Виктор Лошак

| Коммерсантъ

30 лет назад, в марте 1985 года на Пленуме ЦК КПСС генсеком, а фактически главой государства, был избран Михаил Горбачев. Журналист Виктор Лошак рассуждает, почему такая важная дата осталась практически незамеченной.

С 10 ноября 1982-го по 10 марта 1985-го СССР похоронил троих генсеков: Брежнева, Андропова, Черненко… Цикл государственных похорон, как его еще называли в народе «гонка на лафетах», закончился назначением молодого 54-летнего секретаря ЦК Горбачева председателем похоронной комиссии на церемонии прощания с Черненко, что 100-процентно означало будущее избрание генсеком. В тот мартовский момент, конечно, никто еще не представлял, как изменит этот человек эпоху. Скорее не архивы, а мемуары оставляют нам историю сложных закулисных игр того марта. Именно закулисных, потому что вопреки слухам никакого спора на первом после смерти Черненко заседании Политбюро не было. Все предопределила речь старейшины власти — министра иностранных дел Андрея Громыко. Возможно, передавайся как в предыдущие три года эстафета власти от старика к старику, он должен был стать следующим генсеком, но Громыко рекомендовал Горбачева. Полемики не возникло. Виктор Гришин, могущественный хозяин Москвы, под которого окружение Черненко, как позже стало известно, готовило доклад и политическую программу, горячо поддержал министра иностранных дел.

Все это было на поверхности, а под ковром события развивались так: незадолго до смерти Черненко по инициативе Громыко была проведена его встреча с Горбачевым. В ее организации участвовали сын Громыко — Анатолий Андреевич, Евгений Примаков и близкий Горбачеву, но еще не получивший партийной должности директор Института мировой экономики Александр Яковлев. Выступление Громыко на Политбюро, а позже назначение его главой Президиума Верховного Совета было результатом договоренностей. Параллельно секретарь ЦК и будущий оппонент Горбачева Егор Лигачев провел целую серию встреч и переговоров с провинциальными партийными лидерами, членами ЦК, готовя их одобрение будущего назначения.

Почему же мы не заметили важной даты? По той же, видимо, причине, по которой у патриарха отечественной политики Михаила Сергеевича Горбачева нет достойного места на российском политическом олимпе. Какое же может быть у него место, если за 30 лет общественное сознание вернулось к тому, против чего, собственно, Горбачев и его соратники боролись. Да он сегодня просто смешон со всей своей верой в людей и политической романтикой! Общечеловеческие ценности? Обновленный и моральный советский человек? Справедливый мир? Доброжелательные и равноправно настроенные западные партнеры? Из сегодняшнего дня, из страны ,окруженной, по мнению ее идеологов, лишь корыстными врагами, случившееся 30 лет назад — лишь недолгий период политических сказок. Свобода и раскрепощение оказались крайне неуютны для постсоветского человека, а лидеры Запада, на партнерство которых так рассчитывал Михаил Сергеевич, к сожалению, думали, в первую очередь, не о нуждах СССР.

И все-таки, возвращаясь в эти мартовские дни к Горбачеву, я бы присоединился к оценке академика Александра Яковлева: «Не могу сказать определенно: то ли это было интуитивное озарение, то ли молодой карьерный задор, то ли неуемное тщеславие, но, так или иначе, пусть и по причинам, которые навсегда останутся загадкой, Михаил Горбачев совершил личный и общественный поступок невообразимого масштаба. И никому не под силу умалить это общественное деяние».