Федор Лукьянов: Вещь в себе
| ТАСС
Почему ЕС не скоро будет готов к нормальным отношениям с Россией
Выборы в Европейский парламент всегда воспринимались как малоинтересная формальность, но в этом году они превратились в знаковое политическое событие. Причина понятна. Евросоюз вступает в период кардинальных перемен социально-политического ландшафта. Прежняя модель интеграции если и не полностью исчерпана, то требует глубоких корректив, приспособления к иным внешним условиям. Плана преобразований нет ни у кого, однако осознание, что по-старому больше не пойдет, в той или иной мере присутствует на всех флангах.
Битва развернулась за то, кто будет определять характер и масштаб изменений. Традиционный истеблишмент, выступающий за обновление в рамках статус-кво, либо новые силы, настаивающие на перезаключении «общественного договора» в общеевропейском масштабе. Примечательно, что идея отказа от ЕС вообще, выхода из него стран-членов, которая звучала еще два-три года назад в риторике националистически настроенных движений, сейчас почти исчезла. Макабрический фарс Brexit показал всем цену даже попытки покинуть объединение. Так что те, кто во время прежних кампаний рассуждал о счастье вне Евросоюза (Марин Ле Пен, например), сейчас подняли на щит его реформу в духе деголлевской «Европы Отечеств». То есть с возвращением части суверенных прав обратно на национальный уровень и деполитизацию союза.
Спор об устройстве Старого Света
Это принципиальный вопрос, и неудивительно, что борьба идет острейшая, уже почти без правил. Ярким ее проявлением стал грандиозный скандал в Австрии, где руководители входившей в правительственную коалицию Партии свободы попались в умело расставленную ловушку. Вице-канцлер Хайнц-Кристиан Штрахе и глава фракции в парламенте Йоханн Гуденус на съемках, сделанных скрытой камерой, с энтузиазмом рассуждают об услугах, которые они готовы оказать якобы русскому магнату в обмен на финансовую поддержку избирательной кампании. В Австрии, в общем, никто не сомневается, что встреча с «племянницей олигарха» была подстроенной инсценировкой, но подлинность высказываний фигуранты не отрицают, и это поставило крест на их карьере и вызвало обвал правительства.
Цель разоблачения за неделю до выборов вполне очевидна, и его мишень — отнюдь не конкретные австрийские политики. Дальновидные организаторы скандала очень точно выделили самое слабое звено в цепи европейских национал-популистских партий. Штрахе сотоварищи — недалекие и весьма местечковые политики, отражающие мировоззрение специфического социального слоя: остающегося рабочего класса и мелкой буржуазии, тех, кто настроен против глобализации и новомодных тенденций. В этом сила Партии свободы на национальной политической арене, но и ее беспомощность в игре другого калибра. И французское «Национальное объединение» (бывший «фронт») Ле Пен, и итальянская «Лига» Маттео Сальвини, и даже экзотический Brexit Найджела Фараджа в Великобритании — куда более искушенные и идеологически подкованные политические движения, подловить их лидеров на откровенной глупости сложнее. Зато сглотнувшие наживку австрийцы теперь бросили тень на всех единомышленников, и европейский мейнстрим немедленно бросил все силы на то, чтобы скандал со Штрахе максимально дискредитировал и всех остальных.
Теперь, конечно, будет интересно узнать, насколько атака подорвет позиции националистов. Опыт США, где национал-популист Дональд Трамп уже три года находится под ураганным огнем большинства СМИ и леволиберальной верхушки, свидетельствует, что его сторонники просто игнорируют льющиеся потоки. Не верят тому, что исходит от долго правившей политической аристократии. Будет любопытно, насколько феномен применим к Европе, это скоро выяснится — и по итогам голосования в Европарламент, и на досрочных выборах в самой Австрии осенью.
Как бы то ни было, в Европе идет очень острая политическая борьба, и в ее основе — не столкновение амбиций отдельных персон и групп интересов, а спор о принципах устройства Старого Света. И он только разгорается, обещая нарастающий накал в предстоящие годы.
Что последует за успехом националистов
Скандал в Австрии не обошелся без «русского следа», хотя тут он явно приплетен просто для красочности и убедительности. Русские олигархи/хакеры/тролли/киллеры и т.д. (нужное подчеркнуть) стали фирменным брендом, который используют по любому поводу. К тому же бытует устойчивое мнение, что Россия целенаправленно поддерживает популистские силы в Европе, надеясь тем самым расшатать европейское санкционное единство, развернуть политику ЕС, продвинуть с их помощью свое влияние и добиться прочих коварных целей.
