УРОКИ ИСТОРИИ: ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ
Споры об интерпретации истории нарастают давно, а в преддверии 75-летия окончания Второй мировой войны достигли очередного пика
Споры об интерпретации истории нарастают давно, а в преддверии 75-летия окончания Второй мировой войны достигли очередного пика. Статью Владимира Путина многие западные комментаторы восприняли в контексте «войн памяти». До определенной степени это правильно, сам автор объявил о намерении высказаться на острую тему в конце прошлого года, когда полемика ожесточилась после резолюции Европарламента. Она фактически уравняла Германию и СССР как виновников развязывания войны. Понятно, какой реакции можно было ожидать от Москвы.
Дебаты об истории всегда эмоционально насыщены, прошлое, особенно конфликтное и трагическое, везде является фундаментом национального самоощущения, а значит и проводимой политики. Но дело не в чувствах или амбициях, хотя без них не бывает. Главный вопрос — зачем помнить исторические уроки? Ответ тривиальный, но от этого не теряющий актуальности — чтобы попытаться избежать повторения разрушительных событий. Статья Путина прежде всего об этом.
Результат Второй мировой войны — не просто чья-та победа и чье-то поражение. Это создание уникального для международных отношений механизма сохранения мира, институциональным выражением которого стала Организация Объединённых Наций и, в первую очередь, её Совет Безопасности. Президент правильно обращает внимание на главное: «Что такое право вето в Совете Безопасности ООН? Говоря прямо, это единственная разумная альтернатива прямому столкновению крупнейших стран. Это заявление одной из пяти держав, что то или иное решение для нее неприемлемо, противоречит ее интересам и представлениям о правильном подходе. И остальные страны, даже если они не согласны с этим, принимают такую позицию как данность, отказываясь от попыток воплотить в жизнь свои односторонние устремления. То есть так или иначе, но нужно искать компромиссы».
Такого не было никогда прежде, способом выяснения отношений крупнейших стран и установления международной иерархии неизменно оставалась война. После 1945 года эта практика прекратилась. Можно много и основательно критиковать ООН, ее различные подразделения и агентства, аппарат, бюрократию, неэффективность. Но понимать, что все это — сопроводительный материал к основному: сохранению мира через принципы взаимоотношений, согласованные в 1943-1945 годах державами-победительницами. И, несмотря на кардинальные изменения в мировой системе в конце ХХ — начале XXI века, базовые принципы продолжают действовать. А если вдруг перестанут, потому что кто-то сочтет их устаревшими, мир возвратится к старому недоброму времени, когда военная сила являлась легитимным аргументом в диспутах между самыми влиятельными странами. К чему это может привести на фоне нарастающей мировой социально-политической неразберихи и при наличии ядерного оружия, размышлять не хочется.
Как это связано с исторической памятью помимо самого факта, что об уроках нельзя забывать? Непосредственным образом. Решения, которые были приняты в конце войны лидерами антигитлеровской коалиции, носили комплексный характер. Политические и моральные оценки того, что произошло в Европе и мире в 1930-е — первой половине 1940-х годов, — часть всей стратегической конструкции. Любая большая война — явление масштабное, многоплановое, затрагивающее все аспекты существования общества и государства. Проявляется все — и самое лучшее, и то, чем не приходится гордиться. Замалчивать что-либо — значит подрывать достоверность и убедительность аргументов, и это относится ко всем сторонам. Но система координат, сформировавшаяся по итогам Второй мировой войны, самоценна. Морально-политический релятивизм, а он все более заметен в исторических трактовках (особенно в Европе), опасен прежде всего тем, что ведет к эрозии политических основ международных отношений, как они установились в 1945 году. Потому что именно понимание добра и зла, завоеванное на фронтах самой кровопролитной войны в человеческой истории, сделало возможным систему сохранения мира, которая эффективно работает уже три четверти века. Невозможно пересмотреть это понимание, сохранив в неприкосновенности остальные институты.
Это касается и глобальной стабильности, и региональных систем. В Европе, например, совершенно не усматривают связи между все более участливым отношением к пособникам нацизма из числа националистов в республиках бывшего СССР (надо, мол, понимать их мотивы и в какой ситуации они оказались) и ростом влияния крайне правых настроений в Евросоюзе, который так тревожит большинство правительств. А зря. Если можно «войти в положение» националистов на Украине или в Латвии в 1940-е годы, то почему бы не прислушаться к резонам постфашистских национал-популистских партий в Бельгии, Германии или Швеции?
Статья Путина — призыв не забывать о совместной роли тех, кто имеет привилегии (СБ ООН дает их постоянным членам), но несет особую ответственность за мировую стабильность. Напоминание важное в современной среде, в которой все больше участников готовы заявлять свои права, но все меньше желающих помнить об обязанностях.
