Среди тех, кто сражается за ИГ, есть не только мусульмане Кавказа, но также татары, башкиры, крымские татары. По информации ФСБ, в составе ИГ было двести выходцев с Поволжья. Крымский аналитик Александр Бедрицкий утверждает, что в ИГ действует до пятисот крымских татар.Общее число боевиков из Центральной Азии составляет четыре тысячи человек. В то же время существует мнение, что на стороне ИГ одних только узбеков сражается около пяти тысяч. Примерно 500 человек отправились в ИГ из Азербайджана, 400 из Грузии. Разумеется, ко всем этим цифрам нужно подходить с осторожностью, но даже если исходить, так сказать, из нижнего предела, то все равно окажется, что минимум четверть иностранных бойцов ИГ прибыли туда из стран бывшего СССР.Как попадают в Исламское государство? Вербовка моджахедов на Ближний Восток сегодня ведется по всей России. Впрочем, само слово «вербовка» не всегда адекватно процессу приобщения мусульман к ИГ. Речь скорее идет о призыве поддержать его борьбу. Этот призыв транслируется через интернет, в российском секторе которого действуют десятки тысяч соответствующих аккаунтов. Работают игиловские вебсайты «Аль-Хайят» и «Аль-Фуркан». Пропаганда осуществляется через обычные, «неисламские» социальные сети, например через одну из популярнейших сетей «Одноклассники». Это способствует созданию благоприятной почвы для формирования у мусульман, прежде всего молодых, симпатий к ИГ. Вообще, игиловская пропаганда ведется на 23 языках, среди которых русский стоит на третьем месте по масштабам активности.Интернет выполняет важную коммуникативную функцию, однако его роль не стоит абсолютизировать. Очень эффективны личные контакты, встречи эмиссаров-вербовщиков с потенциальными соратниками. Вербовочные пункты разбросаны по всем регионам: Северному Кавказу, Поволжью, Сибири, Дальнему Востоку. Они есть в крупных, в том числе столичных городах. Организация вербовочных пунктов построена по сетевому принципу. Иногда эти пункты подпольно действуют при контролируемых радикалами мечетях.Семейный поиск идеалов

Главный объект вербовки – мужчины в возрасте до 40 лет. Их зовут не только сражаться, но и предлагают работу по специальности – например, ИГ нуждается в профессиональных медработниках, а после захвата нефтепромыслов еще и в инженерах-нефтяниках. Пропагандируя исламский да’ва (призыв), вербовщики «соблазняют» людей возможностью самореализации, наконец, предлагают деньги. Так в уничтоженном в этом году вербовочном пункте в Астрахани его руководитель Зелимхан Шапаев прельщал потенциальных игиловцев ежемесячным жалованьем $2000.

Среди тех, кто призывает мусульман на помощь ИГ, есть исламские проповедники, наиболее известные из которых уроженец Кабардино-Балкарии Надир Медетов (Абу Халид) и дагестанец Исрапил Ахмеднабиев (Абу Умар Саситлинский). Начав свой призыв на Северном Кавказе, они в этом году были вынуждены бежать из страны за рубеж (в Турцию и Сирию), откуда и продолжили свою деятельность.

Не все боевики попадают в ИГ в результате вербовки. Некоторые приезжают исходя из личных, порой романтических побуждений. Для многих чеченцев (некоторые переходят к ИГ после совершения хаджа в Мекку) действия в составе ИГ есть продолжение чеченских войн за независимость с последующим созданием исламского государства на «освобожденной» территории. В армии ИГ сформировались чеченские подразделения под символичными названиями бригады Хаттаба, Шамиля Басаева, Джохара Дудаева.

Заметим также, что в ИГ с территории России отправляются мигранты из Центральной Азии. Причем вербовкой занимаются их же соотечественники, организовавшие в РФ радикальной направленности группы по изучению и пропаганде ислама.

Объектами вербовки все чаще становятся целые семьи. Правда, оказавшись в экстремальной ситуации, многие жены новоявленных бойцов ИГ пытались вернуться на родину.

Тем не менее только из Европы и США к работе в ИГ привлечено 550 женщин. В России такого рода работа развернута не настолько масштабно, но случаи переправки россиянок на территорию ИГ уже имели место. В мае 2015 года произошел эпизод, получивший широкий общественный резонанс. Студентка Московского государственного университета Варвара Караулова попыталась добраться до ИГ, однако была задержана на турецко-сирийской границе. Был ли ее поступок следствием вербовки, или он был вызван искренним желанием помочь в создании основанного на принципах исламской справедливости государства, сказать трудно. Существует версия, что целью Карауловой было преподавать в ИГ русский язык, потребность в котором там очевидно имеется. По мнению ее родителей, причиной поездки стало увлечение девушки молодым человеком. Работавший же с ней врач упомянул о ее психической неустойчивости.

Уехать, чтобы вернуться

Можно ли считать вербовку боевиков, также и гражданских специалистов для ИГ успешной? По словам секретаря Совбеза Николая Патрушева, остановить ее нет возможности. Так оно и есть на самом деле. Рекрутирование уже приносит свои плоды. Полностью разрушить вербовочную сеть не удастся, и она де-факто превратилась в устойчивую эффективную структуру общероссийского исламизма. Эта сеть служит основой для создания так называемых «экстерриториальных джамаатов», члены которых объединяются и взаимодействуют уже не по территориальному принципу, а на основе единства религиозно-идеологических убеждений. Особенно если контакты в пространстве интернета перерастают в личные контакты.

Свое перемещение на Ближний Восток мусульмане именуют «хиджрой», сравнивая свой поступок с хиджрой в 622 году пророка Мухаммада из Мекки в Медину, куда он переехал во имя спасения ислама и создания исламского (прото)государства.

Не все кавказцы направляются именно на игиловский фронт, многие уезжают в регион просто для того, чтобы навсегда остаться в мусульманском мире, где они уже не будут меньшинством. Но многие действительно всерьез настроены продолжать борьбу за идеалы ислама. Интересно, что к некоторым из них неофициально приезжали представители региональных властей и уговаривали их не возвращаться на родину. Власть, таким образом, рассчитывает ослабить местную исламистскую оппозицию. Снижение активности исламистов и уменьшение количества жертв на Северном Кавказе в 2014–2015 годах действительно стало следствием отъезда боевиков на Ближний Восток.

Однако сотни возвращаются. Тот же Николай Патрушев считает, «что лица, получившие такой боевой опыт и при этом остающиеся религиозно и политически заряженными, по возвращении на постоянное место жительства… могут стать весьма серьезной угрозой безопасности для своих стран». И хотя до последнего времени эти люди себя практически никак не проявили, они обладают серьезным деструктивным потенциалом.

Этот вопрос особенно актуализировался после того, как Россия начала вооруженную операцию против ИГ, которая в перспективе действительно может повысить для нашей страны угрозу терактов. От вернувшегося к нам с Ближнего Востока «исламского бумеранга» будет не так-то просто увернуться.