Федор Лукьянов: Средство против беспредела
Миропорядок меняется быстрее, чем обслуживающие его организации
Всякий мировой порядок — система признанных игроками институтов: норм и организаций. Смена мирового порядка — трансформация институтов. Мироустройства, как правило, менялись в результате войн и потрясений, так что институты возникали заново и отражали новую расстановку сил.
На сей раз переход от одного мирового порядка к другому обошелся (пока) без всемирного побоища или глобального социального катаклизма, смену вех объявили по итогам «холодной войны», в которой победители и побежденные то ли были, то ли не были. Институты прежнего периода не заменили, а, наоборот, вывели на более высокий уровень, сделали из западных универсальными. Но переходный период затянулся, дела пошли не так, как планировали, и институты всё меньше соответствовали изменившимся обстоятельствам. Однако не утрачивали силу. С этой неувязкой мы сталкиваемся на каждом шагу. И Россия пока не сформулировала, как правильно вести себя. Будь то экономика, политика или спорт.
В Совете Федерации назвали беспределом обращение Евросоюза во Всемирную торговую организацию с иском о взыскании с России от 1,39 млрд евро в год в качестве компенсации за запрет на поставки свинины. В «свиной» истории переплелись разные конфликты. Тут и ограничения, введенные в 2013 году по фитосанитарным причинам, и санкционное противостояние, спровоцированное украинским кризисом. Прозвучало, что России следует выйти из ВТО, если та встанет на сторону ЕС. «А где была ВТО, когда вводили санкции против России?» — возмутился первый зампред Комитета Совета Федерации по международным делам Владимир Джабаров.
Когда вводили санкции против России, Всемирная торговая организация была там же, где и сейчас. Сидела и ждала обращений, дабы их в установленном порядке рассмотреть. ВТО — механизм разрешения споров в порядке, согласованном участниками организации. Еще в апреле 2014-го, после самых первых санкций США, тогдашний министр экономического развития Алексей Улюкаев сообщил, что Москва может использовать инструменты ВТО, чтобы оспорить дискриминационные меры (тогда речь шла о нескольких российских банках). Мер против российских экономических субъектов с тех пор было принято много разных, однако об использовании ВТО так и не слышно.
В публичной сфере у нас часто ссылаются на то, что, мол, мировые институты контролируются нашими геополитическими соперниками, так что подавай не подавай — результат один. В качестве примера приводятся ВАДА, МОК и прочие спортивные структуры. Логика эта никуда не ведет, поскольку тогда надо просто выходить из всех организаций, кроме ООН, где у России есть право вето. И создавать собственные, на что, скажем прямо, у России сейчас сил и веса не хватит. То, что позицию России в олимпийском конфликте не поддерживает не только недружественный Запад, но и дружественный Восток, показательно. Нравятся институты или нет (а критика их со всех сторон часто имеет много оснований), других международных структур в наличии не имеется.
Скажем, то, что строит Китай, на нормативную универсальную среду пока не претендует, Пекин лавирует, чтобы эффективно использовать имеющиеся механизмы. Китайцы — чемпионы по ползучему «захвату» среднего звена международных организаций. КНР целенаправленно увеличивает представительство в аппаратах транснациональных институтов, понимая, что решения готовятся на бюрократическом уровне. Россию такого рода работа всегда интересовала куда меньше.
Миропорядок меняется быстрее, чем обслуживающие его организации. Однако в ускорении слома последних не заинтересованы не только главные выгодополучатели прежней системы (Запад), но и «претенденты» (тот же Китай). Так уж ли России стоит стремиться к скорейшей замене институтов предыдущего мироустройства? Оно все-таки растет из периода, когда СССР играл ведущую роль в мире и имел существенные привилегии. Статус Москвы в миропорядке, который зафиксировал бы, например, сегодняшнее положение вещей — снижающуюся, но по-прежнему большую значимость Запада и быстрый рост КНР при несущественной доле России в мировой экономике, — вряд ли нас удовлетворит.
Москва вступила в ВТО после длительных переговоров в 2012 году. Вскоре началась другая эпоха, заговорили о кризисе системы свободной торговли, однако механизмов, заложенных в этой организации, никто не отменял. Почему Россия, будучи полноправным членом, не стала оспаривать введенные против нее санкции, загадочно. Ну а если этого не делает Москва, почему бы не сделать другим, тем более что ЕС действует в рамках возможностей, которые предоставляет ВТО.
Кстати, прихотливая логика переходного периода привела к тому, что торпедируют ВТО и прочие универсальные международные институты сейчас как раз те, кто был их главными адептами, прежде всего США. Лозунг «Америка прежде всего» плохо сочетается с идеей общих правил для всех, и торговли это касается в первую очередь. Как правильно замечает Сергей Караганов, России сейчас выигрышно вернуть себе прежнюю установку на отстаивание международных правил (события последних лет ее расшатали) и последовательно выступать с этих позиций. Восклицания про «беспредел» воздействуют на внутреннюю аудиторию, но не имеют никакого внешнего эффекта.
