будет Кремлю к пресс-конференции президента 23 декабря (тогда пройдёт уже больше месяца с введения нами в оборот данной постановки вопроса; думать же над нашими хорошо известными озабоченностями принципиального характера у западных столиц было времени и того больше), но также в силу навязанного нам графика виртуальной силовой акции на Украине.
