«ЭТО ЧРЕВАТО КАТАСТРОФИЧЕСКИМИ ПОСЛЕДСТВИЯМИ»
О конфликте с НАТО и рисках применения ядерного оружия
По итогам саммита НАТО в Вильнюсе лидеры стран Североатлантического альянса выпустили декларацию, в которой назвали Россию самой серьезной угрозой безопасности, отметив при этом, что не стремятся к конфронтации и надеются на поддержание каналов связи. Одновременно в НАТО пообещали продолжать помогать Украине вооружениями и дали ей зеленый свет на вступление в альянс после завершения конфликта. Риск втягивания западных стран в прямое военное столкновение с Россией, впрочем, заставляет многие страны предлагать свои миротворческие инициативы. О ключевых мирных предложениях по конфликту на Украине, условиях применения российской стороной ядерного оружия и взаимодействии с США и Китаем в интервью «Ленте.ру» рассказал министр иностранных дел России Сергей Лавров.
— В последнее время появилось сразу несколько мирных инициатив по Украине — китайская, индонезийская, ватиканская и африканская. Какая из них ближе к видению России? Подобные инициативы в целом не преждевременны?
Сергей Лавров: Прежде всего хотел бы выразить благодарность нашим партнерам за их усилия по поиску путей мирного урегулирования украинского кризиса.
Не считаем их инициативы преждевременными — для российской стороны мир всегда находится в приоритете по сравнению с боевыми действиями.
Поэтому, напомню, мы уже участвовали в переговорном процессе с украинской стороной весной 2022 года и приблизились к положительному результату.
Однако все усилия были сорваны англосаксами, в планы которых прекращение боевых действий явно не входило. Они были и остаются одержимы маниакальной идеей нанесения России стратегического поражения.
Конечно, мы самым внимательным образом изучили все поступившие мирные инициативы. С рядом партнеров провели специальные консультации, подробно обсудили их идеи. В середине июня в Санкт-Петербурге президент России Владимир Путин принял глав некоторых африканских государств. В конце мая очень доверительная и теплая встреча состоялась у нас в Москве со спецпредставителем правительства КНР по делам Евразии, главой китайской делегации по урегулированию кризиса на Украине Ли Хуэем. Содержательный разговор получился с помощником президента Бразилии по международным делам Селсу Аморимом, посетившим Россию в последних числах марта.
Многие предложения наших партнеров мы разделяем. Например, такие, как соблюдение международного права и Устава ООН, отказ от менталитета холодной войны, разрешение гуманитарного кризиса, обеспечение безопасности атомных электростанций, прекращение односторонних санкций, отказ от использования мировой экономики в политических целях.
Вместе с тем вынуждены констатировать абсолютное нежелание западных кураторов Владимира Зеленского идти на любую форму деэскалации. Киевский режим напрямую и с ходу отверг возможность переговоров на основе мирных инициатив, предложенных Китаем, Бразилией и странами Африки. Советник главы офиса президента Украины Михаил Подоляк заявил, что «переговоры стали бы бессмысленными, опасными и убийственными для Украины и Европы».
В Киеве не нашли ничего лучшего, как выпрашивать доказательства «благонадежности» от тех, кто хотел бы стать посредником в переговорном процессе.
В частности, министр обороны Алексей Резников потребовал от Китая убедить Россию вывести войска с территории Украины. В противном случае контакты с китайскими переговорщиками будут, в представлении этого киевского деятеля, пустой тратой времени.
— На фоне неудавшегося мятежа Евгения Пригожина сообщалось о «тайной встрече» западных стран, Бразилии, Индии, Китая, Турции и ЮАР в Копенгагене, где обсуждались мирные переговоры по Украине. Вы получали сигналы о встрече от партнеров?
Подобных сигналов мы не получали. Есть все основания полагать, что эта информация недостоверна, с учетом упорного стремления Киева и его западных кураторов идти путем эскалации боевых действий.
Как мы неоднократно подчеркивали, Россия никогда не отказывалась от диалога как политического средства достижения целей СВО.
