Федор Лукьянов

| Коммерсантъ

Борьба с внешним влиянием становится мировой тенденцией. Как и положено, тон задает самая могущественная и влиятельная держава планеты — США. Кампания по обнаружению «русских следов», ведущих к президенту Дональду Трампу, приняла беспрецедентный масштаб.

Происходящее крайне поучительно. Нам в России полезно взглянуть в зеркало, посмотреть со стороны, как выглядит паранойя, охватывающая политический класс, как смотрится поиск внешних врагов и их внутренних пособников. Наша традиция богата аналогичными примерами, не всегда такой интенсивности (хотя бывало и хлеще), но идентичными по механизмам. Насколько убедительно это воспринимается теми, кто не вовлечен непосредственно в процесс,— смотрите и сравнивайте.

Россия не стоит в стороне от трендов, и у нас на прошлой неделе объявлено о создании Советом федерации комиссии по противодействию вмешательству во внутренние дела. Инициаторы не скрывают, что катализатором стала выборная кампания, время, как свидетельствует опыт постсоветских стран, повышенной хрупкости суверенных политических систем.

Постановка вопроса о минимизации внешнего влияния вовсе не абсурдна. Во-первых, конкуренция крупных держав — неизменная составляющая международных отношений, влияние на оппонента разными средствами, в том числе затрагивающими его внутренние дела, явление естественное. Во-вторых, в условиях диктата коммуникаций, тотальной прозрачности и взаимозависимости грань между внутренним и внешним стирается. Внешние факторы становятся компонентами внутренней жизни, пытается ли кто-то сознательно использовать их в своих целях либо воздействие окружающей среды носит стихийный характер.

Параллелизм американских и российских усилий можно оценивать по-разному, но есть отличие, о котором не стоит забывать. Какая бы охота на ведьм ни раскручивалась в США, как бы там ни оборачивали внешние факторы для решения внутренних задач, Америка не замкнется и от мира себя не изолирует. По объективным причинам: США — страна-гегемон, мощь которой покоится на способности регулировать мировые процессы и извлекать из них выгоду. Тот факт, что США — всемирный пылесос мозгов и денег, служит залогом их успешного развития, даже самый упертый изоляционист этого не отрицает. Он может стремиться, как Трамп, менять правила в интересах Америки, но закрытие подорвет основу развития.

В России ситуация иная. Страна не является мощным магнитом, ее вовлечение в международные процессы деформировано в военно-сырьевую сторону, то есть ограничено. Охранительные инстинкты, если их не сдерживать, не знают пределов, в идеале хочется закрыться совсем, благо бывали в истории периоды изолированности и самодостаточности. Сегодня, однако, интеллектуальный, технологический и, как следствие, социально-экономический подъем невозможен без взаимодействия и взаимообмена с окружающим миром. Раскрыть внутренний потенциал в изоляции сейчас не получится. Примитивно понятая самобытность ведет к деградации. А это, в свою очередь, подрывает то, ради чего вводятся защитные меры — страна слабеет и отстает, превращаясь в еще более уязвимую мишень для внешнего воздействия.

В каждом случае стоит вопрос о разумных пропорциях. Но, глядя на Америку, надо помнить структурную разницу. У России, в отличие от США, нет естественного предохранителя, который гарантировал бы от выплескивания младенца вместе с водой. Так что смотреть за дитем надо очень внимательно.