УХОДИТЬ ИЗ ЮЖНОГО КАВКАЗА РОССИЯ ПО ДОБРОЙ ВОЛЕ НЕ СОБИРАЕТСЯ
Аналитический центр стратегических исследований и инициатив
Она балансирует для того, чтобы сохранить наиболее важные для себя интересы — символические и долгосрочные
Какие подходы у России к переговорному процессу Армении и Азербайджана и зачем она хочет, чтобы переговоры прошли в Москве? Хочет ли Россия уйти из Армении и в целом из Южного Кавказа на фоне конфликта на Украине? Какие подходы России к конфликту на Украине и возможные развития хода военных действий? На эти и другие вопросы ИАЦ VERELQ в кулуарах Клуба Горчакова ответил к.ист.н., профессор-исследователь НИУ ВШЭ, ведущий научный сотрудник ИМЭМО имени Е.М. Примакова РАН Дмитрий Тренин.
Российский МИД предложил провести встречу министров иностранных дел Армении, Азербайджана и России в Москве «для обсуждения путей выполнения договоренностей на высшем уровне, включая тему согласования мирного договора, с последующим выходом на российско-азербайджано-армянский саммит в Москве для подписания упомянутого документа». Но встаёт вопрос — зачем России добиваться подписания мирного соглашения у себя, который будет основан на результатах переговоров под эгидой, целью которого было выдавливание России из Армении и в целом из региона Южного Кавказа? Или Россия будет по-прежнему продвигать тот план урегулирования, о котором президент России Владимир Путин говорил осенью прошлого года на Валдайском клубе (оставить на будущее вопрос статус Арцаха), но который Баку назвал неприемлемым для себя?
Я думаю, что Россия, если, конечно, брать негативную сторону, не хотела бы, чтобы Запад полностью монополизировал переговорный процесс, и чтобы финальная точка была поставлена где-то на западной площадке. Поэтому Россия не возражает в принципе против участия Запада в поисках мира на Южном Кавказе, но хотела бы, чтобы у неё был некоторый приоритет. Я думаю, что вот это неофициальная позиция, но мне так представляется.
Российские представители достаточно реалистичны, понимая, что монополизировать переговорный процесс России не удастся. Нужно будет искать какой-то баланс, но хотелось бы, чтобы в рамках этого баланса Россия тем не менее пользовалась бы определённым приоритетом. Всё-таки это гораздо ближе географически к России, Россия долгое время лидировала в этом процессе. Кстати говоря, в рамках Минской группы Россия довольно неплохо сотрудничала в своё время с западными странами, поэтому здесь таких явных противоречий, которые были в других местах между Западом и Россией, традиционно не было. Так что здесь больше вопрос приоритета, чем каких-то конкретных позиций.
Что касается самого урегулирования, контуров, условий урегулирования, то, честно говоря, наверное, сегодня нужно быть довольно глубоко погружённым во все эти реалии, чтобы как-то всерьёз об этом говорить. Я, честно говоря, многих деталей не знаю и не хотел бы здесь фантазировать.
А Россия вообще заинтересована в том, чтобы остаться на Южном Кавказе, в Армении? Иногда складывается ощущение, что учитывая конфликт на Украине с Западом Россия не против уйти из Армении и в целом из региона, с учётом ограниченности ресурсов?
Тут есть несколько вещей. Во-первых, что значит остаться в регионе, что значит уйти из региона? Ясно, что Россия давно не рассматривает Южный Кавказ как эксклюзивную сферу своих интересов и тем более как сферу своего влияния. Я думаю, что и Армению, даже несмотря на её членство в ОДКБ, Евразийском экономическом союзе Россия не рассматривает как часть сферы своего влияния. Хотя даже само такое понятие присутствует в западной прессе о России, внутри России оно не используется. Мы не говорим о нашей сфере влияния, мы говорим о сферах интересов.
Теперь касательно сферы интересов. Есть некоторые интересы, которые для России действительно важны. Например, я не думаю, что Россия сегодня была бы готова вывести военную базу из Гюмри. Не думаю, что она готова, не думаю, что она ждёт момента, когда это можно сделать. Я не думаю, что Россия хотела бы, чтобы Армения покинула ОДКБ или Евразийский экономический союз.
У России за последние полтора года появилась совершенно новая сфера интересов. Ну, называйте это параллельным импортом, называйте это обходом санкций, называйте, как хотите, но Армения стала одним из новых окон в мир, которые Россия использует. И тут уже это реальная помощь, если хотите. То есть то, что Россия может получить через Армению — это здорово. Раньше Советский Союз многое получал через Финляндию. Армения не единственная страна в этом ряду, но это одна из стран, которая оказывает России в этом смысле помощь.
Это важно для России? Важно, безусловно. Я бы сказал, что практически это имеет большее сегодня значение, чем нахождение военной базы России. Это не значит, что база не нужна, но вот сегодня «дорога ложка к обеду». Именно эта вот ложка армянская помогает России с этим обедом в условиях санкций.
