Александр Лосев

| Forbes

Успешный полководец эпохи Возрождения Джан Джакомо Тривульцио говорил, что для войны нужны три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги. Война — дело дорогое, но, когда весь мир горит, кто-то зарабатывает колоссальную прибыль. У финансистов и крупных промышленников, работавших непосредственно с государством, это во все времена получалось прекрасно.

Даже когда противостояние СССР и США грозило перерасти в катастрофическую третью мировую войну, тысячи компаний и предприятий чувствовали себя вполне неплохо, а миллионы советских и западных специалистов, ученых и инженеров имели стабильную высокооплачиваемую работу. Но вот у малого и среднего бизнеса, пытавшегося найти свои ниши в ВПК, рисков было больше, и порой все заканчивалось трагически.

Мир меняется, а вместе с ним меняется и характер конфликтов, давая возможность владельцам капитала извлечь прибыль из новых направлений военной гонки.

Смена места силы

Одна из важнейших тенденций с начала XXI века — перераспределение экономического веса в мире в пользу Азиатско-Тихоокеанского региона. Доля США в мировом ВВП снижается, мягкая сила Америки утратила привлекательность для большинства регионов планеты, и Вашингтон для удержания гегемонии под лозунгом «сделаем Америку снова великой» переходит к стратегии «мир через силу». Реакция остальных держав очевидна. Все это несет угрозу нынешнему статус-кво в геополитике. Начинает меняться баланс сил, и многократно возрастают риски, разворачивается гонка новых высокотехнологичных вооружений.

Но ядерной катастрофы можно не опасаться. В своей книге «О войне» Карл фон Клаузевиц писал, что цель любой войны — это мир, комфортный для победителя. Понятно, что мир «ядерного апокалипсиса» ни для кого комфортным не будет, даже если кто-то надеется выжить. Ядерное оружие делает полномасштабный конфликт сверхдержав невозможным. Но это также означает, что в будущих войнах странам придется использовать иные инструменты противостояния, такие как искусственный интеллект, кибератаки и когнитивное оружие. Война XXI века будет представлять собой сочетание кибернетического и кинетического воздействия на противника при предварительной когнитивной подготовке по разложению элит, внушению идей пораженчества и падению морального духа населения. Война будет вестись одновременно во всех средах на земле, в воздухе, на море, в космосе, в киберпространстве, в информационном пространстве, в пространстве восприятий и в символических областях.

К основным инновационным направлениям в области вооружений сейчас относятся комплексы взаимодействия машин и военнослужащих, беспилотные боевые машины и роботы, автономное оружие, гиперзвук, направленная энергия, а также социальные технологии, такие как «управление талантами», то есть развитие творческого потенциала и вовлечение военнослужащих и сотрудников оборонных предприятий в инновационный процесс.

И конечно, самое перспективное направление — искусственный интеллект (ИИ). Сейчас даже то, что уже создано в области машинного обучения и ИИ, обладает значительным потенциалом для обеспечения национальной безопасности. Дальнейшее развитие этого направления качественно изменит армии и виды вооружений, как когда-то это происходило с изобретением пороха, появлением самолетов и танков, созданием ядерного оружия.

Предотвратить использование искусственного интеллекта в военных целях невозможно. Китай, США, Россия, Япония, Германия, Франция, Британия и Канада уже сформулировали свои стратегии в развитии искусственного интеллекта. Для сколько-нибудь заметного успеха в этой области государствам придется объединять свои усилия с наукой и бизнесом. Задач для исследовательских институтов и групп, университетов, лабораторий, компаний и корпораций множество, и они разнообразные — от распознавания образов и микрохирургии до автономного транспорта и кибербезопасности.

В этой связи не только перед компаниями ОПК, но и перед частным бизнесом, в том числе малым и средним, открываются прекрасные возможности и длительные перспективы для деятельности в сфере технологий двойного назначения и получения прибыли.

Война и технологии

В мире наблюдается устойчивый рост расходов и на оборонные исследования, и на НИОКР в целом. Пока в этом направлении доминируют США, которые тратят на научные исследования больше остальных стран, их доля в мировых расходах на НИОКР составляет 25,3%, а общая доля Запада — 47,9%.

Азиатский регион догоняет их: его доля уже 43,6% и будет только увеличиваться. Китай, который вкладывает в исследования больший процент по отношению к ВВП, уже в следующем десятилетии обгонит США. В 2018 году общие расходы на НИОКР в США оцениваются в $553 млрд, в Китае — в $475 млрд, в ЕС — в $449,5 млрд. Для России приводится в качестве оценки сумма $58,6 млрд в 2018 году. Таким образом, в сфере финансирования исследований страна на порядок отстает от лидеров.

