Виктор Лошак: Кому поручат выиграть?
| Огонёк
О кампании по выборам президента в 2018
В России начинает раскручиваться кампания по выборам президента в 2018 году. Привычка жить с Путиным еще не означает его согласия баллотироваться. Во всяком случае, в ответ на все вопросы и заклинания остаться нынешний президент нигде и никому не сказал «да». И пока его согласия нет, но есть ясность, что следующим лидером страны будет представитель партии власти, хорошо бы понимать, у кого есть шансы. Эта статья — не более чем наблюдения и предположения
Если эти заметки на что-то и претендуют, то только не на бесспорность. Владимир Путин действительно пока не сказал «да», так же как и не обозначил где-нибудь когда-нибудь своего преемника на посту будущего президента. В этом смысле он ввел всех в такую игру предположений, что многие даже готовы верить: мигом поднятые по служебной лестнице бывшие телохранители президента и есть герои его тайного плана по подбору наследника.
Совершенно очевидно, что выбор, когда бы он ни случился, в 2018-м или в 2024-м, не будет выстроен на одном лишь вкусе пусть даже самого влиятельного человека страны. Претендент должен сочетаться с интересами Совбеза, то есть ФСБ и Минобороны, ближайшего финансового круга Кремля, быть избираем или хотя бы относительно знаком населению. В сложившейся пока ситуации остальные институты, как и партии, существенного значения не имеют. Прикажут — выдвинут, не прикажут — пальцем не пошевелят. Объединенные в «Единую Россию» чиновники не только не формируют после победы правительство или, не дай бог, выдвигают президента, но даже главу парламента им тоже предлагают из Кремля.
Возможно, у какой-то части населения и сложился запрос на более свежую политику и политиков, но вне тяжелых социальных потрясений это настроение на итогах выборов не скажется. Влиять может пока только то, что поддержано телевизором, а телевизионными кнопками управляют там же, где и выборами. Значит, важен будет только собственно выбор власти — выбор преемника.
Предстартовый забег президентских выборов, как всегда, будет проходить не на глазах у публики, разминка идет под ковром. Происходит она бесшумно, и в стране все более крепчает уверенность в смене хозяина Кремля лишь в 2024 году. Выборы будущего года грозят превратиться просто в референдум доверия Владимиру Путину.
Но и с такой дальней перспективой преемником N 1 остается Дмитрий Медведев. Его премьерство население и элита скорее воспринимают нейтрально. Менее органичен он как лидер «Единой России». Со времен президентства в Дмитрии Анатольевиче появились, как кажется, скептицизм и одиночество. Он выдержал морально тяжелый обратный транзит от президентства к премьерству. Видимо, ему трудно далось время, когда определенный круг людей пытался поставить его на место.
По сравнению с любым другим, мечтающим о президентстве, у Медведева есть преимущество: он уже был президентом и, видимо, выдержал все договоренности. Ведь и выбор преемника Ельциным тоже в немалой степени заключался в поиске человека, который не только прогарантирует лично ему и близким режим благополучия, но и вне любых событий сдержит свое слово. Медведев, как кажется, с 2008 по 2012 год все обещания выполнил. Хотя нынешние, и особенно наступающие, времена могут серьезно проверить гарантии любого преемника на твердость, а самого хозяина Кремля на непреклонность в отношении обязательств перед нынешним кругом людей власти. При определенном развитии событий сегодняшние санкции могут оказаться еще не крайней мерой.
Вообще, случись необходимость выбора именно сейчас, это было бы точно время, не выгодное премьеру. Он про развитие, инновации, диалог с миром и обществом, его стиль — стремление понравиться. Похоже, например, что главные западные лидеры, при которых россиянам, по анекдоту, так плохо еще не жилось, симпатизировали Дмитрию Анатольевичу. Все это неважно вписывается в военно-патриотический тренд, во времена «моторол», «хирургов», «бесогонов» и телевизионного озверения. Когда страна участвует в двух войнах и, отказав себе во многом, перевооружается, стиль политики рубленый, шаг у времени строевой. Заигрывание с теми, кто способен модернизировать Россию, может привести к тяжелым побочным последствиям — переоценке «русской весны», Крыма, дистанции родины с миром.
За спиной любого будущего президента будет еще долго маячить Чечня. Прошедшие после войны годы умиротворили ситуацию, но и обнажили проблемы этой республики. Во времена президентства Медведева Чечней все равно занимался Путин. Присягнет ли Кадыров так же Дмитрию Анатольевичу, как и Владимиру Владимировичу, вопрос открытый. И скорее всего вопрос цифр, а не слов. Впрочем, эта проблема касается и любого другого претендента на Кремль.
