ОБНОВЛЁННЫЙ ПОВОРОТ ДЛЯ НОВОГО ВОСТОКА
Фонд развития и поддержки Международного дискуссионного клуба «Валдай»
Тактические задачи адаптации России к новой ситуации напрямую связаны с нынешним кризисом: «поворот на Восток» необходим для перехода от экономического спада к росту. В этой связи важнейшей задачей становится восстановление и увеличение объёма российско-азиатской торговли. Однако данные тактические вопросы мало связаны с макротенденциями и их решение не обеспечит долгосрочного и успешного вовлечения России в новую Азию, пишет Анастасия Лихачёва, Директор Центра комплексных европейских и международных исследований (ЦКЕМИ) НИУ ВШЭ, спикер XI Азиатской конференции клуба «Валдай».
Как старые модели телефонов иногда перестают поддерживать новое программное обеспечение, так и российская политика «поворота на Восток», отметив первое десятилетие и целый ряд успехов, должна либо резко увеличить мощности для новых запросов Азии, либо поворот станет «зависать». О резервных мощностях российской политики и новых тенденциях в развитии Азии говорили участники третьей сессии XI Азиатской конференции клуба «Валдай».
Восток Vol.2.0.2.0
Пандемия и реакция стран на неё резко ускорили те тенденции, которые по экспоненте развивались в Азии уже не первый год: всё большая азиацентричность региона и опора на собственные силы в потреблении, кредитовании, институтах, ускоренная цифровизация и наращивание внутрирегиональной связанности – иногда скорее символическое, как подписание соглашение о ВРЭП, иногда вполне деятельное – через торговлю, инвестиции, человеческие контакты. А закрытые границы других стран и регионов эти тенденции только заострили. Не говоря просто о явном успехе азиатских стран и в борьбе с пандемией, и в экономическом развитии на её фоне – эту победу Востока отмечали все без исключения участники сессии.
Новая конфигурация предполагает амбициозные задачи, которые ставит перед собой регион сегодня. По мнению одного из докладчиков, Антона Цветова, заместителя директора Департамента многостороннего экономического сотрудничества и специальных проектов Министерства экономического развития РФ, эту тройку можно определить следующим образом:
1. Цифровое лидерство. На отраслевом уровне это означает всё более существенную надстройку технологий над ресурсоёмкой экономикой Азии – причём более быструю, чем на Западе – над экономикой традиционных услуг. Как отметил профессор Ван Вэнь, исполнительный декан Института финансовых исследований «Чунъян» Китайского народного университета, человечество окончательно перейдёт к 2025 году в цифровую эпоху, когда 90% населения будут использовать цифровые технологии – онлайн-покупки, онлайн-образование, телемедицину и т. п. При этом цифровой разрыв между странами, вероятно, расширится: Восток больше склонен к внедрению принципиально новых систем и подходов. Уже сейчас в Азии совершается более 40% электронных покупок, к 2030 году здесь будет сосредоточено более 50% интернет-пользователей. Это колоссальные возможности для отраслей цифровой экономики.
2. От количества к качеству. Перед странами Азии стоят задачи перехода на интенсивный рост, его более высокое качество и смягчение существующих дисбалансов (город vs село, экономическое неравенство, экономика vs окружающая среда). Возрастёт спрос на качественную цифровую бесконтактную инфраструктуру, устойчивую к чрезвычайным ситуациям, на зелёные технологии и развитие социальной среды (здравоохранение, образование). И на фоне ущерба от пандемии, с которым уже столкнулись страны Запада, Восток выигрывает как минимум несколько лет на развитие, пока другие будут заниматься компенсацией провала.
3. Регионализация. К 2040 году более половины торговли и инвестиций в Азии будут внутрирегиональными. Это не может не привести и к глубинным изменениям мировой финансовой системы, созданной после Второй мировой войны и не отражающей роль новых лидеров.
