Газета.ru

Ф.А.Лукьянов

Этот год обещает стать едва ли не решающим для дальнейшей судьбы нераспространения: Иран якобы уже стоит на пороге, а Северная Корея обещает продолжение фейерверка.

Северная Корея осуществила ядерное испытание, снова подтвердив свою приверженность имиджу страны, которой никто не указ. Крайне раздражены все, даже Китай, который считается главным патроном Пхеньяна. И понятно почему: решая собственную задачу (демонстрировать свои возможности, чтобы никто не тронул), КНДР создает головную боль Пекину. Ведь рост активности Северной Кореи, которую всерьез боятся соседи, Южная Корея и Япония, — создает Соединенными Штатам, гаранту безопасности Токио и Сеула, замечательный предлог для того, чтобы наращивать военное присутствие в Восточной Азии. Разве язык повернется возразить, что им не нужна защита, если «страна чучхе» изрыгает проклятия и взрывает атомные бомбы. Кстати, она единственная сегодня в мире это делает, больше испытаний никто не проводит.

Между тем основная цель Вашингтона в этой части мира — конечно, не «крепость социализма» на севере Корейского полуострова, а КНР. Роста, в том числе и военного, Китая опасаются все больше, хотя в последнее время западный интеллектуальный поток в очередной раз, уже не впервые, сменился — стало модно рассуждать о замедлении китайского развития и грозящих стране потрясениях. Тем не менее решение США 2011 года о «развороте в Азию», то есть укреплении военно-политических позиций на Тихом океане, остается в силе и воплощается в жизнь. Поскольку при этом никто официально не объявляет, что это делается против Пекина, северокорейские эскапады как нельзя более кстати: в регионе есть угроза, требующая реагирования.

Отношения Китая и КНДР парадоксальны. Глядя со стороны — все однозначно. Мировая держава, которая только что обогнала США по суммарному товарообороту и благосклонности которой все добиваются, и ее партнер — загнанная в угол нищая небольшая страна, живущая в основном за счет огромного соседа. И каждый раз, когда Пхеньян что-то делает, все взоры обращаются на Пекин: повлияйте на своего сателлита, пригрозите прекратить помощь, потребуйте отказа от ядерной программы.

Китай этого не делает, как все считают — из своих эгоистических соображений. Действительно, существующий на Корейском полуострове статус-кво для КНР — наиболее приемлемый. Любое его изменение — к худшему. Попытка смены режима в Северной Корее — война непосредственно возле китайских границ. Крах КНДР по внутренним причинам чреват непредсказуемыми последствиями: беженцы, катаклизмы… Управляемое объединение — это, вероятнее всего, распространение американского влияния на весь полуостров и приближение вооруженных сил США к территории Китая. Так что лучше сохранять все как есть, дешевле обойдется, считают в Пекине.

Однако помимо вполне рационального нежелания инициировать какие-то перемены налицо и фактическая невозможность это сделать. Китайцы хорошо знают своих соседей и некогда единомышленников.

Оказывать на них давление бессмысленно, это вызывает обратный эффект, провоцирует агрессию и стремление подтвердить репутацию в стиле «не тронь меня, я психический». Северная Корея практически неуязвима перед лицом санкций — трудно извне чем-либо ущемить страну, которая живет в условиях жесточайшей самоизоляции, то есть санкций, которые она наложила на себя самостоятельно.

Если же в результате каких-то навязанных ограничений ситуация в КНДР действительно начнет ухудшаться, придется, как и в 1990-е годы, помогать уже из чисто гуманитарных соображений, чтобы избежать массовых страданий. В общем, получается, что при очевидной диспропорции мощи всерьез повлиять на Северную Корею Китай не может, и воздействие ограничивается внушениями и увещеваниями.

Основа неприступности КНДР — ее непостижимая внутренняя стабильность. По любым канонам замкнутый сталинистский режим должен был рухнуть очень давно — если не сразу после СССР, то вскоре. Однако он пережил «большого брата» уже больше чем на 20 лет, успешно миновал две смены власти, прошел через голод, острые конфликты с соседями, выстоял под нажимом наиболее могущественных стран мира. Секрет один: на внутренние и внешние вызовы Пхеньян реагировал не смягчением режима и повышением гибкости, а ужесточением. Этот урок северокорейское руководство извлекло из опыта остального соцлагеря, прежде всего СССР. Стоит только приоткрыть щель — в нее устремляется «разлагающее влияние», остановить распространение которого уже невозможно. Только полная герметичность емкости дает гарантию сохранения законсервированной субстанции.

Судя по всему, такой подход работает. И надежды благосклонных к Северной Корее экспертов и комментаторов на то, что, если на Пхеньян перестать давить и постараться вовлечь его в коммуникацию, он начнет меняться в либеральном направлении, скорее всего, беспочвенны. Конечно, и на старуху бывает проруха, может найтись руководитель, которому захочется международных почестей и более расслабленного существования. Но даже если молодой Ким Чен Ын имеет подобный потенциал, сегодня никто ему не даст его реализовать, опытные товарищи вокруг прекрасно знают, что слабину давать смертельно опасно. Понятно, что бесконечно закупоривание продолжаться не может, даже самый дисциплинированный народ, воспитанный в конфуцианских традициях, рано или поздно потребует своих прав. Но пока ничто этого не предвещает.

С точки зрения международных отношений в целом северокорейский взрыв еще раз напомнил о том, что система нераспространения ядерного оружия трещит по швам. И дело не только в дерзости и «отмороженности» Северной Кореи, которая пользуется весьма специфической ситуацией в регионе. В мире, где эрозии подвергается принятая иерархия, а на авансцене внезапно оказываются страны, калибр которых никогда в прошлом не позволил бы им играть какую-либо заметную роль, все сложнее обосновывать, почему одни государства имеют право на ядерное оружие, а другие нет.

Этот год вообще обещает стать едва ли не решающим для дальнейшей судьбы нераспространения: Иран якобы уже стоит на пороге, а Северная Корея обещает продолжение фейерверка.

Судя по тому, что «законные» ядерные державы никаких мощных скоординированных мер по защите своих привилегий принимать не собираются, равноправие все-таки восторжествует.