Путин, безусловно, ценит Медведева, чувствует его как партнера. Между ними есть не только история отношений, но и то, что называют химией. Между тем и во времена премьерства Владимира Владимировича было ясно, кто тут старший.
Так же, как Путин не объявлял свои планы на новый президентский срок, никто из близких ему политиков и чиновников не заявлял о своих претензиях на президентство. Можно сказать, что в забеге пока заявились лишь ветераны президентских гонок. Все вместе они скорее не создадут им массовость, а отпугнут, как отпугивает зрителя старый надоевший репертуар. И сегодня понятно, что от власти будет бежать лишь один политик, тот, кому поручат выиграть. Но и без такого поручения есть люди, которые и вне своих сегодняшних должностей ведут себя как политики. Они если и не заняты прямой борьбой за власть, то уж точно пытаются завоевать симпатии избирателей, как принято говорить, пиарятся.
Парадоксально, что главным конкурентом Медведева может стать его заместитель Рогозин. Это опытный политик, знающий, что такое избираться и создавать собственную партию. В этом смысле он даже опытней Путина с Медведевым, которые, прежде чем баллотироваться в президенты, никуда и никогда не избирались. Государственничество, национализм soft, нелюбовь к либералам — Рогозин не изменял этим позициям ни тогда, когда совсем молодым выпускником журфака создавал КРО (Конгресс русских общин), ни позже, когда поддержал Хасбулатова, Руцкого, Макашова в 1993 году, ни тем более сейчас, когда его взгляды и официальная линия наконец совпали. И подстраивался не он, а скорее, так получилось, под него. При этом и раньше, и сейчас Рогозин умел и умеет ладить с людьми, не наживать себе открытых врагов, быть в чести у журналистов.
В Белом доме, например, политические амбиции Рогозина ни у кого не вызывают сомнений, так же как и то, что президент ему благоволит.
Последнее ясно и без консультаций: в сфере, за которую Рогозин отвечает, происходило столько ЧП и масштабного воровства на космодромах, аэродромах и заводах, что хватило бы нескольким вице-премьерам быть снятыми и назначенными.
Ну а к первому пункту все так привыкли, что кажется, будто в стране есть премьер и один вице- — Рогозин. Даже в закрытой оборонной сфере каждый его шаг сопровождают журналисты и телекамеры. Ощущение: вот мужик работает! И становится непонятно, а что же, собственно, делают другие вице-премьеры? О них неделями ни слова… В рейтинге самых упоминаемых политиков России по итогам прошлого года Рогозин обогнал всех вице-, за исключением Аркадия Дворковича, куратора ТЭКа, официально транслировавшего ряд важнейших идей и решений правительства. Правда, еще больше упоминался СМИ Виталий Мутко, но, боюсь, он бы от большинства этих ссылок на себя с удовольствием отказался.
Можно быть уверенным, что мировоззрение Рогозина и людей, работающих в оборонке, чье благополучие полностью зависит от государства, настолько совпадают, что, случись выборы, 2-3 млн голосов у вице-премьера уже есть без всякой агитации и праймериз. К этому стоит добавить, что у политика есть стоящая под парами партия «Родина», которую он и создавал. Проблемой тут может быть лишь поиск для нее мировоззренческой изюминки. За последние годы власть, кажется, заняла все поле «Родины», выполнила все ее заветы. Кроме, конечно, одного — любых заигрываний с национализмом. У этих игр есть, можно сказать, непреодолимая пока преграда — личные убеждения президента. Но и Рогозин уже достаточно опытен, чтобы понимать: даже разрешенный ручеек национализма в российских условиях легко и быстро превращается в поток, сметающий любую казавшуюся прочной плотину власти.
Важно, конечно, сознавать, а что такого произойдет в стране в случае победы того или иного кандидата. С Рогозиным, кажется, все очевидно: госмонополии окончательно добьют экономику, а страна еще глубже окопается за бруствером консерватизма и ура-патриотизма.
Другой кандидат на консервативном фланге — Вячеслав Володин. Его называют архитектором консервативного отката десятых годов. Принципиально оставаясь в тени, Вячеслав Викторович до недавнего времени существовал в некотором ореоле загадочности. Он вроде был всюду, где в идеологии и подборе кадров было государство, а с другой стороны, его вроде и нигде не было… Володин, замглавы администрации, создавал и бетонировал вертикаль власти. Теперь это сыграло с ним шутку: если спикер нового парламента не хочет быть просто «начальником принтера» (оставим в стороне «взбесившийся» это принтер или работающий исправно), он должен вертикаль разбетонировать, заставить ее поделиться полномочиями с представительной властью. Иначе все его повышение будет выглядеть бутафорией: из реально влиятельного лица он превратится в руководителя демократической завитушки на фасаде власти. После того как ты рассаживал людей едва ли не во все властные кабинеты страны, оказаться борцом за регламент и воспитателем милоновых и поклонских мало радости. Честно сказать, нет ощущения, что новое руководство кремлевской администрации так уж поспешит на помощь Вячеславу Викторовичу с огромным желанием поделиться с ним властью.