Локомотивом этих изменений в Азии уже сегодня стал Китай, первым столкнувшийся с коронавирусом и пока наиболее динамично проходящий 2020 год. И этот успех уже влияет на его видение будущего. Так, политика двойной циркуляции – приоритета внутреннего производства и внутреннего потребления – будет усиливаться: в мае председатель КНР Си Цзиньпин говорил о необходимости постепенно создавать новую ситуацию развития, но спустя месяц уже подчёркивал, что процесс нужно ускорить, на что обратил внимание участников сессии профессор Александр Ломанов, заместитель директора по научной работе ИМЭМО РАН.
Тем не менее эффекты двойной циркуляции пока неоднозначны, и на сессии прозвучали полярные экспертные оценки. Первая – это сохранение открытости, которая предполагает, что китайская экономика останется такой же или станет ещё более открытой, что будет предполагать, в частности, сохранение философии проекта «Пояса и пути», укрепление региональной интеграции с участием Китая. Эту точку зрения поддержали китайские участники сессии, её разделяют и официальные источники КНР. Вторую можно охарактеризовать как скептически-настороженную: двери китайской экономики закрыты не будут, но приоритет внутреннего производства неизбежно приведёт к сокращению импорта иностранных товаров. Последнее важно для России и Евразии в целом, поскольку такая перспектива сулит формирование двух экономических и технологических полюсов, центром одного из которых будет Китай. В результате, по словам Александра Ломанова, возможно, «России придётся думать, к какому из двух Востоков поворачиваться».
В тоже время вторая экономика региона, Япония, пытается не оставаться в позиции пассивного наблюдателя. Тайсукэ Абиру, старший научный сотрудник Фонда мира Сасакава, неоднократно в своём выступлении отметил стремление Японии балансировать усиление Китая в регионе, что предполагает и более активное вовлечение США в дела Азии (и такой подход, безусловно, разделяет Россию и Японию), и поиск третьей силы для тех стран, которые не хотят выбирать между США и Китаем, в первую очередь стран АСЕАН, – и такой запрос как раз полностью соотносится с той ролью, которую Россия может играть в Азии и которую Япония для России приветствует.
Поворот Vol 2.0.2.0.
Тактические задачи адаптации России к новой ситуации напрямую связаны с нынешним кризисом: «поворот на Восток» необходим для перехода от экономического спада к росту. В этой связи важнейшей задачей становится восстановление и увеличение объёма российско-азиатской торговли, в первую очередь – торговли c Китаем. Однако данные тактические вопросы мало связаны с макротенденциями и их решение не обеспечит долгосрочного и успешного вовлечения России в новую Азию.
Две стратегические сложности, которые потребует существенно большей интенсивности работы России с регионом, – это новое отраслевое наполнение сотрудничества и адаптация к новым моделям региональной интеграции в Азии.
1. Новое отраслевое наполнение экономического сотрудничества тесно связано с адаптацией к новой стратегии развития Китая. Политика двойной циркуляции означает, что, хотя экспорт сырья будет по-прежнему актуален, необходимо думать о других сферах. Лидеры России и Китая в разговоре 8 июля 2020 года выделили четыре: поставки углеводородов, мирный атом, гражданское авиастроение, научно-техническое и инновационное сотрудничество. Однако это и вопросы нового наполнения сотрудничества с другими странами Азии – для них Китай как «вещь в себе» может быть даже большим вызовом.
2. Адаптация к региональным моделям интеграции. Можно ожидать, что подписанное соглашение по ВРЭП приведёт к ускорению экономического сближения между экономическими гигантами Северо-Восточной Азии (Китаем, Японией, Южной Кореей). При своих относительно скромных торговых эффектах, о чём говорили в своих выступлениях многие участники сессии, ВРЭП будет способствовать перенаправлению прямых инвестиций из Китая, Японии и Южной Кореи в страны АСЕАН. Однако приоритеты Китая, главного торгового партнёра России в регионе, не исчерпываются ВРЭПом. Согласно заявлениям Си Цзиньпина планируется ускорить переговоры по инвестиционному договору между Китаем и ЕС, форсировать переговоры по зоне свободной торговли (ЗСТ) между Китаем и Японией, обдумать вхождение Китая в обновлённое ТТП. Это прямое заявление о том, что Китай будет развиваться, и по мере того, как он будет накапливать экономическое могущество, те стандарты, которые 5–10 лет назад были для него неподъёмными, через 5–10 лет для Китая станут достаточно простыми. Все эти три приоритета Китая не включают в себя Россию, поэтому институционализация поворота России на Восток становится всё более актуальной проблемой.
