«У ЛИБЕРАЛОВ ВОЗНИКАЕТ ВОПРОС: А ПОЧЕМУ НАДО ДЕЛИТЬСЯ ВЛАСТЬЮ С КОНСЕРВАТИВНЫМ МЕНЬШИНСТВОМ?»
О перегоревших «предохранителях» США
Беспорядки в Вашингтоне по произведенному шоку, наверное, можно сравнить с событиями 11 сентября 2001 года. Было просто невозможно поверить, что все это происходит в США, позиционирующих себя как цитадель демократии. В 2001-м, кстати, один из самолетов, захваченных террористами, не долетел до Капитолия – не дали пассажиры, проявив подлинный героизм. Теперь же дом Капитолий стал символом раскола в американском обществе. О событиях последних дней «ЭК» побеседовала с известным американистом, ведущим научным сотрудником Института международных исследований МГИМО Иваном Сафранчуком.
– Иван Алексеевич, что происходит? Не только самые суровые американофобы, но и вполне спокойно относящиеся к США люди заговорили о «начале конца» великой державы…
– Нынешний кризис сопоставим по накалу с тем, что был в 1950–1960-е годы. Может быть, он даже сильнее, чем тогда, но еще не такой страшный, как был в период Гражданской войны или в предшествовавшие ей времена. Убийства и беспорядки выглядят уродливо, но такое в истории бывало, и говорить о «начале конца» я бы не стал. Хотя накал борьбы между консерваторами и либералами сегодня невероятный, и, скорее всего, будут попытки серьезного изменения американской политической системы.
– А что с ней не так? Эта система прошла столько испытаний на прочность, и внешних, и внутренних, мир увидел американское геополитическое доминирование, и – вдруг…
– Америка – очень разнообразное и многообразное общество, там всегда было много противоречий. Но до самого последнего времени американцы на высоком политическом уровне укладывались в установленные процедуры. «Отцы-основатели» в конституции и следующие поколения, вносившие в нее поправки, заложили в политическую систему целый ряд, так скажем, «предохранителей». Их главная цель заключается в том, чтобы власть с одной стороны не попала в руки не способных управлять масс, а с другой, чтобы там не возникла наследственная аристократия, как в Европе. То есть никто не должен узурпировать власть, ни оторванные от народа элиты, ни народ. Между этими двумя крайностями американская система и должна была существовать. Корректировалась она поправками в Конституцию и традициями – не всегда юридически закрепленными, но четко работавшими. А во время последних выборов, в 2016 и 2020 годах, «предохранители» начали «гореть».
– Это связано с экстравагантностью Дональда Трампа?
– Фигура Трампа вызвала отторжение у значительной части образованного общества. Факт, на который, с моей точки зрения, обращают мало внимания: на выборах в 2016 году впервые уровень образования сыграл исключительно важную роль в определении предпочтений избирателей, причем в сочетании с расовым вопросом. За Трампа охотнее голосовали менее образованные. Но сильнее всего в своих предпочтениях разошлись более и менее образованные белые избиратели: среди более образованных белых Трамп выиграл с преимуществом в 4%, а вот среди менее образованных – с преимуществом 39%! Такого разрыва в политических предпочтениях белых в зависимости от уровня образования не было никогда. У избирателей среди азиатов, латино- и афроамериканцев образование не сыграло такой роли. Кстати, у афроамериканцев фактор образования сработал в 2016 году ровно наоборот: более образованные афроамериканцы чуть лучше голосовали за Трампа, чем менее образованные.
– Трамп не поладил с белой интеллигенцией?
– Со стороны образованного класса имеет место глубокое эстетическое и этическое неприятие и его лично, и главное всего того, что он символизирует и олицетворяет. США, как и десятки других государств, подошли к порогу, за которым начинается новый этап разрушения традиционного общества. И так же, как и в Европе, это способствовало консолидации традиционалистов. Трамп оказался способен управлять этой энергией и сконцентрировал ее на неприятии президентства Обамы. Трамписты резко негативно относились практически ко всему, что сделал Обама. Но дело не в Обаме персонально, а в социальных трендах, которые сужают экономическое и отчасти социальное «жизненное пространство» традиционалистов.
