2023 ГОД: НОВАЯ ГЛОБАЛЬНАЯ ФИНАНСОВАЯ АРХИТЕКТУРА НА ГОРИЗОНТЕ?
Время и для нас и других незападных стран начать и форсировать работу над альтернативными институтами и механизмами, которые обеспечивали бы наши национальные интересы и суверенитет в валютно-финансовой сфере
Кризис 2008 года нанёс серьёзный удар по глобальной валютно-финансовой системе, контролируемой Западом, а, если точнее, США. Его последствия до сих пор с нами. В частности, практически перестали работать традиционные инструменты макроэкономического регулирования, и система перешла в режим ручного управления с беспрецедентным печатанием доллара и продажей долговых инструментов – в порядке покрытия дефицитов федерального бюджета в 2020 и 2021 годах. Меры, принимаемые коллективно в рамках Группы двадцати, постепенно сошли на нет, так как показалось, что система может работать и так — просто за отсутствием альтернатив, какой бы изношенной она ни была.
Беспрецедентное санкционное давление на Россию в рамках открытой экономической войны, развязанной Западом, наносит второй и, похоже, ещё более мощный удар по этой системе. Подрывается не только ее универсальность, а значит, и легитимность, но и главное – доверие. Буквально под нож идут сами рыночные принципы, на которых она вроде как выстраивалась. Фактически перестали должным образом функционировать все ее институты — МВФ/МБ, ОЭСР, базельский БМР, ЕБРР (до одной трети его портфеля в своё время приходилось на проекты в России) и, наконец, ВТО, где Вашингтон заблокировал функционирование механизма разрешения торговых споров. Как минимум, они не дают ответа на глобальный кризис развития, который наиболее ярко проявился в последнем десятилетии.
В начале 70-х американцы в одностороннем порядке переиздали Бреттон-Вудскую систему, отказавшись от золотого стандарта и получив свободу рук в качестве эмитента главной мировой резервной валюты. Можно ли повторить этот фокус дважды, когда замораживаются валютные резервы иностранных государств, которые – в отсутствие официально объявленной войны – пользуются суверенным иммунитетом, и устанавливаются «потолки цен» на мировых рынках?
На этот вопрос пытается ответить, правда, без надлежащей конкретики, появившаяся на днях в журнале «Форин Аффэрс»/Foreign Affairs статья Уолли Адейемо/Wally Adeyemo на тему «Новая санкционная стратегия Америки». Автор даёт откровенно бюрократический отчёт-панегирик работы соответствующей рабочей группы Минфина США и ранее созданной совместно с Госдепартаментом группы, подготовившей первый после терактов 11 сентября 2001 года обзор санкционной политики США. По утверждению автора, все меры и рекомендации работают. Хотя начисто обходится стороной неспособность Запада вовлечь в свой санкционный блицкриг незападный мир и то, с каким «побочным эффектом» приходится иметь дело самим западным странам, прежде всего, ЕС, который квалифицируется как «буквальная инвестиция в будущее международного экономического порядка».
Но важно другое: признаётся, что систему все же надо адаптировать к XXI веку, в частности, модернизировать «инфраструктуру международных платежей». И хотя поминается слово «инклюзивность», не даётся ответа, как примирить это с сохранением над системой западного контроля. Ведь широко признаётся, что проблема как раз и состоит в том, что Запад так и не решился сделать контролируемую им систему по-настоящему инклюзивной, отделываясь паллиативами. Примечательно, что вопрос эффективности санкционного воздействия на российскую экономику трактуется в долгосрочном плане – «на годы и десятилетия», в то время как важно с точки зрения интересов самой западной политики то, что происходит сейчас.
Как бы то ни было, очевидно, что США созрели для того, чтобы задуматься над необходимостью адаптации своей системы к качественно новой глобальной среде, без чего им не восстановить к ней доверие всего остального мира. Задача не из легких, если учитывать хотя бы число и значение вопросов, которые пока тщательно обходятся стороной. Но в этом, пожалуй, одно из важнейших глобальных последствий нынешнего кризиса в отношениях Запада с Россией.
Время и для нас и других незападных стран начать и форсировать работу над альтернативными институтами и механизмами, в том числе в рамках БРИКС и ШОС, которые обеспечивали бы наши национальные интересы и суверенитет в валютно-финансовой сфере. Без этого трудно говорить о суверенитете вообще. И в этом, надо полагать, один из главных выводов из опыта не только этого года, но и 30-летнего периода после окончания холодной войны и всей послевоенной эпохи. Сейчас, когда к геополитике все активнее подключается геоэкономика, а взаимозависимость превращается в оружие, большего вклада в поддержание международной безопасности и стабильности трудно вообразить.