Более того, даже более традиционные вопросы – развитие цепочек добавленной стоимости – пока неоднозначны, на что сделал упор в своём выступлении Антон Цветов. До конца не ясно, как в сочетании трендов на региональную интеграцию и технологические изменения будут развиваться цепочки добавленной стоимости: они могут укорачиваться (производство может смещаться ближе к потребителю), реплицироваться (т. е. будут возникать их копии в разных частях мира) или просто диверсифицироваться. Каждый из сценариев предполагает разную роль России в этих процессах: будь то создание индустриальных кластеров на Дальнем Востоке, на чём настаивал профессор Хан Хонгул, профессор кафедры экономики в Университете Ханьян, или развитие совместных IT-решений и наукоёмких совместных производств.
Однако у «поворота» есть и глубокое внутрироссийское измерение. Сейчас он находится на развилке: инерция достигнутых экспортных успехов или усложнение всей политики. Чтобы оставаться привлекательной как внутри России, так и для Азии, политика «поворота» должна стать более многомерной. Что предполагает, что России и странам Азии может быть сложнее договариваться по отдельным вопросам и Россия станет более сложным партером.
Но, в отличие от западных стран, сильная российская экономика не воспринимается в Азии как угроза, и отсутствие этого страха – ценный актив. Россия может играть роль балансира, третьей силы в Азии, но эта роль не должна ограничиваться поставками нефти или пшеницы. Безусловно, изначальные предпосылки «поворота на Восток» – спрос на ресурсы и водоёмкую продукцию – и сейчас оправдывают себя: даже в кризис поставки российского АПК в регион растут на десятки процентов. Однако целью поворота на Восток никогда не было просто заработать больше денег для узкого числа компаний-бенефициаров.
Для преодоления инерционности и достижения более амбициозных задач нужно решить следующие проблемы:
— нехватка домашних эффектов: нужны локализация производства оборудования для экспортоориентированных проектов, в т. ч. и особенно – наукоёмких, совместные производства, привлечение региональных подрядчиков, малого и среднего бизнеса.
— недобавленная стоимость: это требует либерализации торговли, поскольку товары с высокой добавленной стоимостью больше зависимы от разного рода барьеров: ограничениями поставок востребованных ресурсов импортёры обычно не занимаются. Но для участия в распределении более высоких участков «цепи» нужно больше ЗСТ, в т. ч. продвинутых, устранение нетарифных барьеров, облегчение доступа для российских IT-разработок в Азии, больше российских компаний, работающих в Азии, и российско-азиатских компаний-посредников, активное участие России в формировании новых правил игры в цифровой сфере.
— исключительная элитарность: в силу отсутствия азиатских диаспор России нужно приложить «опережающие» усилия для создания разветвлённой сети проводников в регион. Поддержка поворота на самом высоком уровне сыграла решающую роль в его успехе: главы государств и дипломаты проделали успешную работу по сближению России и стран Азии, создали или обновили разветвлённую сеть институтов и площадок для взаимодействия. Но наполнять эти сети должны не только мегапроекты крупных корпораций, но и малые и средние предприятия, личные контакты, микробизнес, туризм, совместные научные разработки, активный диалог не только столиц, но и регионов, в особенности расположенных в Азии и умеющих работать с ней – Дальнего Востока, Сибири.
В отличие от новых цифровых трендов или спроса на те или иные ресурсы, импульс для решения обозначенных внутрироссийских проблем поворота не придёт из Азии. Но без решения этих проблем, судя по всему, эффективно встроиться в азиатский регион как значимому экономическому и технологическому игроку России будет крайне затруднительно и барьеры вокруг Азии будут усиливаться – просто в силу повышения самодостаточности и развития самой Азии.