— Какие положения стамбульского договора для России остаются актуальными?
Что касается нашего видения урегулирования, то еще перед началом специальной военной операции мы четко обозначили ее задачи. Это защита населения Донбасса, демилитаризация и денацификация Украины, устранение угроз безопасности, которые исходят с территории этой страны.
В ходе переговоров с Киевом, которые проходили по его инициативе в феврале-апреле 2022 года, было достигнуто понимание, что Украина должна вернуться к нейтральному внеблоковому статусу, отказаться от вступления в НАТО, подтвердить свой безъядерный статус.
Кроме того, должны быть признаны новые территориальные реалии, связанные со свободным волеизъявлением жителей народных республик Донбасса, Херсонской и Запорожской областей в пользу политического единства с Россией. Киевским властям необходимо обеспечить права русскоязычных граждан и нацменьшинств на Украине, включая официальный статус русского языка.
Что касается встречи в Копенгагене, то ее главной целью была попытка убедить представителей Глобального Юга хоть в какой-то степени поддержать «формулу мира» Владимира Зеленского, которая абсолютно неприемлема и бесперспективна, о чем откровенно говорим нашим партнерам из Азии, Африки и Латинской Америки.
Поскольку конфликт, уходящий корнями в госпереворот на Украине в 2014 году, имеет геополитическое измерение, нужно будет решить и вопрос о гарантиях безопасности России на наших западных рубежах.
Напомню, что именно на это была нацелена инициатива, выдвинутая президентом Владимиром Путиным в декабре 2021 года. Тогда Запад в лице США и НАТО ее высокомерно отклонил.
Наша позиция не претерпела кардинальных изменений. Мы открыты для диалога, но будем руководствоваться своими законными интересами и соизмерять подходы к возможному урегулированию с ситуацией «на земле».
— Как вы смотрите на привлечение украинской стороной Международного уголовного суда к расследованию прорыва дамбы на Каховской ГЭС?
У нас нет сомнений в ответственности Киева за подрыв Каховской ГЭС. Выходит, киевский режим просит так называемый Международный уголовный суд расследовать преступление, которое он сам и совершил. Такого, наверное, в истории этого псевдосуда еще не было.
О планах украинских неонацистов разрушить плотину мы предупреждали Совет Безопасности ООН еще в октябре прошлого года. Тогда мы просили генерального секретаря Антонио Гутерриша сделать все возможное, чтобы предотвратить этот преступный сценарий.
Отсутствие реакции со стороны Секретариата ООН закрепило уверенность украинских властей в том, что все им сойдет с рук.
— А как вы расцениваете реакцию международных гуманитарных организаций на происшествие?
Что касается реакции международных гуманитарных организаций на случившееся, то, как и в случае с диверсией на аммиакопроводе Тольятти — Одесса и терактом против «Северных потоков», никаких принципиальных оценок с их стороны не прозвучало.
Агентства ООН ограничивают свою роль показными попытками доставить гумпомощь нуждающимся через линию боевого соприкосновения. Знают, что это нереалистично в условиях военной операции, но все равно стремятся выполнить политический заказ Запада и киевского режима.
— При этом сейчас активно обсуждается вопрос применения Россией ядерного оружия в украинском конфликте. Как вы смотрите на такую возможность?
Неоднократно высказывались по данной теме. Я бы даже сказал, что она исчерпала себя, если бы на Западе не предпринимали действия, которые вновь и вновь вынуждают нас указывать на риски стратегического характера, которые порождаются агрессивной антироссийской политикой.
Условия применения Россией ядерного оружия четко определены в нашей Военной доктрине. Они хорошо известны, и я не буду в очередной раз их повторять.
Вместе с тем хотел бы обратить внимание на то, что США и их натовские сателлиты создают риски прямого вооруженного столкновения с Россией, и это чревато катастрофическими последствиями.
Лишь один пример крайне опасного развития событий — планы США по передаче киевскому режиму истребителей F-16. Мы проинформировали ядерные державы — США, Великобританию и Францию, что Россия не может игнорировать способность этих самолетов нести ядерное оружие. Никакие заверения тут не помогут.
