С оглашением результатов референдума в Великобритании европейский проект погрузился в новый кризис. Вслед за потрясениями зоны евро и неспособностью лидеров стран Европейского союза договориться о новой политике в отношении миграции, единая Европа столкнулась с возможностью физического распада.

Уже через два с половиной года ЕС может лишиться 10% населения и 15% валового внутреннего продукта. Но что пугает европейских политиков более всего – это начало отката всего европроекта, запущенного отцами-основателями в далёкие 1950-е годы. Долговременный политический эффект результатов голосования 23 июня будет для того, что принято называть «европейская идея», крайне негативным. Даже если британским и европейским элитам каким-то чудом удастся заблокировать его практические результаты.

Мой хороший знакомый, директор Европейского совета по международным делам и один из наиболее ярких европейских интеллектуалов нашего времени Марк Леонард, в своём полном драматизма интервью в день Brexit признал – «Европа вступила в контрреволюционную эпоху». Мир еврооптимистов буквально перевернулся. То, что совсем недавно казалось «временными трудностями» вдруг сложилось в картинку геополитической катастрофы. Хотя в реальности Евросоюз начал «осыпаться» 11 лет назад, когда на референдумах во Франции и Нидерландах была отвергнута Конституция для Европы – самый демократический по процедуре своей разработки документ в истории европейской интеграции.

Но тогда этому предпочли не придавать серьёзного значения. Разговоры о системном кризисе залили грантами на книги и статьи, доказывающие, что «из каждого кризиса Европа выходила ещё более единой и сильной». Это не удивительно. В 1989–1991 годах мир буквально упал в руки европейских и американских элит. Как упали в руки многих в России созданные при СССР заводы и открытые тогда же месторождения. Однако западные элиты уверовали в то, что это произошло не в силу стечения обстоятельств, а благодаря каким-то их особым заслугам. Все решили, что это Европа «переделывает мир по своему образу и подобию и экспортирует свои ценности».

Это было опаснейшее заблуждение. Геостратегические потрясения и изменения не имели к достоинствам европейских политиков ровно никакого отношения. Точнее имели, но не к тем людям, которые пришли к власти в начале 2000-х годов. Эти изменения были подготовлены всей предшествовавшей им историей Европы и мира, включая бездарность советских вождей в деле управления экономикой. Они были выкованы патриархами европейской политики времён холодной войны, многие из которых предупреждали об опасностях поспешного расширения на Восток, говорили о необходимости более внимательно слушать Россию. Однако именно это заблуждение стало основой того, как Европа, её элиты, думали о мире и своей роли в нём. Последние 20 лет Европа была неадекватна по отношению к окружающей её реальности.

Другим опасным, как оказалось, даже убийственно опасным, заблуждением было то, что поголовно все хотят в Европу. Представление о толпах украинцев, грузин и молдаван, стучащихся в двери процветающей Европы, совершенно не совпадало с реальными данными социологических опросов. Даже в начале 2014 года количество сторонников «интеграции» с Евросоюзом и более близких отношений с Россией на Украине, например, практически совпадало. Это, однако, не мешало безответственным европейским лидерам требовать от официального Киева определиться и сделать выбор в пользу Европы. Робкий отказ украинской администрации от «евроинтеграции» вызвал в Брюсселе и европейских столицах совершенно исступлённое бешенство. И закончилось всё это гражданской войной в Европе. Как отметил в одном из своих выступлений важный участник событий, бывший глава МИД Швеции Карл Бильдт, «мы хотели построить кольцо друзей, а получили кольцо огня». Спасибо за откровение.

Ещё одной европейской легендой стало то, что интеграция и Евросоюз равноценны миру как отсутствию войны. Спору нет, величайшим достижением европейской интеграции стала невозможность (сейчас) войны между историческими соперниками – Великобританией, Германией и Францией. Однако за пределами уютного западноевропейского круга предлагавшаяся Евросоюзом повестка если и не всегда «несла меч», как это произошло в Югославии или на Украине, то в любом случае не создала НИ ОДНОГО прецедента мирного разрешения споров. Поэтому уже совершенно абсурдно звучали в 2007 году речёвки, посвящённые 50-летию подписания Договора о Европейских сообществах. Их основным содержанием было – «50 лет без войны». И это после нескольких лет кровавой бойни в Югославии, вооружённых конфликтов в Приднестровье и Чечне.

Свою негативную роль сыграло и кажущееся всесилие Запада, наступившее после исчезновения альтернативы в лице СССР. Особенно ярко его негативные последствия проявились в таком важнейшем вопросе, как установление мира. Весь период после завершения холодной войны, когда именно внутригосударственные конфликты были наиболее распространёнными, был потрачен фактически впустую. Политики и дипломаты, в первую очередь на Западе, не смогли использовать это время для создания сложных и многоуровневых концепций урегулирования ситуаций, в которых объективность несовпадающих интересов приводит общество к гражданской войне. Вместо этого возникла весьма простая, понятная и, что главное, малозатратная доктрина разрешения внутригосударственных и региональных конфликтов: необходимо выделить одну из участвующих сторон и давить на неё до тех пор, пока не будут приняты оптимальные условия мира.

Окончательно абсурдный характер приняла эта «миротворческая» стратегия в конце 1990-х, когда правительство союзной Югославии вело войну против террористической банды, называвшей себя армией освобождения Косово. Уже с начала активных боевых действий в феврале 1998 года Запад открыто давил на Белград и требовал прекратить операции против террористов. С сентября 1998 года Югославии напрямую угрожали военной акцией со стороны НАТО, а после провала единственного раунда переговоров между сербами и албанцами в Рамбуйе в феврале 1999 года на Югославию обрушились ракеты и бомбы. Постепенно формировалась убеждённость, что любую проблему можно залить потоками информационной лжи или в крайнем случае забить молотком военной силы.

Уверив себя в этих заблуждениях, Европа, по меткому выражению одного коллеги, «пролежала 20 лет в тёплой ванне с бокалом белого вина в руке». Однако вода из ванны постепенно начала вытекать. На смену иллюзиям 15–25-летней давности приходит осмысление того, что мир не меняется в соответствии с идеальным видением из Брюсселя. Это Европа начинает меняться в сторону более адекватного восприятия реальности окружающего её человечества. И это для европейских лидеров общественного мнения действительно страшно.