Я не думаю что Россия совершенно не заинтересована в отношениях с Азербайджаном, несмотря на то, что Азербайджан фактически является союзником Турции, и связка Баку-Анкара является для России серьезным ограничителем в ее геополитике на южном Кавказе. Это признается, что это ограничительно, но в то же время Азербайджан — страна, через территорию которой пролегает сухопутный маршрут в рамках этого коридора Север-Юг, который сегодня в условиях санкций стал для России особенно актуальным. И поэтому в Дагестане, несмотря на протесты дагестанских граждан, собираются поставить памятник Гейдару Алиевичу Алиеву. Это, как вы понимаете, довольно серьезный индикатор того, насколько Азербайджан важен. То есть Россия готова пойти на некоторые трения в очень сложном регионе для того, чтобы символически укрепить отношения с Баку. В то же время Россия недовольна, конечно, действиями и Баку, и Еревана по целому ряду вопросов, но принимает их как как данность.
Поэтому положение сложное. У России, вы совершенно правы, сегодня гораздо меньше ресурсов и гораздо меньше свободного времени для того, чтобы заниматься проблемами Южного Кавказа. Уходить оттуда она по доброй воле не собирается. Монополизировать ситуацию она не в состоянии и не будет, и ресурсов на то, чтобы перебить конкурентов у неё тоже нет. Если бы были, она их тоже не стала бы тратить в этом регионе. Ну, вот она балансирует для того, чтобы сохранить наиболее важные для себя интересы — символические и долгосрочные, такие как та же самая военная база или членство Армении в этих организациях. И конкретные сегодняшние ситуации. Это два, если хотите, геоэкономических коридора — один, пролегающий через ереванский аэропорт, другой, пролегающий через территорию Азербайджана.
Какие подходы России к конфликту на Украине и возможные развития хода военных действий?
«Ну, я, конечно, не знаю, как будет развиваться конфликт, и никто не знает. Я не думаю, что Россия готова пойти на перемирие, которое лишь поможет Украине собраться с ресурсами, оснастить армию, отдохнуть, подготовить новых бойцов, чтобы через какое то время опять пойти в бой. Россия понимает, что Запад будет использовать Украину по максимуму для того, чтобы дальше ослаблять (Россию — ред.). Любая заморозка, которую может проталкивать Запад, будет нацелена на то, чтобы выиграть время как минимум для дальнейшего ослабления России и по максимуму для нанесения ей поражения.
Это не значит, что военные действия будут идти всё время с повышающейся интенсивностью. Война приняла затяжной характер. Ведение войны Россией в условиях отказа от мобилизации, в условиях, когда президент стремится по максимуму сохранить прежний мирный образ жизни для всех граждан страны, за исключением тех, кто воюет и за исключением тех, кто живёт в непосредственной близости от зоны проведения специальной операции.
Конечно, вот с этими ограничениями, у России их очень много, рассчитывать на быстрое наступление России с полным разгромом Украины, уничтожением антиРоссии военным путем довольно сложно. Я думаю, что стратегия России, стратегия президента, мы не знаем, какая она, но вот, на мой взгляд, она основывается на том, что у России больше ресурсов, чем у Украины, даже если Россия действует в полсилы или в треть силы, в четверть силы, что Запад не будет бесконечно поддерживать Украину по политическим соображениям, и воли у России добиться своих целей больше, чем у Запада. Я думаю, что примерно такова стратегия России — перемалывать, напрягать Украину и Запад и вести дело к конечному разрушению украинской военной мощи и подрыву политической воли Запада. Я не знаю, что на самом деле, но мне представляется, что российская стратегия такова. Это значит, что война может длиться еще довольно длительное время.
Мне представляется, что до конца действия нынешней администрации в Вашингтоне она вряд ли остановится, я не говорю прекратится, но даже остановится. Ну, а после того, как в Белый дом, возможно, придёт другая администрация, там может несколько измениться внешнеполитический контекст. Но тем не менее, на мой взгляд, России нечего ждать даже от новой американской администрации. Россия вынуждена либо победить в этой войне, достичь хотя бы минимальных целей, которые бы соответствовали заявленным задачам войны и ликвидировать для себя угрозу вот этого американского плацдарма у себя под боком. Если это удастся, тогда в отношениях России и Запада может быть достигнуто какое-то новое равновесие. Если не удастся, то война может продолжаться, или по крайней мере гибридная война с Западом будет продолжаться, я думаю, и после окончания военных действий на Украине. Так что это довольно долгая песня — Россия — Запад.
Но Украина может быть решена так или иначе в течение, скажем, какого-то числа лет, вряд ли раньше 2025 года, но после 2025 года возможно, наверное.
Беседовал Айк Халатян
