УРОКИ СТАЛИНСКОЙ ЭКОНОМИКИ – В ЖИЗНЬ
Как поставить на место банки и вернуть министерствам роль штабов опережающего развития
Незыблемость сложившегося в российской экономике уклада давно вызывает недоумение, особенно деятельность Центробанка РФ, которую деловое сообщество называет не иначе как «запретом на инвестиции». В нашей истории была мобилизационная «экономика Победы». И хотя сегодня перед нами уже не стоит сверхзадача индустриального рывка любой ценой, о наиболее значимых институциональных решениях того времени следовало бы вспомнить.
Под пятой адептов либерального тоталитаризма
Россия вернула достоинство своей армии, ВПК и внешней политике. Этот хет-трик превратил нашу державу в международного гроссмейстера за «Великой шахматной доской», дающего беспроигрышные сеансы одновременной игры коллективному Западу. Россия берет своё, несмотря на развал экономики в 90‑е, вялый экономический рост в последующие годы, перманентно возникающие финансовые кризисы, а сейчас и в условиях жёсткой информационной и санкционной агрессии Запада.
Залог жизнестойкости, прочности российского государства основан на глубокой культуре, природной одарённости и веры народа в своё счастливое будущее, а также, как это не раз происходило в истории нашего отечества, — зримого всему миру значения роли личности в истории, меняющего не только её российский ход, но и заметно влияющего на становление доброжелательного и справедливого мироустройства.
Наша страна возьмёт своё, но геополитический прорыв осуществляется пока не благодаря, а вопреки действующей системе управления экономикой, основанной на тоталитарной либерально-рыночной парадигме её финансового блока.
Провальность этой парадигмы обусловлена самим фактом того, что Российская Федерация, обладая третью природных богатств планеты, высоким культурным и образовательным потенциалом населения, все годы существования не выходит за пределы трёхпроцентного вклада в мировую экономику. Разве не выглядит геоэкономическим абсурдом картина, в которой российский ВВП в шесть раз ниже американского, при том что природных ресурсов у нас в шесть раз больше? Да, и IQ россиян не ниже заокеанского, если не сравнивать финансистов при денежных властях наших стран. Уверен, если бы в основу экономики 90‑х была положена другая парадигма хозяйственного уклада страны (о ней речь ниже), то к сегодняшнему дню экономический рост мог бы быть не ниже китайского. То есть мы производили бы на порядок больше продукции и имели бы доходы десятикратно большие, чем в настоящее время.
Либерально-рыночный тоталитаризм порождён и взлелеян Западом исключительно для того, чтобы сделать нас, как до этого пошедшие по пути вашингтонского консенсуса страны третьего мира, своим политическим вассалом и сырьевым придатком. С этой целью Вашингтон основал династию здешних своих адептов — сначала для развала СССР, а затем и России. Из нашей страны нашими же руками смастерили приводной ремень для процветания западного мира, в частности, западноевропейских стран. Но как только ремень лопнул, у этих стран возникли проблемы с экономическим ростом и качеством жизни. Отказавшись от партнёрских отношений с Россией, Европа вдобавок получила удар ниже пояса от своего главного военно-политического заступника — США, которые запланированно поступились союзническими принципами, сделав западноевропейцев источником компенсации расходов на ведение развязанной ими мировой гибридной войны, как это было во всех мировых войнах.
Незыблемость сложившегося в российской экономике уклада давно вызывает недоумение у думающих людей. Разве разорение страны в 90‑х и постоянные финансовые «цунами» в экономике не вызов для прояснения ума? Разве действия Центробанка РФ, которые российское деловое сообщество называет «запретом на инвестиции», не очередной повод спросить: не пора ли вернуть в наше Отечество — по примеру армии, ВПК и внешней политики — достоинство российской экономике? Ответ очевиден, поскольку эта пора растянулась более чем на три десятилетия.
Центробанк должен знать свое место
Действующая «а ля НЭП» догма и санкционная блокада нашей страны являет собой дежавю начальной эпохи «Великого перелома» в СССР, ознаменовавшего форсированное развитие промышленности конца 20–30‑х годов прошлого века. НЭП не в состоянии была решить задачу ускоренной индустриализации страны во враждебном окружении, а значит, и выживания СССР. Тогда‑то и родился прецедент решения этой сложной институциональной задачи, достойный пристального внимания для решения подобных задач и сегодня.