Китай принял трехэтапный план по развитию искусственного интеллекта следующего поколения, где ставятся задачи к 2020 году догнать западных конкурентов, к 2025 году — достичь ведущих мировых позиций в некоторых областях ИИ, а к 2030 году — стать абсолютным лидером.

В США нет единой государственной стратегии развития технологий искусственного интеллекта, но администрация Трампа в мае 2018 года обозначила четыре цели. Первая — это поддерживать американское лидерство в ИИ, второе — поддерживать американских специалистов, третье — продвигать общественные исследования и разработки, четвертое — устранять препятствия для внедрения инноваций. Поскольку большинство научно-исследовательских достижений ИИ происходит в частном секторе и научных кругах, Белый дом рассмотрел вопрос о федеральных партнерских отношениях с промышленностью и университетами.

Министерство обороны США отмечает в своих докладах, что достижения в области искусственного интеллекта повлияют на национальную безопасность путем улучшения ситуации в трех направлениях: военное превосходство, информационное превосходство и экономическое превосходство. В американском оборонном ведомстве было создано «Подразделение по экспериментальным инновациям в области обороны» (DIUx) для взаимодействия с коммерческим технологическим сектором. Также ведомство занимается повышением заметности инновационных достижений тех компаний, которые работают в области высоких технологий, но при этом еще не сотрудничают с Пентагоном.

Созданное в 1958 году вскоре после запуска первого советского спутника Управление перспективных исследовательских проектов Министерства обороны США — DARPA (Defense Advanced Research Projects Agency) работает над объединением коммерческих инноваций с военными технологиями, которые могут обеспечить уникальные преимущества как Пентагону, так и частному бизнесу. Прекрасным примером такой деятельности служит GPS-навигация, разработанная для военных целей, но имеющаяся сейчас в каждом смартфоне.

Для многих коммерческих компаний превращение собственной разработки в рыночный стандарт является более ценным стимулом, чем окупаемость конкретных инвестиций, именно поэтому так популярно участие в конкурсах DARPA. К примеру, на одном из конкурсов в сфере робототехники конкурирующие между собой участники были готовы потратить в совокупности $85 млн, чтобы выиграть приз всего в $1 млн, но зато застолбить за собой будущие ниши.

В России, где в 1957 году Андрей Колмогоров и Владимир Арнольд представили математическое обоснование для построения нейросетей, а технологии искусственного интеллекта развиваются с 1960-х годов, есть и разработки, и специалисты, причем и в ОПК, и в коммерческом секторе. Но в стране пока нет четкого плана на десятилетия и не ставятся масштабные государственные задачи в области ИИ, как в Китае или США.

По американскому пути

По оценкам наших американских коллег, ежегодные внутренние инвестиции России в ИИ составляют около 700 млн рублей, или $10,6 млн, — это очень небольшая сумма в сравнении с миллиардами, потраченными американскими и китайскими компаниями. Тем не менее в России есть заказчик, который располагает бюджетом и не боится американских санкций, — это российская армия.

Руководство Минобороны понимает важность достижения технологического лидерства в стратегических направлениях, таких как искусственный интеллект. Важным шагом стало создание в 2018 году военного технополиса «Эра», который станет специализированным научно-исследовательским и производственным комплексом, где будут разрабатываться технологии ИИ для нужд обороны.

Поскольку перед Вооруженными силами России стоят задачи защиты экономических и политических интересов государства, то российская армия как заказчик вооружений и исследований и ОПК как исполнитель должна быть в состоянии идентифицировать перспективные решения, появляющиеся в коммерческом секторе. В их обязанностях также предоставление четких оперативных сигналов компаниям, университетам и частным лабораториям о том, какие проблемы требуют решения и какие бреши в возможностях необходимо закрыть.

Россия, скорее всего, пойдет тем же путем, что и США, поэтому в ближайшем будущем в стране появится «окно» для взаимодействия бизнеса и оборонных ведомств. Сейчас же бизнесу необходимо договориться о том, чтобы, даже работая по оборонным заказам, он мог сохранить права использования интеллектуальной собственности. Это позволит повысить экономический эффект НИОКР, сделать научные исследования и опытные работы более выгодными. Ценность взаимодействия частных компаний и армии — в объединении коммерческих инноваций с военными технологиями, результатом которых станет появление чего-то нового, что пока отсутствует у конкурентов в других странах.

Таким образом, сочетание возможностей коммерческой деятельности и работы в рамках гособоронзаказа может обеспечить бизнесу уникальные преимущества как на внутреннем, так и на внешнем рынках. И не нужно рефлексировать по поводу участия в создании новых видов оружия. В этом нет ничего плохого. Более того, применение искусственного интеллекта в конвенциональных видах вооружения станет фактором стратегического сдерживания наряду с ядерным оружием, а значит, будет способствовать сохранению мира на земле.

Метки: бизнес, война, ВПК, ОПК, Россия, США, технологии, экономика