Андрей Кортунов

| Международный дискуссионный клуб «Валдай»

На протяжении нескольких лет серьёзные эксперты в России и на Западе многократно предупреждали об угрозе развала международной системы контроля над ядерными вооружениями.

Именно системы, поскольку контроль над вооружениями складывался в течение последнего полувека как совокупность дополняющих друга элементов, а не как эклектический набор отдельных, не связанных друг с другом двусторонних и многосторонних соглашений.

Первым серьёзным ударом по этой системе стал выход США в 2002 году из советско-американского Договора по ПРО. Но первый удар система как-то выдержала — во многом, благодаря тогдашней общей позитивной динамике российско-американского политического взаимодействия. А последовавший через семнадцать лет развал ДРСМ, судя по всему, окажется для системы роковым, поскольку он совпал с острейшим политическим кризисом в отношениях между Москвой и Вашингтоном.

Следующее звено в цепной реакции распада — двусторонний Договор СНВ-3. В России и в США всё громче звучат взаимные обвинения в невыполнении договора, — если не его буквы, то как минимум его духа. Всё громче слышатся заверения лидеров о том, что национальная безопасность каждой из сторон будет гарантированно обеспечена даже и при отказе от продления СНВ-3.

Как предупреждали эксперты, невозможно отказаться от двустороннего российско-американского измерения контроля над ядерными вооружениями и при этом сохранить в неприкосновенности его многостороннее измерение. Энергия распада неизбежно должна выплеснуться за рамки двусторонних отношений, что уже и происходит на наших глазах. В Вашингтоне началась кампания обвинений Москвы в том, что она проводит тайные испытания ядерного оружия. Таким образом, под вопрос ставится будущее ДВЗЯИ, который, кстати, хотя и подписан, но до сих пор так и не ратифицирован американской стороной. Совершенно очевидно, что при ускорении гонки ядерных вооружений — по мере производства новых типов боеголовок — будет усиливаться давление со стороны тех, кто настаивает на проведении испытаний.

Наконец, последним гвоздём в крышку гроба современного контроля над ядерными вооружениями стало бы окончательное разрушение ДНЯО. Согласно VI статье Договора, обладатели ядерного оружия берут на себя обязательства прилагать все усилия для продвижения к ядерному разоружению. А о каком ядерном разоружении вообще можно говорить сегодня? На встрече в начале года по подготовке Обзорной конференции ДНЯО страны «ядерной пятёрки» отказались даже подписать совместное итоговое заявление. Если Обзорная конференция ДНЯО 2015 года уже была крупным разочарованием для сторонников ядерного разоружения, то Обзорная конференция 2020 года вполне может оказаться финальным мероприятием такого формата. И ДНЯО последует за ДВЗЯИ, СНВ-3, ДРСМД и ПРО на растущий с каждым годом мусорный полигон истории.

Долгое время в экспертном сообществе не хотели верить даже в гипотетическую возможность смерти контроля над вооружениями. И у нас, и на Западе здравомыслящие эксперты исходили из того, что «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». Соответственно, основное внимание было сосредоточено на задачах сохранения ядерного статус-кво, сложившегося в общих четах ещё в прошлом веке. Как загнать ядерного джина обратно в бутылку? Каким образом остановить цепную реакцию распада? На каких рубежах можно удержать оборону от наступающего ядерного хаоса?

Сегодня перспектива мира без контроля над ядерными вооружениями слишком реальна, чтобы о ней не думать или чтобы от неё отмахиваться. И список вопросов, стоящих перед всеми нами, принципиально иной. Как жить в мире без старых соглашений по ядерному оружию? Как минимизировать риски и сократить издержки, связанные с новой гонкой вооружений? На каких условиях и в каких форматах возможно возрождение международного контроля над вооружениями?

Пока в начинающейся дискуссии основной тон задают экстравагантные идеи, свидетельствующие скорее об интеллектуальной раскованности авторов, нежели об их чувстве ответственности. Одни говорят, что ядерная война — это, вообще-то, не так уж и страшно, а ядерное оружие ничем принципиально не отличается от обычных вооружений. Другие утверждают, что для возрождения контроля над ядерным оружием человечеству нужно пройти через кризис, сравнимый с советско-американским Карибским кризисом октября 1962 года.

Не слишком впечатляют и звучащие призывы незамедлительно перейти к многосторонней модели контроля над ядерными вооружениями. Разумеется, едва ли кто-нибудь стал бы возражать против этой идеи в принципе. Но при нынешнем состоянии политических отношений между членами «ядерной пятёрки» эти призывы едва ли кем-то будут восприниматься всерьёз. И даже если бы необходимая политическая воля сторон имелась в наличии, создание обоснованных, устойчивых, верифицируемых, юридически обязывающих механизмов многостороннего ядерного сдерживания заняло бы, скорее всего, несколько десятилетий. Есть ли они у нас, эти десятилетия?

Ни в коей мере не претендуя на обладание мистическим знанием о жизни после смерти контроля над вооружениями, хотелось бы предложить несколько правил для этой жизни, способных сделать её чуть менее опасной и чуть более комфортной для всех.

Во-первых, мир важнее разоружения. При всей значимости задач ограничения и сокращения ядерных вооружений приоритетом для всех должно стать предотвращение ядерной войны. А это значит, что даже при отсутствии адекватной международно-правовой основы стратегической стабильности, эту стабильность можно и нужно укреплять за счёт инструментов, остающихся в нашем общем распоряжении. Например, за счёт контактов между военными, политиками и экспертами на разных уровнях, параллельного снижения боеготовности ядерных носителей, взаимной сдержанности в развёртывании новых систем (особенно актуально в контексте развала ДРСМД), обмена информацией об эволюции военных доктрин и о планах военного строительства.

Во-вторых, качество опаснее количества. Россия и США, по всей видимости, подошли к пределам количественной гонки вооружений — ни одна из сторон не планирует резкого увеличения числа боезарядов или средств их доставки. А вот технологическая гонка только-только начинается. Пока ещё есть возможность оперативно перекрыть наиболее опасные направления этой гонки, связанные с искусственным интеллектом, милитаризацией космоса, развитием автономных систем летального оружия и так далее. Понятно, что тут потребуются принципиально иные форматы контроля над вооружениями, в которых неформальные нормы и «кодексы поведения» могут значить больше, чем формализованные соглашения, а роль частного сектора и гражданского общества будет не менее существенной, чем роль государств.

В-третьих, угрозы, связанные с негосударственными игроками, будут всё больше перевешивать угрозы, исходящие от противостоящих друг другу государств. Как бы в мире ни относились к ракетно-ядерной программе Северной Кореи или к возможной разработке ядерного оружия в Исламской Республике Иран, и в том, и в другом случае речь идёт о государствах, к которым применима общая логика сдерживания. К международным террористическим организациям эта логика не применима в принципе, а возможности приобретения ядерного оружия такими организациями с течением времени неизбежно будут возрастать. Точно так же будет возрастать количество «неудавшихся государств», являющихся питательной средой для международного терроризма. Поэтому предупреждение ядерного терроризма (равно как и терроризма с использованием других видов орудия массового уничтожения) должно стать одним из главных приоритетов в будущих механизмах международного контроля над вооружениями.

Метки: вооружение, ДНЯО, ПРО, РСМД, СНВ, США-Россия, ядерное оружие