Благодаря этому решению всего за 10 лет за счёт внутренних ресурсов и без вливания иностранного капитала стране удалось не просто встать с колен, подняться в полный рост, но и превратиться в великую державу. После полного упадка экономики в результате Гражданской войны, классовой борьбы и тотального разрушения всех воспроизводственных контуров СССР за десятилетие поднял станкостроительную, химическую, авиационную, машиностроительную и другие отрасли экономики, создав к 1933 году 1500 крупных предприятий, а к 1937 г. — еще 4500, увеличив за эти годы ВВП страны на 400%. Не с темпами в два или три процента в год, как сейчас, а в среднем 25 процентов. Правды ради следует сказать, что этот впечатляющий рост производства происходил вслед за шестикратным падением его уровня после двух войн и революций, вслед за которыми последовала короткая эпоха военного коммунизма — своеобразная шоковая терапия того времени. От нашей шоковой терапии первой половины 90‑х годов нас отдаляет уже четверть века, но до сих пор сделанные в то время ошибки не исправлены: уровень инвестиций всё ещё в два раза ниже, чем был в РСФСР 30 лет назад, а по уровню потребления базовых продуктов питания и качеству жизни мы всё ещё навёрстываем провал 90‑х годов.
А ведь тогда времена, отъединяющие СССР от остального мира, были сложнее теперешних. Однако страна стремительно поднялась. С точки зрения «здравого» либерально-рыночного смысла такое просто невозможно. Однако экономический триумф свершился. Промышленный и аграрный подъём страны обеспечил Победу в Великой Отечественной войне. Эта страница в экономической истории озаглавлена как «Экономика Победы».
Перед нами уже не стоит сверхзадача индустриального рывка любой ценой. Однако наиболее значимые институциональные решения того времени следовало бы использовать в системе государственного управления развитием экономики в современных рыночных условиях.
В соответствии с плановым целеполаганием на первое место была выдвинута задача создания производительных сил, базирующихся на тяжёлой и перерабатывающей промышленности, технологически обеспечивающих производственные переделы во всех сферах экономики — от добычи природных ресурсов до выпуска разнообразной готовой продукции. Эту масштабную задачу предстояло решить в кратчайшие сроки в условиях враждебного окружения и отсутствия сбережений и инвестиций. И это было сделано: страна стала самодостаточной, была ликвидирована нищета, обеспечен высокий уровень здравоохранения и образования, создан мощный ВПК.
Стремительный рост во многом состоялся благодаря трансформации финансовой системы под нужды ускоренной индустриализации. Была создана уникальная двухконтурная система денежного обращения, обеспечившая расширенное воспроизводство экономики и повышение качества жизни населения. Ее суть состояла в том, что денежная масса была разделена на безналичную и наличную части. Безналичная «масса», которая в десятки раз превышала её наличную часть, представляла собой денежные суррогаты в виде товарно-сопроводительных документов, с помощью которых опосредовались обмен деятельностью и учёт затрат, происходил процесс распределения материально-технических ресурсов в народном хозяйстве. Этими обеспечивающими инвестиции суррогатами обильно «орошались» ключевые точки роста экономики. Наличные же деньги, выплачиваемые в виде зарплат, премий, пенсий, дотаций и гонораров, эмитировались Госбанком СССР в соответствии с объёмом товарной массы продукции и услуг, потребляемой населением. Реализуемость обеспечивалась тем, что обращение денежных суррогатов и наличных денег в народном хозяйстве было изолировано друг от друга.
Пересесть с либерально-рыночной «клячи» на скорый поезд опережающего воспроизводства
Фактически в ту эпоху был реализован механизм целевого кредитования опережающего социально-экономического подъёма страны, в котором экономика развивалась существенно интенсивнее, чем «позволял» ей платёжеспособный спрос и сбережения населения. Это обеспечивалось, с одной стороны, появлением новых предприятий, ростом рабочих мест, трудовых доходов, соответственно — потребительского спроса. А с другой — развитием лёгкой и пищевой промышленности, коммунального и транспортного хозяйства, сферы услуг, росло наращиваемое спросом товарное предложение. Эти обстоятельства наряду с опережающим ростом экономики способствовали форсированному решению социальных задач, повышению уровня жизни народа.