– Какую роль играет в этих нарастающих конфликтах внешнеполитический фактор? Распространено мнение, что США не выдерживают роль мирового арбитра, или – жандарма, кому как нравится. Говорят, что происходящее – это конфликт между американскими «имперцами» и «националистами». Хотя это априори кажется натянутым, но…
– Конечно, в мировой политике и американской внешней политике «традиционалисты-почвенники» и «интернационалисты-глобалисты» многое видят по-разному, но накал страстей все-таки имеет внутреннюю природу и связан с социальными, социально-политическими и идейными противоречиями, а вернее с тем, как меняются их интерпретация и осознание.
Расовый вопрос в США – вот важный социальный фактор. Значительная часть афроамериканского населения поколениями находится в замкнутом круге: нет хорошего образования – нет хорошей работы, нет хорошей работы – нет хорошего образования, зато есть много проблем с законом и полицией. В разное время по-разному отвечали на вопрос, почему это так. При этом самосознание афроамериканского населения растет. Есть запрос на общенациональное решение этой проблемы, причем социальными и экономическими инструментами, а не просто за счет того, чтобы держать афроамериканское население в рамках закона полицейскими методами. Это такая сквозная тема для американского общества.
Есть другой уровень противоречий – социально-политический. Демократы устойчиво имеют в США большинство. Звучит, наверное, странно, но сейчас поясню. Если посчитать количество избирателей за демократами и республиканцами в конгрессе, а также в законодательных палатах штатов, то за демократами их больше, и это довольно стабильный тренд. В округах, в которых выигрывают демократы, больше жителей (это прежде всего Восточное и Западное побережья), чем в округах, где выигрывают республиканцы. В ходе президентских кампаний это проявляется в меньшей степени, но все же проявляется. Уже два президента-республиканца в XXI веке проигрывали общенациональное голосование и побеждали только за счет голосов выборщиков: Буш в 2000 году и Трамп в 2016-м. Долгое время в демократической и республиканской партиях тон задавали центристы. Но в обеих партиях растут нецентристские фракции, и Трамп особенно усилил консервативный крен у республиканцев.
В таких условиях у либералов в демпартии возникает вопрос: а почему надо делиться властью с консервативным меньшинством? Почему не закрепить демократическое большинство? Либеральная общественность обсуждает идеи, которые в случае реализации сделают победу республиканцев на национальных выборах гораздо менее возможной. Например, говорят о легализации значительной части нелегальных мигрантов, и они, как ожидается, в основном станут избирателями демократов. Говорят также об отмене коллегии выборщиков. При таких корректировках политической системы республиканцы станут на национальном уровне партией меньшинства, хотя сохранят большинство во многих штатах, и они такой перспективе отчаянно политически сопротивляются. Это является подоплекой значительной части политического процесса.
И поверх всего этого есть, конечно, мировоззренческие вопросы: что такое Америка, американская идея или мечта, что значит сейчас быть «сияющим градом на холме»? Отвечают на них по-разному. Консерваторы считают, что трансформации, которые либералы приветствуют и поощряют, подрывают сущность Америки.
– Как может разрешиться нынешняя ситуация? Конфликт будет разрастаться?
– Долгое время казалось, что главная проблема Трампа – это то, что, слишком потянув республиканцев в консервативную сторону, он ослабил «политический центр». Вот если Трампа не будет, то можно будет опять центристам от обеих партий договариваться и совместно работать. Однако в период его президентства противоречия в обществе и политике многократно обострились. И у демократов, и у республиканцев идет борьба центристов с нецентристами, то есть с теми, кто тянет эти партии настолько в либеральную или консервативную сторону, что договориться в политическом центре становится почти невозможно. И эти условные «радикалы», возможно, на самом деле ближе к условному «народу», к своим избирателям, чем центристский истеблишмент. Сейчас остается открытым вопрос: можно ли вернуть повестку дня под контроль центристов в обеих партиях, и тогда все успокоится, или уже имеет место культурная революция, которую нельзя просто остановить или обуздать с центристских позиций и под которую политикам придется подстраиваться?
– «Культурная революция»?!
– Имеется в виду не то, что было в Китае. Речь о том, что происходят социальные и мировоззренческие трансформации такого масштаба, что загнать их в рамки закрепленных норм, как юридических, так и моральных, невозможно. То, за что вчера наказывали, перестало быть преступлением. То, что вчера было нормой, перестало ею быть. То, что вчера было радикализмом, стало нормой. И такие качественные трансформации не сдержать буквой закона.
