Федор Лукьянов

| Российская Газета

Внутренние задачи в Вашингтоне победили внешние

Отношения России и США возвращаются к «норме» — взаимное отторжение и противостояние. Приезд в Москву госсекретаря Рекса Тиллерсона еще неделю назад ожидали с надеждой — наконец начнется работа над новой повесткой дня и подготовкой встречи двух президентов. Сирийская тема изменила характер визита: теперь это попытка смягчить очередной острый кризис в отношениях Москвы и Вашингтона. Первый при новой администрации, но воспроизводящий схемы, которые повторялись уже не раз прежде.

Какие выводы стоит сделать по итогам несостоявшегося сближения с Трампом?

Во-первых, внутренние задачи в Вашингтоне победили внешние. Это в принципе полностью соответствует приоритетам, которые провозглашал Трамп, однако неожиданным образом. От него ждали снижения внешнеполитической активности, чтобы сосредоточиться на решении внутренних проблем. А он, столкнувшись с трудностями в реализации внутриполитической повестки, решил использовать внешнюю политику как инструмент улучшения политической атмосферы вокруг своей администрации. Тактически ход оказался верным — удар по Сирии стал едва ли не первым шагом администрации, который вызвал широкое одобрение в Вашингтоне. Стратегически это опасно, потому что никакого плана действий в Сирии у Белого дома нет. Чего США хотят там добиться — непонятно, что подтверждается калейдоскопом противоречащих друг другу заявлений.

По сути Вашингтон возвращается к позиции двух-трехлетней давности (обязательная смена режима в Сирии, поддержка повстанцев и пр.) в качественно иной обстановке, которая чревата при самом неблагоприятном сценарии прямым столкновением с российскими вооруженными силами.

И главным мотивом служит не международная стратегия, а желание переломить текущую внутреннюю обстановку в Соединенных Штатах.

Во-вторых, приход Трампа породил в Москве надежды на то, что кардинальные сдвиги в самой американской политике могут привести к переменам в двусторонних отношениях. Теперь иллюзии исчезли. Причин тому несколько, но две главные таковы.

Первая: Россия не является для Америки важной самодостаточной темой. Она не приоритетна сама по себе, но становится инструментальным сопровождением при решении других задач, по-настоящему важных для Соединенных Штатов. Непропорционально большое место, которое Россия занимает сейчас в американских политических дебатах, не должно обманывать никого в Москве. Это свидетельство не ее значимости, а наоборот: недостаточно серьезного, пренебрежительного отношения к ней как к стране, которую можно использовать для политических разбирательств между группами интересов в Вашингтоне. Но — вторая причина — есть фактор, который уже много десятилетий не меняется: взаимное ядерное сдерживание, способность двух стран физически уничтожить друг друга. Это определяет заведомо конфронтационный характер отношений, траектория которых повторяется с 1950-х годов от обострения к разрядке и так все время.

В-третьих, Трамп ведет себя в точном соответствии со своими установками. Лейтмотив всей его политический риторики — и во время кампании, и раньше — нас должны уважать. А если уважать не будут, мы заставим.

Смысл удара по сирийской базе показать всем, что Америка в игре, период замешательства и отстраненности закончен, русские и остальные не могут действовать так, как будто США там нет.

В этом плане Дональд Трамп вполне резонирует с психологией Владимира Путина, неслучайно он высоко отзывался о российском президенте, подчеркивая его преимущество перед Обамой.

Есть, правда, и принципиальное отличие. Путин помимо готовности действовать резко и неожиданно, не обязательно придерживаясь формальных процедур, имеет четкое представление о том, чего он хочет добиться. Будь то присоединение Крыма или вмешательство в сирийскую войну. В случае с Трампом и его соратниками такого впечатления нет, желание показать силу и решимость выглядит самоценным. Отсюда и следующее отличие. Путин — мастер рискованной игры на грани, что подразумевает понимание этой самой грани. Насколько ее понимает Трамп, не имеющий опыта в мировой политике, большой вопрос.

В-четвертых, в описанных условиях уступки не имеют смысла. Подход Трампа — договоренность только с позиции силы, подход Путина — под давлением никаких договоренностей. Это рискованно и может далеко завести, однако Россия пока не настроена на эскалацию, если только давление не будет нарастать. Впрочем, если судить по заявлениям и утечкам из Вашингтона, нарастать оно будет. Надеяться остается на осмотрительность военных с обеих сторон, которые хотят избежать прямого столкновения и принимают меры предосторожности. Политические согласования с партнером, который руководствуется прежде всего внутренними нуждами и соображениями престижа, вещь крайне ненадежная.

Теоретически можно предположить, что укрепление внутренних позиций позволит Трампу большее пространство для маневра с Россией. Однако накал и глубина политического кризиса в США таковы, что одной демонстративной акцией не обойдешься, ее придется повторять. К тому же дружная поддержка удара союзниками Вашингтона, которые очень обрадовались тому, что Соединенные Штаты проявили волю и своенравие, будет толкать к повторению подобных акций.