Самый большой карантин в мире
Как живет Индия после того, как ее объявили полностью закрытой страной
Затихшие города, пустые улицы, закрытые лавки, полицейские кордоны — непривычное зрелище для индийских мегаполисов. Кажется, вирус выкосил все население Нью-Дели и Мумбаи. Случайных прохожих на улицах останавливают полицейские и вежливо, с бамбуковыми палками наперевес, интересуются, что именно заставило уважаемого гражданина самой большой демократии мира покинуть свое жилище вопреки прямому приказу премьер-министра Нарендры Моди, обязавшего всех индийцев самоизолироваться на три недели. Запереть страну с населением около полутора миллиардов на 21 день — не шутка, особенно учитывая возможные экономические и политические последствия. Отменены авиарейсы и поезда, связывавшие огромное государство воедино; закрылись целые штаты, и вдоль дорог вытянулись длинные ряды фур, которым некуда больше ехать.
На первый взгляд все выглядит разумно: вирус не удалось задержать на границах (не в последнюю очередь благодаря безответственному поведению ряда чиновников и знаменитостей, которые решили, что правила писаны не для них — до боли похоже на Россию), а на сознательность большинства сельских жителей рассчитывать не приходится. И не только простых селян, но и региональных элит: еще полторы недели назад власти штатов Уттар-Прадеш и Андхра-Прадеш, невзирая на настойчивые рекомендации врачей и медицинских властей, отказались закрывать храмы, куда устремились сотни тысяч верующих. Понятно, что в условиях дикой толчеи и постоянных контактов — напрямую или через статуи божеств — распространение вируса контролировать невозможно.
Высокая степень автономии властей штатов, которую сами индийцы привыкли рассматривать как благо, неожиданно обернулась проблемой. Так, главный министр штата Уттар-Прадеш Йоги Аддитьянатх вопреки распоряжению МВД закрыть для посещений все храмы, приостановить храмовые праздники и общие молитвы демонстративно посетил временный храм Рамы в Айодхье, чтобы вознести молитву, причем рядом с ним молился местный шеф полиции, который по идее должен был следить за исполнением указаний Центра. Другие, наоборот, подходят к выполнению распоряжений правительства со всей строгостью: главный министр штата Телангана пригрозил издать распоряжение стрелять по всем, кто нарушает карантин. В городе Мератх полицейские устраивают «пикеты позора», заставляя отловленных нарушителей держать плакаты с обещанием никогда больше так не делать, а сеть молочных магазинов Mother Dairy запустила флешмоб, обозначая кружками на асфальте перед входом в лавки места для ждущих своей очереди — так, чтобы они находились на надлежащей дистанции друг от друга.
В целом сейчас народ Индии разделился на три части: первая, принадлежащая в основном к среднему классу, ведет себя ответственно — соблюдает дистанцию, приветствует друг друга исключительно при помощи традиционного «намасте», складывая ладони перед грудью, и отсчитывает положенные двадцать секунд, моя руки с мылом после улицы.
Вторая часть паникует. Именно эти люди накануне буквально вымели полки всех продуктовых магазинов, невзирая на уверения правительства, что лавки с продовольствием закрываться не будут, и сейчас продолжают скупать продукты с тем же рвением, с каким наши соотечественники расхватывали гречку, а американцы и европейцы — туалетную бумагу. Эта паника приводит к печальным инцидентам, когда иностранным туристам, которых многие индийцы считают главными разносчиками заразы, отказывают в заселении в гостиницы и чуть ли не палками выгоняют из городов. Эта часть населения склонна верить всему, что пишут в соцсетях и мессенджерах: например, когда премьер Моди призвал людей к флешмобу — одновременно по всей стране поаплодировать врачам, сражающимся за жизни пациентов, — сразу же распространился слух о том, что на самом деле вирус должен погибнуть от мощных вибраций, и потому каждый индиец должен принять во флешмобе участие и хлопать с особенным рвением.
И, наконец, третья часть, для которой весь этот карантин означает потерю не просто времени, а буквально средств к существованию: обитатели трущоб, жители пригородных деревень, велорикши и владельцы мелкого уличного бизнеса, зарабатывающие трудовую рупию в основном за счет обслуживания потребностей среднего класса — короче, те, кто именуются в работах по индийской экономике «нижним слоем неформального сектора». Все они враз лишились работы. Счастливцы те, кто может вернуться в родную деревню — непонятно, правда, найдется ли им там работа: правительство только через несколько дней обещает обнародовать меры по поддержке малого бизнеса и фермеров. Пока же со стороны чиновников звучат лишь уверения, что умереть с голоду индийским гражданам не дадут: запасов зерна в закромах хватит для того, чтобы пережить тяжелый период.
Чем все это обернется для индийской экономики, примерно понятно. В последние годы она демонстрировала тенденцию к снижению роста — с рекордных 9% до 5%. Противники премьера Моди приписывали это падение непродуманным экономическим мерам, сторонники — неизбежным трудностям роста в процессе структурных реформ. Эксперты прогнозируют падение в этом году до 3%. Главный вопрос — сумеет ли Моди, до того демонстрировавший удивительное умение выходить сухим из воды и обращать поражения в победу, отбиться от неизбежных обвинений со стороны оппозиции и объяснить нации, что, закрыв страну, он спас ее от гибели.