Но не зря о Володине говорят как о человеке с выдающимся аппаратным талантом. Об этом его биография вполне свидетельствует. Возможно, сейчас спикер находится в поиске нового образа, на этот раз публичного, дружественного медиа. Нет, он и раньше не чурался журналистов. Более того, среди его конфидентов были даже двое вполне либеральных главных редактора, писавшие ему служебные записки на волнующие темы. Но новая должность и, возможно, дальние планы требуют иной публичности. Это уже проба голоса федерального звучания.
Вслед за активностью, видимо, должен последовать и точный выбор тона, да и круга тем. Спикер Госдумы, комментирующий Трампа,— это лишь свидетельство, что, перенастроив всю пропагандистскую машину с внутренней повестки на международную, те, кто это сделал, сами подсели на эту же иглу.
Большой дебют руководителя Госдумы в СМИ — полутораполосное интервью «Коммерсанту» — оставило вопрос: а зачем он вообще пошел на этот разговор? Откровенность — это, видимо, тоже дело привычки. Впрочем, если Володин хотел еще раз подчеркнуть свою сверхлояльность, то это ему удалось. Хотя автору слогана «Есть Путин — есть Россия!» вряд ли нужно так уж часто свидетельствовать свою верность.
Парадоксальным образом так получается, что политическая линия Володина может быть всякой, в ней нет предопределенности. Случись завтра бoльшая открытость миру или возвращение к риторике социального государства, и Володин легко впишется в этот тренд, будет в словах и делах вполне уместен. Возможно, в такой разнообразной стране политик и должен быть максимально пластичен?
У руководителя столицы всегда есть предпочтительный шанс стать главой государства. Тем более что в самой Москве без всяких очевидных сигналов со стороны Собянина многие считают, будто мэр не последняя его должность. Работает парадокс: чем больше московский градоначальник демонстрирует свою дистанцию с политикой (скажем, на международные темы он, кажется, вообще никогда и нигде не высказывался), сосредоточенность исключительно на хозяйственной и экономической жизни, тем больше ему приписывают амбиций в будущей борьбе за власть. Хотя нельзя не признать, что не только по уровню известности Сергей Семенович готов к развитию карьеры. Случись в Кремле выбор в его пользу, и он будет, безусловно, готов к следующему шагу и финансово, и медийно. Телевидение, радио, газеты — всего этого в руках мэрии сейчас куда больше, чем нужно просто для диалога местной власти с москвичами.
За Собянина его уникальный опыт, в котором был и Совет Федерации, и губернаторство, и руководство аппаратом правительства и администрацией президента. Возможно, его прямому общению с людьми недостает харизматичности, но и другие возможные кандидаты власти не Фидели Кастро.
Собянин к тому же, как и Рогозин с Володиным, не питерский. Ведь не факт, что после четверти века жизни в Москве питерская политическая генерация посчитает нужным выдвинуть обязательно земляка. Или скажем иначе: питерское прошлое будет определяющим при выборе преемника. Я думаю, более актуален другой вопрос: а может ли быть следующий российский президент человеком без погон?
Чем больше раскаляется мир, тем неочевидней ответ на этот вопрос. И, с другой стороны, все больше людей, вне зависимости от политических взглядов, будут симпатизировать человеку, который военную угрозу ослабит, сведет на нет жертвы в необязательных для России конфликтах. Ощутимая военная опасность — обратная сторона милитаризации общества и его информационного пространства. Люди симпатизируют, например, генералу армии Сергею Шойгу, но вряд ли глава Минобороны может оказаться в точке согласия общества и элиты.
Многие, наверное, готовы поддержать аналитика Татьяну Становую, которая считает, будто об идеологических различиях между кандидатами власти говорить невозможно. «Больше патриотизма, антиамериканизма, консерватизма, традиционных ценностей и духовности: эта квазигосударственная идеология становится внепартийной, консенсусной для всего системного партийного поля»,— пишет она. Мне кажется это рассуждение верным для предвыборного времени. Кандидаты Кремля, оставшись один на один с властью, могут повести существенно отличную друг от друга политику.
В значительной мере эти размышления окажутся преждевременными, как только Владимир Путин объявит о своем решении баллотироваться на следующий срок. Но ни один из тех, о ком шла речь, не собирается покидать политическую арену. В 2024-м Медведеву будет 59, Рогозину — 61, Володину — 60, Собянину — 66.
Для политика — возраст расцвета. Если, конечно, не появятся другие, более цветущие.
