Федор Лукьянов

| Российская Газета

От России на Ближнем Востоке ждут очень многого

Спустя почти семь лет после начала сирийской гражданской войны, которая быстро превратилась в международный конфликт, и через два с небольшим года после того, как Россия применила военную силу для поддержки официального Дамаска, президент Путин объявил об окончании военной операции. Задача признана выполненной. Дальнейшее урегулирование в Сирии и вокруг нее требует сложной комбинации политико-дипломатических усилий. То, чего можно было добиться военными методами, достигнуто.

Даже те, кто, мягко говоря, не является поклонником политики Москвы, вынуждены признать ее эффективность. Особо стоит порадоваться, что не сбылись (постучим по дереву) опасения, высказывавшиеся два с лишним года назад, когда Кремль принял решение о вводе военных подразделений в Сирию. Тогда многих тревожило отсутствие «стратегии ухода», общим местом были рассуждения об опасности увязания в ближневосточном болоте. Примеров тому и из отечественной, и из иностранной истории изрядно. К счастью, уроки прошлого не прошли бесследно.

Есть, однако, более широкий аспект сирийского кризиса. Военно-политические свершения России на Ближнем Востоке превратили ее — кажется, несколько неожиданно для самой Москвы — в наиболее влиятельную внешнюю державу, от которой в регионе много зависит и от которой теперь очень многого ждут. Это престижно, вопрос только в том, в состоянии ли Москва нести на себе поствоенное бремя столь же уверенно, как и военное. А вес этого бремени будет расти.

Россия, конечно, находится в уникальном положении. Нет другой страны, которая поддерживала бы деловые и рабочие отношения буквально со всеми в регионе, включая заклятых врагов наподобие Израиля и движения ХАМАС либо Ирана, Саудовской Аравии и Израиля, либо саудитов и Катара, либо, наконец, курдов и Турции. Это делает Россию подобием «незаменимой державы», как сами себя называли когда-то Соединенные Штаты. Но с незаменимых и спрос другой, и риски у них куда выше, что показывает пример тех же США.

Справедливости ради нужно отметить, что эффективность российской политики связана и с тем, что традиционные внешние игроки на Ближнем Востоке пребывают в расстроенном состоянии. Едва ли еще несколько лет назад можно было представить себе, что острый кризис в Леванте, буквально в двух шагах от юга европейского континента, будет протекать без участия, например, Франции. Или что роль Великобритании сведется к громким заявлениям, не влияющим на ход событий. Напомню, что две эти державы были не просто колониальными властителями Ближнего Востока, а в прямом смысле создателями его в том виде, в котором он существовал до недавнего времени на протяжении столетия. Многие говорят сейчас о том, что без ЕС все равно не обойтись, когда речь пойдет о восстановлении Сирии, и это правда, но не на ту роль, конечно, рассчитывали в Париже и Лондоне. Внутренние проблемы Европейского союза привели к тому, что ни ресурсов, ни воли, ни, как ни странно, большого интереса для участия в столь сложных процессах не осталось.

С Соединенными Штатами ситуация другая. Вашингтон был если не инициатором, то уж точно энтузиастом перемен на Ближнем Востоке в целом и в Сирии в особенности. Однако расчет был на то, что «правильная сторона истории» быстро возьмет верх. Когда же дела пошли не так, как предполагалось изначально, и стремительного краха режима Асада не случилось, оказалось, что ясной линии поведения у США нет.

Все запуталось еще при Бараке Обаме, которому очень не хотелось рисковать, Дональд Трамп же фактически решил, что очевидных выгод из сирийской коллизии извлечь не получится, и резко сбавил обороты. Сейчас, особенно после нашумевшего решения о переносе американского посольства в Иерусалим, Вашингтон по существу дистанцируется от диверсифицированной политики в регионе, делая ставку на испытанных союзников Израиль и Саудовскую Аравию (раньше к их числу относилась и Турция, сейчас с ней все очень непонятно, хотя явно преждевременно полагать, что Анкара готова порвать с США).

Относительная позиция Запада в Сирии не означает благожелательного отношения к тому, что делает Россия. Судя по ревнивым комментариям после объявления Путина, любой сбой будет встречен радостным улюлюканьем. Тем более ответственным становится выстраивание сложной системы отношений с региональными державами, интересы которых по большинству вопросов не совпадают. Задача России терпеливо объяснять, что как бы мы все друг к другу ни относились, есть сюжеты, по которым важнее взаимодействовать, а не конфликтовать. По крайней мере Турцию в этом убедить удалось.

Ближний Восток становится несомненным и первоочередным приоритетом для Москвы. Отныне надо отстаивать свое новое положение. Дипломатический или политический провал в регионе станет теперь не просто неудавшейся операцией, а мощным ударом по статусу государства. Народная мудрость про груздя и кузов применима в полной мере. Объявление победы в Сирии знаменует начало новой эпохи. Постсоветское время, главной целью которого было доказать, что нас рано списали, закончено. Теперь пришла пора доказывать, что мы не зря вернулись.

Метки: Ближний Восток, внешняя политика России, дипломатия, ЕС, Израиль, Лукьянов, Россия, Саудовская Аравия, Сирия, США, Трамп