Федор Лукьянов

Российская Газета

Египетские события стали ярким завершением очередного периода в мировой политике. Не уверен, правда, что сегодня вообще можно говорить о «каникулах» — лето перестало быть временем затишья, но все-таки условно предположим, что отрезок «осень — лето» остается политическим сезоном.

Суть того, что происходило за это время, исчерпывается понятием «неразбериха». Сирийский междоусобный конфликт, тянущийся уже третий год, окончательно утратил стройность — ни одна из схем, которые пытаются к нему применять, не работает. Сочетание политического, конфессионального, великодержавного и регионального противостояния делает проблему неразрешимой. В какой-то момент безысходность ситуации, кажется, осознали в Вашингтоне — уже несколько месяцев поведение американцев напоминает обреченное втягивание в конфликт без всякого желания это делать. Администрация Обамы как могла тянула с решением вооружать повстанцев, подвергаясь все большей критике за пассивность, потом объявила, что собирается делать это в скором времени. Параллельно Вашингтон ухватился за российскую идею международной конференции — кажется, потому что тем самым можно еще какое-то время ничего не предпринимать. Но и она себя изживает — судя по тому, что происходит в рядах сирийской оппозиции, рассчитывать на появление с ее стороны единого субъекта переговоров не приходится. А без этого конференция не имеет смысла. Не поддерживать оппозицию Америка не может — она же борется против тиранического режима, а США патрон всех тех, кто сражается за свободу…

Переворот в Египте довел концептуальную неразбериху до абсурда. Смещение с поста демократически избранного президента Мухаммеда Мурси прошло под лозунгом «генерал — лучший друг либерала». Представители армейского командования объединились с заводилами первого Тахрира, которых задвинули на обочину «Братья-мусульмане». Соединенные Штаты высказываются весьма невнятно, старательно обходя словосочетание «военный переворот». Ведь если события в Каире признать таковым, то США по закону обязаны прекратить всякую помощь Египту, но политически это делать невыгодно, ибо именно военные всегда были здесь самыми надежными партнерами Вашингтона. Да и «либеральные» силы призывают поддержать «волю народа», выразителем которой оказались высшие военные чины. А Израиль надеется, что люди в погонах останутся у руля как можно дольше — именно на них держится конструкция под названием Кэмп-Дэвидские мирные соглашения. Демократ Мурси норовил начать их ползучий пересмотр.

Два с половиной года назад, когда рухнул Мубарак, Вашингтон после недолгого замешательства выступил на стороне восставшего народа, чтобы не оказаться «на неправильной стороне истории». Россия медлила и не торопилась радоваться по поводу триумфа свободы, за что подвергалась критике. Американские собеседники, с которыми приходилось тогда разговаривать, пожимали плечами — опять Москва совершает ту же ошибку, цепляясь за автократов и не желая думать о будущем, о направлении исторического прогресса. Сегодня история опять повернулась другой стороной, а вместе с ней и чуткая американская политика — силы прогресса теперь не с тем большинством, что голосовало за Мурси.

Конфигурация, вроде бы начавшая выстраиваться на Ближнем Востоке, снова резко меняется. Турция, которой управляет Партия справедливости и развития, родственная «Братьям-мусульманам», естественно, осудила переворот. Сама ПСР и ее премьер Эрдоган только что пережили нежданное потрясение — никто не ожидал, что массовые волнения вспыхнут в бурно развивающейся Турции. Противостояние с военными и низведение их до неполитического фактора было основным содержанием правления турецких умеренных исламистов, поэтому пример Египта, где, казалось, усмиренная армия вновь вмешалась в борьбу за власть, Анкаре совсем не понравился. Другой региональный тяжеловес Иран тоже возвысил голос в защиту Мурси. Отставленный египетский президент резко критиковал Тегеран за поддержку режима Асада в Дамаске, но делал шаги и в сторону налаживания отношений с Ираном, которых при Мубараке практически не было. С точки зрения Ирана, возвращение военных — победа Израиля, а с этим персы смириться не желают.

Два наиболее влиятельных государства региона, воздействие которых на «арабскую весну» максимально — Саудовская Аравия и Катар — наблюдают за происходящим, предпочитая не высказываться. Мурси и египетским «братьям» они благоволят, но главным сражением для них по-прежнему остается Сирия, а основным противником — Иран. И пока новые каирские власти не меняют позицию по этому вопросу (а едва ли генерал-либералы захотят сближаться с Асадом), они Доху и Эр-Рияд, наверное, беспокоить не будут.

Прошедший сезон оставляет ощущение бессилия тех, кто еще недавно претендовал на роль вершителей мировых судеб. Америка судорожно приспосабливается к постоянно меняющейся ситуации, о стратегии и речи нет. Европа погружена в кризис, а ее натужные попытки заявить о себе как о мировой силе напоминают фарс. Китай затаился, опасаясь перетекания всеобщей нестабильности к себе. Россия настороженно выжидает, предпочитая держаться за зыбкий статус-кво. Ближний Восток продолжает неуправляемый дрейф в неизвестном направлении.