Отставим на совести авторов конспирологических теорий фантазии о всемогущей России, которая запустила свои щупальца внутрь европейских политических систем. Фактом, действительно, является то, что большинство национал-популистов в странах Евросоюза позитивно относятся к России, видя в президенте Путине убежденного приверженца такого понятия, как «национальный интерес». А именно это понятие — ключевое для идеологии противников европейской федерализации. Отсюда неприятие санкций как невыгодных экономике их стран. И это, естественно, вызывает ответную благожелательную реакцию в Москве. Успехи евроскептиков на национальном или общеевропейском уровне постоянно порождают у нас дискуссии о том, изменится ли к лучшему атмосфера в Европе по мере роста этих сил, создает ли это новые возможности для России. Ответ, вероятнее всего, отрицательный.
Прежде всего, даже электоральные достижения националистов не означают того, что они усилятся настолько, чтобы проводить свой курс (которого, заметим, в стройном и сформулированном виде пока и не существует). Результат нынешних изменений — дробление мейнстрима и фрагментация политического поля, а успехи национал-консервативных сил очень катализируют этот процесс. На практике это означает не то или иное изменение политической линии, а, скорее, ее исчезновение. Формирование коалиций становится очень мучительным процессом, а когда это удается, конструкция выходит хрупкой. Расширение присутствия националистов объективно ведет к тому, что респектабельные партии вынуждены рассматривать варианты объединения усилий с ними. Но идеологически это по-прежнему табу, а исключения, подобные как раз австрийскому казусу (правительство сдвинувшихся еще более вправо консерваторов и крайне правых), вызывают, как мы видим, уже не просто осуждение, но и активное противодействие. Скандал в Австрии подается в очень назидательном ключе — вот что бывает, когда бес попутает людей из приличного общества связаться с непристойными партнерами…
Россия как средство сведения счетов
Все эти процессы — болезненные, нервные и длительные. В ближайшие годы ЕС будет все глубже погружаться в свои собственные проблемы, которые увязаны в тугой клубок — идеология, идентичность, политическое устройство, экономические перспективы, соотношение национального и наднационального, осмысление того, как факторы извне влияют на внутренние процессы и т.д. На этот период Евросоюз, по сути, утрачивает способность к содержательному диалогу с внешними партнерами, разве только поддержание имеющегося уровня, если он устраивает. С Россией имеющийся уровень явно не соответствует ничьим интересам, однако в нынешней и предстоящей обстановке никаких шансов на улучшение нет.
Более того, попытки что-то делать попросту контрпродуктивны. Австрийский скандал демонстрирует, что Европа двинулась американским путем. В США российская тема была инструментализирована в целях внутриполитической борьбы еще в 2016 году, и с тех пор что-либо серьезно обсуждать стало просто невозможно. Сейчас подобное происходит в Европе. Россия уже даже не пугало, а средство сведения счетов и выяснения отношений. И попытки со стороны Москвы как-то влиять на это, тем паче вдруг использовать, заведомо обречены на фиаско. Потому что, как и в американском сюжете, любое российское проявление — позитивное, негативное, нейтральное, никакое — так или иначе встраивается как лыко в строку для тех же самых внутренних интриг.
Фарсовая история, невольным участником которой стал на этой неделе Международный дискуссионный клуб «Валдай», наглядно показала, что сейчас происходит в Европе и сколь ненадежны даже, казалось бы, солидные структуры. Валдайский клуб намеревался провести свою регулярную европейскую конференцию вместе с Национальной академией обороны Австрии, которая три месяца назад любезно согласилась принять мероприятие и содействовать его проведению у себя. Все было готово, и за три часа до начала официальной программы, когда в Вену прибыли уже все участники из России и других европейских стран, австрийские военачальники неформально передали, что отказываются от участия в конференции. Без объяснений, официальных уведомлений и, конечно, извинений — только на уровне приватных сообщений через технических работников в духе «ну вы сами понимаете».
Валдай мобилизовался и провел мероприятие своими силами, без австрийских визави. И можно было бы просто посмеяться над трусостью и хамством (часто сочетающиеся качества) австрийских генералов и чиновников Минобороны, которые повели себя, как страусы, переполошившись из-за политического скандала. Но, к сожалению, это в миниатюре как раз та модель поведения в отношении России, которую можно предположить в предстоящие смутные для Евросоюза годы.
Вышеизложенное не означает, естественно, что на ЕС России стоит поставить крест. Экономические и культурно-исторические связи столь прочны и значительны, что на новом витке развития тесные отношения не только нужны, но и неизбежны. Но это станет возможно тогда, когда Европейский союз преодолеет свою внутреннюю неразбериху, определится с идеологией и моделью дальнейшего развития. Пока, что наиболее тревожно, ни одна из сторон политической борьбы в ЕС — ни «старый» истеблишмент, ни «новые» трансформаторы — не имеют внятного представления, как отвечать на масштабные вызовы Европе. К тому времени, когда что-то начнет выкристаллизоваться, вероятно, и общие мировые контуры станут более ясными, да и Россия будет лучше, чем сейчас, понимать свои перспективы на следующие десятилетия. Ну а пока можно занять позицию заинтересованного наблюдателя и ожидать результатов выборов в Европарламент, как и прочих интересных тенденций в ЕС, ограничиваясь работой по минимизации издержек.
