Алексей Арбатов

| Московский Центр Карнеги

Ирану пришлось пойти на большие уступки, и теперь создание им ядерного оружия почти невозможно. Но зато по ядерной материальной базе иранцы добились гораздо лучших позиций, чем были у них в начале переговоров в 2003 году

В полной мере судить о подписанном в Вене всеобъемлющем соглашении группы 5+1 с Ираном можно будет лишь тогда, когда обнародуют все технические детали (если их сделают достоянием гласности в полном объеме). Пока ограничимся предварительными и самыми общими соображениями.

Как продукт переговоров, продолжавшихся в том или ином формате более 12 лет на фоне последовательного развития иранской программы и драматических международных событий, соглашение, естественно, представляет собой компромисс. Причем, в свете природы предмета, это сложнейший технический документ объемом около ста страниц. Не вникая пока во все специальные детали, можно заключить, что Иран пошел на большие уступки по сравнению со своими первоначальными позициями и по отношению к созданному им на сегодняшний день потенциалу атомной энергетики: построенным техническим комплексам и накопленным ядерным материалам. В то же время ему удалось немало отстоять по ядерной материальной базе по сравнению с тем, что он имел к началу переговоров в 2003 году.

Ограничения на разрешенный по соглашению иранский технический потенциал резко снижают его возможности создать ядерное оружие. Еще более ценно, что согласованный режим гарантий и контроля МАГАТЭ практически исключает возможность сделать это тайно. Нарушения будут обнаружены заблаговременно, и мировое сообщество в лице Совбеза ООН будет иметь достаточно большой срок, чтобы принять меры, если оно в принципе сможет их согласовать с учетом нынешнего политического противостояния великих держав.

Вместе с тем атомный потенциал, который останется у Ирана (прежде всего возможность обогащения урана), намного превышает мирные нужды его атомной энергетики в масштабах обозримого будущего, а также медицины и науки. Если раньше этот потенциал вызывал подозрения по части военных намерений, то теперь он, скорее всего, отражает престижные интересы и внутриполитический расклад в Тегеране.

Оценивая достигнутый компромисс, следует также учитывать альтернативы соглашению. Этих вариантов, по существу, только три. Один – новая война в Заливе в результате авиаракетного удара по Ирану, которая превратит всю огромную зону от Палестины до Гиндукуша в черную дыру насилия, хаоса и экстремизма. Второй – Иран с атомной бомбой. Есть и третий вариант, о котором страшно говорить: удар по Ирану, а затем Иран с атомной бомбой и новая региональная война – уже ядерная.

Чтобы избежать этих катастрофических сценариев, нужно прежде всего обеспечить строжайшее выполнение нового соглашения. Причем всеми сторонами: и в части свертывания иранской программы, обеспечения транспарентности и расширения возможностей МАГАТЭ, и в плане снятия санкций и возвращения Ирана в мировое экономическое, политическое и гуманитарное взаимодействие. Возможно, по ходу дела потребуются дополнительные соглашения.

Также следует использовать соглашение для укрепления всего режима и процесса нераспространения ядерного оружия, фундаментом которого является соответствующий Договор (ДНЯО). Хотя по этому вопросу в Москве есть разные уважаемые мнения, ряд принципов и норм иранского соглашения заслуживают распространения. Например, что ядерные программы государств должны строго соответствовать заявленным мирным энергетическим, медицинским и научным нуждам. Не все незапрещенное по ДНЯО – позволено, поскольку Договор оставляет большую серую зону между мирным и военным атомом. Причем указанные мирные нужды должны определяться не только на национальной основе, но и согласовываться с МАГАТЭ и, при необходимости, с Совбезом ООН, чтобы потом ему не пришлось принимать жесткие резолюции и санкции (как те шесть, которые были приняты по Ирану после 2006 года).

Наконец, следует учесть и политический опыт долгих переговоров. Он показал контрпродуктивность грубого силового давления. Ведь в 2003–2004 годах Иран был готов к реальному компромиссу, когда шли переговоры Тегерана с «евротройкой» (Британия, Франция и Германия). Они были сорваны из-за давления администрации Джорджа Буша, которая требовала полной капитуляции Тегерана, угрожая нанести удар по режиму, отнесенному Вашингтоном к «оси зла». Столь неприкрытое давление вызвало в Иране ответную реакцию, способствовало победе на президентских выборах 2005 года Махмуда Ахмадинежада. В 2006 году Иран возобновил обогащение урана и к настоящему моменту развернул порядка 20 тысяч центрифуг и накопил около 10 тонн обогащенного урана – достаточно для создания ядерного оружия за несколько месяцев. Сокращение этого потенциала и стоит в центре нового соглашения.

Еще один важнейший урок этих переговоров состоит в том, что только единство великих держав способно остановить распространение ядерного оружия в мире с помощью разумного сочетания дипломатии с санкциями Совбеза ООН, если в них возникает необходимость.