В ходе боевых действий наши военные не будут разбираться, оборудован ли каждый конкретный самолет указанного типа под доставку ядерных вооружений или нет. Сам факт появления подобных систем у Вооруженных сил Украины будет рассматриваться нами как угроза со стороны Запада в ядерной сфере.
— Как в целом изменились внешнеполитические ориентиры России с начала специальной военной операции? Можно сказать, что мы прошли точку невозврата в отношениях с западными странами?
После начала специальной военной операции США и другие страны НАТО и Европейского союза (ЕС) резко активизировали гибридную войну против России, которую они начали еще в 2014 году.
Агрессивные шаги недружественных государств создают экзистенциальную угрозу для России. В этом нет никаких сомнений. Свое право на свободное и суверенное развитие нам придется отстаивать всеми имеющимися средствами.
Очевидно также, что возвращения к прежним отношениям с недружественными странами уже не будет. Если они вдруг решат отказаться от антироссийского курса, то мы посмотрим, о чем конкретно идет речь, и будем определяться с дальнейшей линией с опорой на наши интересы. Это что касается коллективного Запада.
Что же касается Глобального Востока и Юга, где проживает порядка 85 процентов населения планеты, то эти страны не только не присоединились к антироссийским санкциям, но и демонстрируют интерес к развитию практического взаимодействия.
К числу конструктивно настроенных партнеров относятся государства ЕАЭС, ОДКБ, СНГ, ШОС, БРИКС. Со всеми ними разворачиваем планомерную работу в различных форматах сотрудничества в интересах совместного развития.
Учитываем, что укрепление многополярного мира — это реальность, а не чья-то прихоть.
В обновленной Концепции внешней политики провозглашена цивилизационная миссия России как мировой державы, играющей уравновешивающую роль в международных делах. На практике это означает, что наша страна не будет встраиваться в геополитические и геоэкономические конструкции, где у нас нет возможности защитить свои интересы.
Вместе с друзьями и единомышленниками намерены содействовать формированию более справедливого миропорядка с опорой на цели и принципы Устава ООН в их полноте и взаимосвязи, и прежде всего на принцип суверенного равенства государств.
— А какие задачи стоят перед вторым саммитом Россия — Африка, запланированным на конец июля? Насколько корректно говорить о развороте России в сторону Африки?
Россию и Африку всегда объединяли крепкие узы дружбы. За минувшие десятилетия они успешно прошли испытание на прочность. Придаем большое значение развитию российско-африканского взаимодействия. Это закреплено в нашей Концепции внешней политики, утвержденной президентом России Владимиром Путиным в конце марта.
Рассматриваем наращивание разноплановых связей с африканскими друзьями как составную часть общих усилий по расширению сотрудничества с Глобальным Югом.
Уверен, что саммит Россия — Африка в Санкт-Петербурге сыграет важную роль в выстраивании стратегического партнерства со странами континента на ближайшие годы.
Россия готова всемерно способствовать укреплению суверенитета африканских государств, их безопасности во всех измерениях. Это стержневая идея предстоящей встречи.
На ней предполагается принять декларацию лидеров и план действий на период 2023-2026 годов по приоритетным направлениям сотрудничества в политической, экономической и гуманитарной сферах. Намечено утверждение отдельных документов в области международной информационной безопасности, борьбы с терроризмом, недопущения размещения оружия в космическом пространстве.
— В чем это будет выражаться для российской дипломатической службы? Россия намеревается расширить сеть своих посольств на континенте?
По итогам состоявшегося в 2019 году в Сочи первого российско-африканского саммита руководством страны были приняты решения о расширении дипломатического присутствия в Африке. МИД проводит работу по открытию новых посольств в ряде африканских стран.
О том, где именно мы их открываем, сообщим, когда все будет согласовано с властями принимающих государств и завершены необходимые правовые процедуры.
Беседовала Валентина Шварцман