В те времена мало кто знал слова «инфляция», «учётная ставка», «деривативы» и т. п. Да и скромная роль Государственного банка СССР в системе финансового управления страной была куда эффективнее в сравнении с теперешним высоким статусом Центрального банка России, тормозящим экономический рост. В иерархии хозяйственного уклада страны тех лет Госбанк СССР действовал под общим руководством Наркомата финансов и строго следовал стратегии развития страны. Работа Госбанка определялась задачами ускоренной индустриализации: он функционировал в качестве всесоюзной «бухгалтерии» — расчётного и кассового центра государственной денежной системы. Если Госбанк осуществлял кредитование промышленности и сельского хозяйства, то оно было некоммерческим — под нулевой процент. Поэтому развитие страны, по определению, не могло тормозиться Госбанком из‑за нехватки финансовых средств и других якобы объективных причин, как это сегодня происходит по воле Банка России.
Народные комиссариаты, проводившие политику индустриализации страны, по сути, являлись институтами опережающего экономического развития. Они были крупными штабами ключевых промышленных кластеров СССР, системно использующими проектные методы развития народно-хозяйственных комплексов. Сегодня, наоборот, не министерства, а коммерческие банки стали штабами — но не развития экономики, а изъятия из её реального сектора сверхприбыли с последующей перекачкой получаемых посредством завышенных процентных ставок и залогового рейдерства незаработанных сверхдоходов в карманы своих руководителей и за рубеж.
Резюмируя этот краткий экскурс в историю индустриального рывка СССР, можно утверждать, что институты государственного управления экономикой плюс финансовая политика тех лет явились локомотивом опережающего роста экономики в условиях жёсткой санкционной блокады. Эта экономическая система выстояла в Отечественной войне, проявив свой в прямом и переносном смысле «стальной» характер.
Невидимую руку рынка ампутировать не надо, но…
Сегодня на «великом переломе» стоит уже Россия. Нынешние условия санкционной блокады России создали реальную возможность пересадить её экономику, образно говоря, с либерально-рыночной «клячи» на скорый поезд опережающего воспроизводства производительных сил страны. При этом «невидимую руку» рынка, конечно же, не следует ампутировать. Ей найдётся ещё больше работы в нишах развития малого и среднего бизнеса, стимулирования малого и среднего бизнеса, как это происходит во всех развитых экономиках.
К счастью, в России благодаря президентской власти и правительству страны стали развиваться федеральные институты развития, система стратегического прогнозирования и планирования роста, реализовываться национальные проекты по трём основным направлениям — «Человеческий капитал», «Комфортная среда для жизни» и «Экономический рост». Это важная веха подъёма нашей страны. Однако экономический рост в этой триаде — слабое звено. Прогресс мог быть более впечатляющим, если бы в основание государственной финансовой политики не была заложена либеральнорыночная догма, навязанная более 30 лет назад враждебным Западом.
Замена либерально-рыночного шаблона на парадигму опережающего роста экономики позволит России повторить грандиозный успех прошлых лет. Откроется новая страница российской истории — новая летопись «Экономики Победы». Для этого должна быть реализована предложенная на Русском экономическом форуме и Всемирном русском народном соборе программа «Социальная справедливость и экономический рост», которая основана на научно обоснованной стратегии опережающего экономического развития на базе нового технологического уклада.
И как раз вовремя, поскольку американцы, в угаре межконтинентальной конкуренции, борясь за гегемонию на рынках чужих континентов, пустились во все тяжкие — разоряют даже своих ближайших партнёров и союзников, отрезая их от ресурсоёмких стран и вовлекая в гонку вооружений. Санкционная блокада России, по недомыслию западных стратегов, на самом деле превращается в блокаду их же собственного развития, в снижение «индекса счастья» населения, нарастающий накал социального напряжения. Запад блефует, повышая ставки в геополитической игре, недооценивает существенное преимущество России, которая может лишить их экономики значительной части природных богатств планеты.
Хочется верить, что европейцы, столкнувшись с тяжёлыми последствиями навязанной им заокеанской воли, придут, наконец, к верному геополитическому решению, которое напророчено великими европейскими политиками — к созданию Соединённых Штатов Европы и Большого Евразийского Партнёрства: от Лиссабона до Владивостока. У европейских стран останется единственный шанс поддерживать достойное качество жизни своих граждан — держаться России и вместе с Россией укреплять общеевропейскую экономику и мир на континенте.
Сегодня же для осуществления этого геополитического сценария есть все предпосылки. Остаётся самая «малость» — подъём экономики России посредством воплощения в жизнь парадигмы опережающего развития страны на основе нового технологического уклада и институтов нового мирохозяйственного уклада с использованием современных инструментов управления.
